Рея Сильвия и её мальчики...

Марс и Рея Сильвия. Рождение Ромула и Рема.

Овидий Публий Назон. «Фасты». Книга третья.
Перевод с латинского: Ф. Петровский

Воин­ский Марс, отло­жив на вре­мя и щит свой, и пику,
К нам появись и сни­ми шлем свой с бле­стя­щих волос.
Спро­сишь, может быть, ты, что за дело поэту до Мар­са?
Име­нем назван тво­им месяц, о коем пою.

Зна­ешь ты сам: хоть вой­ной заня­та и Минер­ва быва­ет,
Но и сво­бод­ных искусств дело в руках у нее.
Вре­мя най­ди отло­жить копье, по при­ме­ру Паллады:
И без­оруж­но­му есть мно­го забот по душе.
Был без­оруж­ным ведь ты, пле­нив­шись рим­скою жри­цей,

Чтоб от посе­вов тво­их город наш мощ­ный воз­рос.
Силь­вия, Весте слу­жа (поче­му не начать бы отсюда?),
Вышла помыть поут­ру утварь боги­ни в воде
И подо­шла по тро­пе к отло­го­му бере­гу реч­ки,
Где она ста­вит сосуд гли­ня­ный, с теме­ни сняв.

На зем­лю сев отдох­нуть, вдох­ну­ла откры­тою грудью
Ветер и поправ­лять воло­сы ста­ла себе.
Лишь она села, ивняк тени­стый, и пение пти­чек,
И лепе­та­нье воды дре­му наве­я­ли ей.
Слад­кий тихонь­ко покой сме­жил ей уста­лые очи,

И с под­бо­род­ка ее том­но упа­ла рука.
Марс тут ее увидал, поже­лал, желан­ную обнял
И обла­да­ния миг силой боже­ст­вен­ной скрыл.
Сон уле­тел, и она на тра­ве тяже­ла оста­ет­ся,
Ибо во чре­ве у ней Рима зижди­тель лежал.

Том­но вста­ет и сама не зна­ет, откуда том­ле­нье,
И, при­сло­нив­шись к ство­лу дере­ва, так гово­рит:
«Пусть на поль­зу и пусть на сча­стье мне будет виде­нье
Это­го сна! Или нет, это яснее, чем сон!
У или­он­ских огней я была, когда вдруг соскользнула

Долу повяз­ка моя перед свя­щен­ным огнем.
Тут оди­на­ко­во две из нее, уди­ви­тель­но, паль­мы
Вырос­ли вдруг, и одна выше дру­гой под­ня­лась,
И обня­ла целый мир могу­чи­ми тот­час вет­вя­ми,
И досяг­ну­ла до звезд пыш­ной вер­ши­ной сво­ей.

Вот мой дядя на них зано­сит сталь­ную секи­ру —
В ужа­се я, и дро­жит тре­пет­но серд­це мое.
Мар­сов дятел и с ним вол­чи­ца, вдво­ем опол­ча­ясь,
Обе­ре­га­ют ство­лы; паль­мы сто­ят, спа­се­ны».
Так гово­ри­ла она, во вре­мя рас­ска­за напол­нив

Урну водой, и с трудом сно­ва ее под­ня­ла.
А меж­ду тем воз­рас­та­ет и Рем, и Кви­рин возрастает:
И, округ­ля­ясь, живот бре­мя небес­ное нес.
Год же сво­им чере­дом неуклон­но к кон­цу приближал­ся:
Свет­ло­му богу в пути две оста­ва­лись межи.

Силь­вия ныне уж мать. Гово­рят, изва­я­ние Весты
Дев­ст­вен­ною рукой очи при­кры­ло свои.
Дрог­нул боги­ни алтарь, когда раз­ро­ди­ла­ся жри­ца,
И, ужас­нув­шись, огонь скрыл­ся под белой золой.
Толь­ко об этом узнал пре­зрев­ший пра­во Аму­лий

(Ибо у бра­та отбил власть он, кото­рой вла­дел),
Как при­ка­зал уто­пить близ­не­цов. Но вол­на отбежа­ла,
И на сухом бере­гу дети оста­лись лежать.
Вскорм­ле­ны были они моло­ком, как извест­но, звери­ным,
И посто­ян­но еду бро­шен­ным дятел носил.

Не замол­чу я тебя, Ларен­тия, слав­но­го рода
Нянь­ка, а так­же тво­ей помо­щи, Фав­стул-бед­няк.
Честь вам обо­им при­дет, когда Ларен­та­лии сла­вить
Буду я в декаб­ре, меся­це празд­нич­ном здесь.
Три­жды шесть мину­ло лет потом­ству воз­рос­ше­му Мар­са,

И про­би­вал­ся пушок жел­той у них боро­ды.
Паха­рям всем и пас­ты­рям всем помо­га­ли при спорах
Илии дети, и всем бра­тья реша­ли дела.
Теши­лись часто они кро­вью хищ­ни­ков, про­ли­той в чаще,
И при­го­ня­ли назад угнан­ных ими коров.

Но лишь услы­ша­ли, кто их роди­тель, они возгорди­лись
И недо­стой­ным сочли в хижи­нах зва­нье скры­вать.
На смерть ост­рым мечом прон­зил Аму­лия Ромул,
И пре­ста­ре­ло­му вновь деду он цар­ство вер­нул.
Стро­ят­ся сте­ны теперь, но, пока они низ­ки­ми были,

Луч­ше бы, луч­ше бы Рем не пере­пры­ги­вал их!
Вот уже там, где были леса и при­юты овеч­кам,
Город воз­ник; и вещал Веч­но­го горо­да вождь:
«Зако­но­да­тель вой­ны, от кое­го кро­ви счи­та­ют
Был я рож­ден (и готов это сто­крат дока­зать!),

Мы име­ну­ем тебя зачи­на­те­лем рим­ско­го года:
Пер­вый же месяц в году Мар­со­вым будет у нас!»
Ска­за­но — сде­ла­но: назван с тех пор отчим именем месяц, —
Честь эта, как гово­рят, богу угод­на была.

*

Рея Сильвия (лат. Rhea Silvia) или Илия – в римской мифологии мать Ромула и Рема.

По основной версии Рея Сильвия была дочерью царя Альбы-Лонги Нумитора (отсюда вторая часть имени Реи Сильвии – от лат. silvus, «лесовик» — прозвище или родовое имя всех царей Альбы-Лонги), изгнанного своим захватившим власть братом Амулием.

История захватывающая…

По легенде, Рея Сильвия жила четыреста лет спустя после смерти легендарного героя Энея.

После смерти троянский герой Эней оставил одного сына, а может быть, и еще нескольких. Самый известный из них – Асканий, которого родила Энею Лавиния, дочь Латина, царя Лация и Аматы. Лаций (лат. Latium) – регион в античной Италии, прародина современных романских языков. Здесь же зародились римляне.

После смерти Латина власть перешла мужу Лавинии, Энею.

А уже после смерти Энея, Асканий сразу же наследовал власть отца.

Лавиния, похоже, не стремилась предъявлять претензии на трон.

Но у неё также были определенные основания опасаться за свою безопасность. Асканий мог заподозрить ее в том, что она покушается на его трон; тогда у него возникло бы желание устранить ее тем или иным способом. В те времена, подобное было в порядке вещей…

Ее муж был для нее единственным защитником среди троянцев, и, когда его не стало, власть перешла к тому, кто был в некотором смысле ее соперником, поэтому она не могла чувствовать себя спокойно. По этой причине она воспользовалась первой возможностью уехать из Лавиниума (древний город, условная столица Лации).

Лавинию приютила семья Тирра, который раньше был главным пастухом ее отца. Здесь короткое время спустя она родила сына. Она хотела сначала назвать сына в честь его отца, но в память о его рождении в глубине лесов, где она нашла убежище, решила дать ему полное имя Эней Лесной, или, по-латыни, Эней Сильвий. Под этим именем он, когда подрос, остался в последующей истории.

Забегая немножко вперед, стоит сказать, что Эней Сильвий не только сохранил это имя, но и передал его своим потомкам; с тех пор все цари этой династии, правившей более четырехсот лет, имели в своем имени слово «Сильвий» в память о романтическом рождении их предка.

Асканий же тем временем благополучно воевал-ходил в походы…Короче говоря, – занимался своими прямыми мужскими обязанностями.

Уладив свои дела, Асканий вспомнил о Лавинии : он не только разыскал Лавинию и уговорил ее вместе с маленьким сыном вернуться в столицу, но также передал Лавиниум в ее суверенное владение, чтобы она правила в нем самостоятельно, а сам удалился из столицы и основал новый город. Город он назвал Альба-Лонга, то есть Длинная Альба. «Длинная» было добавлено, чтобы отличать город от другой Альбы. Город действительно был «длинным», так как дома растянулись на большое расстояние вдоль берегов озера.

Асканий правил более тридцати лет в Альба-Лонге, в то время как Лавиния царствовала в Лавиниуме. В целом они правили страной совместно и жили в мире и гармонии. Со временем оба они умерли. У Аскания остался сын, которого звали Юлом, а наследником Лавинии был тот самый Эней Сильвий.

Разумеется, в стране было множество разных мнений относительно того, кто из этих царевичей имеет больше прав на престол. Некоторые считали, что троянец Эней завоевал страну и стал ее полновластным владыкой независимо от женитьбы на Лавинии, поэтому Юл, как старший сын его старшего сына, должен по праву ему наследовать. Другие полагали, что Лавиния – истинная и законная представительница древней царской династии, и ее сын и наследник Эней Сильвий должен занять место на троне.

В конце концов был найден компромисс. Все согласились, что Лаций должен сохранить свою целостность, и Эней Сильвий, будучи сыном Энея и Лавинии и представляя обе ветви династии, должен стать царем, а Юл и его потомки, занимая чуть менее высокое положение, станут суверенной властью в вопросах религии. Таким образом, Эней Сильвий и его потомки становились царями и в этом качестве командовали армиями и руководили государством, в то время как Юл и его семья приобретали звание верховных священнослужителей.

Такой порядок существовал в течение четырехсот лет.

Наконец, по прошествии этих лет, в течение которых династия Сильвиев правила Лацием, очередной царь умер, оставив двоих детей – Нумитора и Амулия.

Нумитор был старшим сыном, поэтому власть должна была перейти к нему. Но характер у него был совсем не боевой, а вот его младший брат был пылким и честолюбивым юношей, и стал оспаривать право на власть.

В ходе последующих переговоров с братом Амулий предложить разделить все, чем владел их отец, на две части: царство составит одну часть, а имущество и сокровища – другую. Нумитор должен будет выбрать, какую часть он хочет получить. Это предложение выглядело разумным и не предвзятым и было бы таким, если бы право на наследство принадлежало бы в равной степени старшему и младшему сыну. Но это было не так: предложение Амулия было, в сущности, предложением разделить то, что целиком принадлежало его брату.

Но Нумитор, который не стремился отстаивать свои права, это предложение принял. Однако он выбрал царство, оставив богатства своему брату. Но как только Амулий вступил во владение сокровищами, он начал использовать их, чтобы обзаводиться влиятельными друзьями и укреплять свое политическое влияние. Со временем он узурпировал трон, и Нумитор почти без всякого сопротивления уступил.

Он бежал и спрятался в глуши. Но у него было двое детей, сын и дочь, которых он вынужден был оставить. Как раз дочерью была Рея Сильвия. А сына звали Эгест.

Амулий опасался, что со временем эти дети будут для него источником неприятностей, если потребуют наследство отца. Он не решился открыто убить их, боясь возбудить против себя гнев народа, а прибегнул к хитрости.

По его плану Эгеста должны были убить на охоте. Он нанял людей которые взялись в разгар погони пронзить царевича стрелой или проткнуть его копьем, но чтобы это можно было представить несчастным случаем. Так и было сделано. А вот Рею он не мог убить без того, чтобы не возбудить подозрений. А возможно, он был не настолько бесчеловечен и кровожаден, чтобы проливать кровь дочери его родного брата. Кроме того, у него самого была дочь Анто, которая росла вместе с Реей, и, возможно, ему было жаль лишать свою дочь любимой подруги. Поэтому он удовлетворился тем, что решил сделать ее весталкой. В этом случае ее жизнь будет полностью посвящена религиозному служению, что лишит ее возможности претендовать на трон. А так как клятвы весталки лишают ее возможности иметь семью, она не сможет иметь потомство, которое будет оспаривать его права на трон.

В его намерении отдать царевну, свою племянницу, в весталки не было ничего необычного, – для этого служения выбирались дети из самых высокопоставленных семей.

Рея Сильвия, торс из римского театра, Картахена , Испания

Таким образом, Рея Сильвия стала весталкой.

Весталки были жрицами богини Весты, которые, как современные монахини, должны были жить вдали от остального мира и посвящать все свое время религиозным обрядам и службам. Как и монахиням, им запрещалось любое общение и связи с мужчинами.

Считается, что орден девственных весталок был основан самим Энеем, который ввел в обиход многие ритуалы и обряды, проходившие под их попечением. Эти церемонии были посвящены Весте, богине домашнего очага. Во все века и во всех странах очаг был центром и символом дома, поэтому смысл культа Весты сводился к поклонению огню. Вместо статуй и алтарей, обычных для других богов, в храме был сооружен очаг, похожий на те, что использовались в то время в домах, и в этом очаге постоянно поддерживался огонь. С этим огнем были связаны разные ритуалы и церемонии, посвященные домашним радостям и добродетелям, которые это пламя символизировало.

Подробнее про весталок можно почитать ЗДЕСЬ

Далее легенда принимает особый поворот…

Храм Весты стоял на холме. Однажды Рея Сильвия спустилась к Тибру набрать воды для храмового жертвоприношения. Присев отдохнуть она уснула…В этот момент появился бог войны Марс в сверкающих доспехах. По другой версии, он появился и сказал потрясенной девушке: «Радуйся, благородная Рея Сильвия! Боги предназначили тебя мне в жены».

Затем Марс призывает бога сна и Рея засыпает, после чего Марс овладевает ей.

Символическое представление мифа о Рее Сильвии на саркофаге в Палаццо Маттеи. Большинство деталей этой истории узнаваемы. Центральная фигура – Марс, усыпленная богом Сомном Рея…по правую сторону храм Весты и сама богиня…

Марс и Рея Сильвия. Мозаика из Лация

В итоге от связи с Марсом Рея Сильвия родила двух мальчиков-близнецов.

По легенде, в столице во все рты обсуждали сенсацию – весталка родила двойню! Двух мальчиков крепышей! Но какой позор! Жрица богини Весты тем самым нарушила обет целомудрия! Такое грехопадение карается смертью! Рея Сильвия будет погребена заживо! Короче говоря, – знали все.

И хотя Рея Сильвия торжественно поклялась, что отец ее сыновей – великий Марс и, став его женой, она исполнила волю богов, Амулий приказал поступить с Реей Сильвией так, как обычно поступали с весталками, нарушившими обет целомудрия. Несчастную замуровали в подземелье (или отрубили голову), и она там умерла. А новорожденных близнецов Амулий повелел утопить в Тибре.

Ливий говорит, что Рея Сильвия была изнасилована неизвестным человеком, но объявила что Марс стал отцом ее детей, что бы не компрометировать себя в надежде, что связь с богом может её спасти.

В любом случае, это не помогло, и её ждала смерть.

Хотя еще одна версия сообщает, что Рея Сильвия была заключена в темницу или брошена в реку Тибр (или сама бросилась туда), но была спасена Тиберином, богом реки Тибр, и стала его женой.

Якопо делла Кверча, Рея Сильвия с сыновьями-близнецами

Далее…

Была весна, воды Тибра высоко поднялись и затопили берега. Слуги Амулия, которым он поручил убийство детей Реи Сильвии, пожалели невинных младенцев и вместо того, чтобы бросить их в реку, положили в дубовое корыто и пустили его в заводь, образовавшуюся на берегу.

Едва царские слуги ушли, вода начала убывать. Вскоре Тибр вернулся в свои берега, а корыто, в котором лежали младенцы, оказалось на сухом месте, под высокой смоковницей. По другой версии, они их просто оставили на берегу в надежде, что вода их заберет сама, но вода – отошла…

Неподалеку от этой смоковницы было логово волчицы. Она только что ощенилась и кормила своих волчат. Вдруг до ее слуха донесся жалобный плач человеческих детенышей. Волчица выбралась из логова, нашла плачущих близнецов и, увидев, что они такие же маленькие и беспомощные, как и ее волчата, стала приходить к ним каждый день и кормить своим молоком.

По другой версии, волчица (Лупа), потеряла своих собственных детенышей, и потому прикормила детей Реи Сильвии.

Волчица, Ромул и Рем. Мозаика из Сирии, около 510 года

Однажды, когда сыновья Реи Сильвии сосали волчицу, мимо проходил пастух по имени Фавстул. Он увидел, как волчица кормит близнецов и подумал: «Дикий зверь пожалел этих детей, так неужели не пожалею их я — человек?»

Когда близнецы насытились и волчица убежала, пастух взял мальчиков на руки и отнес в свою хижину.

Жена Фавстула накануне разрешилась от бремени, но ребенок, едва родившись, умер. Пастух сказал жене: «Боги взяли нашего сына, но послали нам двух других». Эти добрые люди догадались, что близнецы – сыновья Реи Сильвии, осужденные на смерть жестоким царем, они оставили их у себя и стали выдавать за своих детей. Назвали близнецов Ромул и Рем.

Пьетро да Кортона. Фавстул приносит Ромула и Рема домой. Ок. 1643 года

Шли годы. Ромул и Рем вели мирную жизнь пастухов, пасли стада вместе со своим названным отцом. Когда они стали взрослыми юношами, Фавстул сказал им: «Я и моя жена любим вас, как своих сыновей, но пришло время поведать вам правду: ваш отец – великий Марс, а мать –  Рея Сильвия, дочь Нумитора, законного царя Альба-Лонги, свергнутого своим жестоким братом».

Узнав о своем царственном происхождении, Ромул и Рем решили идти в Альба-Лонгу, чтобы покарать узурпатора и восстановить попранную им справедливость.

Простившись с теми, кого они прежде считали родителями, братья отправились к Нумитору. Тот с первого взгляда признал в близнецах сыновей Реи Сильвии, своих внуков. Ромул и Рем сказали деду: «Дай нам оружие и верных тебе людей, и мы отомстим Амулию за все его преступления».

Во главе небольшого отряда, который дал им Нумитор, братья ворвались в царский дворец. Растерявшаяся стража не смогла их задержать, Амулий попытался спастись бегством, но был убит.

Ромул и Рем провозгласили царем своего деда, старого Нумитора, и народ Альба- Лонги радостно приветствовал его как законного правителя.

Нумитор спросил Ромула и Рема. «Что хотите вы в награду?» Братья ответили: «Отдай нам земли по берегам Тибра, где мы детьми едва не погибли, но были спасены доброй волчицей и великодушным пастухом».

Нумитор исполнил желание братьев и отпустил с ними тех жителей Альба-Лонги, которые захотели переселиться на новое место. Братья облюбовали семь холмов, чтобы построить на них будущую столицу, но тут между ними возник спор, чьим именем ее назвать – Ромула или Рема, и кто из них станет там царем.

Наконец они решили: «Пусть рассудят нас боги».

Братья взошли на два холма и стали ожидать знамения. Ждать пришлось недолго: в небе послышалось хлопанье крыльев – и над головой Рема пролетели шесть коршунов, а над головой Ромула – двенадцать. И все, кто это видел, закричали: «Ромула избрали боги! Над ним пролетело вдвое больше птиц».

Ромул запряг в плуг двух волов и пропахал глубокую борозду-границу будущего города.

Уязвленный Рем насмешливо сказал: «Могучие же укрепления ты возвел!» — и перешагнул через борозду.

Тогда Ромул впал в великий гнев, выхватил меч – и поразил брата в самое сердце. Рем упал мертвым, а Ромул сказал: «Так будете каждым, кто силой вторгнется в мой город!» Город получил название по имени Ромула – Рома. Теперь всем известный Рим, – начало великой Римской Империи.

Рим был основан в соответствии с этрусскими обычаями. Сначала была вырыта круглая яма, куда сложили «пер­ви­ны все­го, что люди при­зна­ли полез­ным для себя в соот­вет­ст­вии с зако­на­ми, и все­го, что сде­ла­ла необ­хо­ди­мым для них при­ро­да», и куда каждый гражданин будущего города бросил горсть земли. Эта яма стала центром большого круга, по границам которого основатели пропахали борозду, обозначив таким образом священную границу Рима («померий»). Внутри этой границы оказался не только Палатин, но и соседний двуглавый холм – Капитолий. Народное собрание провозгласило Ромула царем. Ромул окружил себя двенадцатью ликторами, издал первые законы; чтобы заселить обширную территорию внутри померия, он объявил рощу между холмами «убежищем» и начал предоставлять гражданские права стекавшимся в его город преступникам, беглым рабам и прочим искателям счастья.

Граждан Рима царь поделил на патрициев и плебеев. К первой группе он отнес сто «лучших граждан», которые заседали в царском совете, получившем название «сенат». Сам Ромул стал первым в истории Рима магистратом и создал таким образом три основообразующих элемента Римской республики: сенат, магистратуры и народное собрание. Ему приписывают также создание системы патроната и формирование первых легионов, включавших по три тысячи пехотинцев и триста всадников; таким образом, всадническое сословие появилось тоже при нем.

Правление Ромула продолжалось тридцать шесть или тридцать семь лет. Однажды, когда царь проводил очередной смотр войск, произошло солнечное затмение, и на некоторое время наступила полная темнота; после возвращения дневного света римляне увидели, что царь бесследно исчез. Сенаторы объявили, что Ромула забрали на небо боги, а в народе появился слух, будто патриции воспользовались темнотой, чтобы убить царя, а потом разодрали его тело на части и тайком унесли. Из-за этого могли начаться серьезные внутренние распри, но вскоре один из друзей Ромула по имени Прокул Юлий объявил, что видел исчезнувшего царя на дороге из Альба-Лонги в Рим. Ромул рассказал ему, что действительно взят на небо и что сам стал богом под именем Квирин; он передал римлянам, что их город будет господствовать над миром, а потом поднялся на небо на глазах у Прокула. С этого момента начал свою историю культ бога Квирина.

Согласно данным Зенодота Трезенского, на которого ссылается Плутарх, сабинянка Герсилия стала женой Ромула и родила ему дочь Приму и сына Авилия. Впрочем, тот же Плутарх сообщает, что многие античные авторы не были согласны с Зенодотом. По альтернативной версии, Герсилия стала женой не Ромула, а Гостия Гостилия, «одного из знатнейших римлян», и её внуком стал третий царь Рима Тулл Гостилий. В историографии существует гипотеза о том, что Гостий – искусственно созданный кем-то из античных авторов «двойник» Ромула и что Тулл был или считался внуком последнего.

О судьбе Примы сохранившиеся источники ничего не сообщают.

Историки так до сих пор и не пришли к выводу, какие элементы этой истории являются правдой, а какие – вымыслом.

Сказание о Ромуле и Реме изложил римский писатель Диокл, автор первой книги об основании Рима, живший, предположительно, в III веке до н. э. Знаменитый греческий историк I века новой эры Плутарх писал об этой книге: «Некоторые считают ее произведением сказочного, мифического характера. Тем не менее, нет основания не доверять ей, видя, что делает судьба, и принимая во внимание, что Рим никогда не был бы так могущественен, если бы на то не было воли свыше, воли, для которой нет (…) ничего невозможного».

В I веке до н. э. римский математик и астролог Таруций попытался вычислить точную дату основания Рима. У него получилось – 23 апреля 753 года до н. э.

Другие античные авторы датируют это событие одиннадцатым днем до майских календ, то есть 21 апреля. Согласно «эре Варрона», это был 754 или 753 год до н. э.

*

История Реи Сильвии была популярна в искусстве. В первую очередь в живописи. Но здесь, как правило, эксплуатировался сюжет «отношений» между ней и Марсом…

Никола Коломбель. Марс и Рея Сильвия. 1694

Питер Пауль Рубенс. Марс и Рея Сильвия. ок.1616.

***

Материалы :

Э. Джекоб, «Ромул. Основатель Вечного города».