Веста / Гестия

Веста (лат. Vesta) — богиня, покровительница семейного очага и жертвенного огня в Древнем Риме.

Гестия (др.-греч. Ἑστία) — в древнегреческой мифологии юная богиня семейного очага и жертвенного огня. Соответствует римской Весте.

*

О Гестии и о ее имени известно крайне мало. Очень часто употребляется лишь эпитет "богиня-девственница". Вскоре Гестия вообще перестает персонифицироваться и ассоциируется лишь с огнем в очаге, а ее образ практически не связан с мифологическими сюжетами.

В отличие от Весты, изображений Гестии вообще практически не существует. Огонь считался материальным воплощением богини, поэтому сохранилось очень мало изображений Гестии, ибо как пламя не имеет ни рук, ни ног, ни тела, так и богиня не имеет зримого облика. На немногих сохранившихся изображениях богиня предстает в образе высокой женщины с покрывалом на голове и светильником в руке.

Копия (?) античной скульптуры Гестии из частной коллекции дома Тоурлониас

«У нее,— говорит Овидий,— так же, как у пламени, нет ни тела, ни образа, ни изображения». Но, несмотря на слова Овидия, изображения существовали, хотя в очень ограниченном количестве.

Гестия не любит дел Афродиты. Гестия как и Веста – вечная девственница.

Краткое изложение мифологии Гестии дано в трех Гомеровых гимнах. Она описывается как «та, достойная почитания дева, Гестия», одна из той троицы, которую Афродита не способна подчинить, уговорить, соблазнить или даже «пробудить приятные томления» в них.

Гестия, подобно Весте (или наоборот) также была первым родившимся ребенком Реи и Кроноса: она была старшей сестрой первого поколения олимпийцев, незамужней тетушкой – второго. По праву рождения она была одной из двенадцати главных олимпийцев, и все же ее нельзя было найти на горе Олимп, и она не выказала протеста, когда Дионис, бог вина, возвысился и заместил ее как один из двенадцати. Так как она не принимала участие в любовных делах и войнах, заполонивших греческую мифологию, то она и менее известна среди всех греческих богов и богинь. Короче говоря, Она не участвовала ни в каких ссорах и войнах, не знала и любовных приключений. Не было у нее и избранных любимцев среди смертных. В мире людей она присутствовала лишь в «прирученном» священном пламени дома или храма. Ни дом, ни святилище не считались освященными, пока в них не загорится мирный огонь Гестии, дающий свет, тепло и жар для приготовления пищи.

Афродита вызвала у Посейдона (бога моря) и Аполлона (бога солнца) любовь к Гестии. Оба ее хотели, но Гестия твердо отказала им, дав великую клятву, что она навсегда останется девственницей. Затем, как разъясняется в «Гимне к Афродите» :

«Ей за безбрачье прекрасный дар от Зевеса наградой:

ей посередь жилья престол и жирнейшая жертва,

ей повсюду в храмах святых соучастие в чести,

ей в старшинстве богов у смертных первое место».

Два Гомеровых гимна к Гестии это взывания, приглашения ее в дом или святилище.

Однажды пьяный Приап попробовал обесчестить ее, спящую, на сельском празднике, где присутствовали все боги и уже так пресытились угощением, что повалились спать. Однако в тот момент, когда Приап уже готовился совершить свое черное дело, громко закричал осел, Гестия пробудилась, призвала на помощь богов, и Приап вынужден был в страхе бежать.

Она является богиней домашнего очага, и каждый от ее имени может найти защиту в частном доме или общественном здании. Гестия пользовалась всеобщим почитанием не только потому, что была самой доброй, самой справедливой и самой сердобольной из всех олимпийских богов, но еще и потому, что ей все обязаны искусством строить здания. Ее огонь был столь священен, что стоило ему погаснуть в знак траура или случайно, как его тут же вновь разводили с помощью кресала.

В отличие от других богов и богинь, Гестия была известна не по мифам или изображениям. Вместо этого, значимость Гестии обнаруживается в ритуалах, символизированных огнем. Для того, чтобы жилище (house) стало домом (home), требовалось присутствие Гестии. Когда пара заключала брак, мать невесты зажигала факел от пламени ее собственного очага и несла его перед только что поженившимися к их новому жилью, чтобы зажечь их первый домашний огонь. Это действие освящало новый дом.

После рождения ребенка имел место второй ритуал Гестии. Когда младенцу было пять дней, его обносили вокруг очага, что символизировало его вхождение в семью. Затем следовал веселое и благочестивое празднество.

Подобным же образом, каждый греческий город-государство имел общий очаг со священным огнем в главном чертоге города. Здесь проходили официальные развлечения для гостей. И каждая колония брала священный огонь родного города с собой, чтобы зажечь огонь в новом городе.

Так, если новая пара или новая колония решались основать новый дом, Гестия приходила вместе с ними как священный огонь, связывающий старый дом с новым, возможно, символизируя непрерывность и родственность, разделенное сознание и общую идентичность.

Римский писатель Плиний Старший упоминает то ли о статуе Гестии, то ли о статуе Весты, изваянной древнегреческим скульптором Скопасом, которая очень славилась в античности. Существует также античная статуя неизвестного художника, изображающая богиню Весту - Гестию, одетую в длинную тунику, прихваченную поясом. На богине накинут длинный плащ, на голове покрывало, а в руке светильник — символ вечного огня.

Позже, в Риме, Гестию почитали как богиню Весту. Там священный огонь Весты объединял вместе жителей Рима в одну семью.

Все это по понятным причинам перекликается и с историей становления культа Весты, однако существует одно очень важное принципиальное различие между двумя воплощениями этой одной богини.

Культ Весты в Италии занимал ну очень почетное место и не идет ни в какое сравнение с почитанием Гестии в Греции. Первоначальными центрами культа были Ланувиум и Альба Лонга. Из последней, по преданию, культ Весты был перенесен Ромулом и Нумой Помпилием в Рим. Построенный Нумой храм ее находился в роще на склоне Палатинского холма, напротив форума. В храме этом помещался жертвенник, на котором горел вечный огонь, поддерживаемый жрицами богини – весталками. По другому преданию поклонению Весте научил римлян Эней, их мифический троянский предок, который привез с собой культ своих богов и, по преданию, выбрал первых весталок-девственниц.

Если в Греции за огнем Гестии чаще всего приглядывали старые девы, то в Риме уже для контроля за огнем Весты был учрежден целый орден жриц-весталок, основание которого приписывается все тому же императору Нуме Помпилию. Сначала жриц было две, позднее их число было увеличено до шести.

Стоит отметить, что римские жрецы не были объединены в некую общую систему, они объединялись по своим функциям, и единой системы в эпоху республики не было. В эпоху империи, когда во главе римской религии встал император, который занимал должность верховного понтифика, уже можно говорить об иерархически построенной религиозной организации. В эпоху республики этого не было. И жрецы не имели никакой связи с храмами: храмы сами по себе, а жрецы сами по себе. Ни один храм не был построен по инициативе или на средства жреческой коллегии или сообщества. Всё так, кроме, правда, одного жречества, которое отличалось от всех других римских жрецов. И это как раз были весталки: они являли собой действительно остаток древнего жречества, исполненного особой святости, и они были связаны с храмом, в котором постоянно служили.

Если жрецы не были связаны с храмом, то кто же там находился? Там находились служители светского характера: те, кто чистил храм, открывал двери для верующих, совершал другие необходимые действия. Но, кроме весталок, которые были связаны с храмом Весты, другие храмы были сами по себе, а жрецы сами по себе.

Принципиальное различие между Вестой и Гестией (!) заключается в том, что по большому счету, культ Гестии был домашним, а культ Весты был главнейшим государственным культом, и огонь в храме Весты символизировал благополучие всей Римской империи. Жрицы богини Весты были обязаны наблюдать за тем, чтобы огонь на алтаре не потух, что считалось величайшим несчастьем для римского государства. Когда же это случалось, то огонь для алтаря Весты добывали вновь посредством зажигательного (увеличительного) стекла или трения одного куска дерева о другой, так как всякий другой огонь, кроме небесного, считался нечистым.

Несмотря на такую значимость Весты в контексте целого государства, она как и Гестия, сохраняла за собой и олицетворение домашнего очага, на котором всегда горит священный небесный огонь, поддерживаемый всеми членами семьи. Этот очаг есть центр семейной жизни: семья, собираясь вокруг него, укрепляла свои узы, и это вместе с тем место, куда она ставила своих домашних богов — ларов и пенатов. Тут, вокруг священного очага, вдали от суетной и шумной общественной жизни, семья находила мир и покой; тут должны были существовать только согласие, любовь и чистые, целомудренные правы. И все это могла даровать и римская Веста и греческая Гестия, и они же должны были охранять семейный очаг от всего дурного.

В повседневной жизни древних домашний очаг имел огромное значение. На нем приносили жертвы богам, возле него искали помощи и защиты, перед ним произносились клятвы. Это сильно укрепило авторитет Весты. Ей, повелительнице священного пламени, приносили дары в начале и конце каждого жертвенного пира, к ней обращали мольбы просящие, она свидетельствовала клятвы и скрепляла договоры. Более того, поскольку государство в те времена воспринималось как большая семья, именно Весту стали почитать как защитницу государственности.

Веста была старшею дочерью Сатурна и Реи. Сестрой  Юпитера, Юноны, Нептуна, Цереры и Плутона. Проглоченная отцом, она только впоследствии увидала свет, когда Сатурна принудили вернуть проглоченных детей. Аполлон и Меркурий, два могучих бога, искали брачного союза с ней, но она поклялась головою Юпитера сохранить вечную девственность и сдержала свою клятву.  За это Юпитер даровал ей то преимущество, что на всех семейных очагах ей первой приносили жертвы и почитали ее в храмах всех богов. Она является для смертных самой священной из богинь. В древние века очаг был символом семейной жизни, счастье которой основывалось на целомудрии и чистоте жены. Веста, как италийская охранительница семьи, причислялась к домашним богам и предкам — покровителям живых членов семьи и почти отождествлялась с ними, и ее место всегда посреди дома. Она, подобно скромной девственнице, удаляется от шумной жизни, не принимает в ней почти участия; вот почему у нее нет особенной легенды или мифа.

Впоследствии ей воздвигались алтари посреди города, как охранительнице города и всех общественных союзов. Когда члены общества покидали родной город, они как и греки, увозили с собою огонь, взятый на алтаре этой богини, для того чтобы зажечь огонь на их новом очаге.

Если римскому двуликому богу Янусу были посвящены двери, то Весте – переднее помещение, находившееся за дверями. Оно называлось «вестибулум», и от этого слова происходит наше «вестибюль».
У греков Гестия часто бывала в паре с Гермесом, посланником богов. В домашнем хозяйстве круговой очаг Гестии был внутри дома, в то время как фаллический столб Гермеса стоял у порога. Огонь Гестии обеспечивал теплом и освящал дом, в то время как Гермес стоял в дверях, принося плодородие и охраняя от зла. В храмах эти божества также бывали связаны. В Риме  алтарь Меркурия стоял справа от ступеней, ведущих в храм Весты.

*

Можно сказать, что культ Весты органично вписывается в сакральную сферу Рима архаического, республиканского и императорского времени, удовлетворяя определенные идеологические и духовные потребности римлян.

Комплекс представлений об этой богине сложился в глубокой древности. Культ Весты, вероятно принесенный в Италию индоевропейцами, вобрал в себя черты некоторых доиталийских культов, в частности, видимо, культа Каки, имевшей хтоническую природу. Благодаря этому, Веста, изначально являвшаяся, как и греческая Гестия, богиней огня, стала тоже идентифицироваться и с землей, порождающей огонь. Веста близка к божествам земли и культам плодородия, в которых принимали участие весталки, являясь связующим эти культы элементом. В культе Весты вообще обнаруживается очень явственная идея посредничества, которая проистекала из "посреднических" функций огня и очага, как бы соединявших мир богов с миром людей.

Как уже стало понятным, культ Весты играл важнейшую роль в общественной жизни Рима. Особое значение в культе Весты имели огонь и вода, являвшиеся во многих обществах объединяющим началом. Поэтому установление в Риме общего очага стало одним из важнейших мероприятий царей в сакральной сфере, ведь цари стремились к централизации власти, ослаблению влияния родовой аристократии. Забота царей о культе Весты объяснялась еще и тем, что Веста могла, подобно богине огня у иранских народов, наделять царя его властью.

Из функции культа Весты как объединяющего начала закономерно вытекает другая: очаг Весты служил, как и другие храмы, убежищем для любого римского гражданина, хотя, к концу Республики его неприкосновенность была утеряна.

Культ имел большое значение в Риме еще и потому, что он включал в себя почитание неких святынь, считавшихся залогом римского могущества, которые с определенного времени стали называться пенатами.

Благодаря своей древности и важному для римлян значению, культ рассматривался как гарант процветания Рима, его единства и могущества. Все перечисленные выше представления очень древние. Они были особенно актуальны в доцарское и царское время, но сохранялись и в эпоху Республики и просуществовали до конца отправления культа Весты.

В республиканское время, с приходом в Рим греческой литературы и философии, представления о богине подверглись разнообразным философско-морализаторским и поэтическим толкованиям, которые уже испытала на себе греческая Гестия.

В императорское время Веста сохранила и упрочила свое значение в новой официальной идеологии, а культ Весты - был включен в систему императорского культа. По крайней мере уже в позднереспубликанское и особенно в императорское время стало активно утверждаться официальное мнение о троянском происхождении Весты и ее культа. Причиной этого, скорее всего было желание поднять "авторитет" императоров, а для Августа – подчеркнуть древность своего рода. С наступлением императорской эпохи культ Весты становится символом религии предков, забота о нем – свидетельством уважения к римским традициям. Следовательно, как и прежде, культ играл важную роль в обеспечении стабильности и преемственности в общественной жизни. Однако теперь, в глазах простых римлян вера в могущество Весты ослабела. Падение значения культа Весты выразилось в том, что не находилось уже желающих посвятить своих дочерей в весталки, и Август допустил в коллегию дочерей вольноотпущенников.

Это видимо и стало рубежом в истории культа. Судя по монетам императорского времени, забота о культе переходит в руки женской половины императорского дома. Но, приблизительно с середины IV в. н.э. Веста как будто перестала являться символом религии предков даже для старой римской аристократии.

Антонио Канова, «Герм девственницы-весталки», XVIII век.

Культ Весты всегда был связан с социальной структурой на различных этапах развития Рима. В царское время при учреждении центрального культа Весты была учтено существовавшее тогда деление общества: каждая из трех триб должна была иметь по 2 жрицы Весты. В республиканскую эпоху наблюдается то же явление. Хотя частное и общественное почитание Весты, судя по имеющимся в распоряжении источникам, не представляли полной параллели друг другу, все же можно говорить о том, что отправление культа соответствовало полисным нормам в отношении религии: сочетанию частного и общественного уровней почитания богини и подчиненному положению жрецов в политической сфере.

«Весталка», Рафаэль Монти, 1848

Что касается жриц Весты, то, большая роль этой коллегии в религиозной и общественной жизни древнего Рима нельзя убедительно объяснить гипотезой о происхождении весталок от дочерей или матерей семейства (царского). Также трудно доказать и выдвинутый в науке тезис о священном браке весталки с божеством.  В весталках можно видеть особых жриц, чье девственное служение должно было гарантировать процветание остальных членов общины и государства в целом. Аналогичные явления встречаются и в примитивных религиях других народов. Весталки, благодаря своей чистоте и служению при культе огня, выступали, по верованиям римлян, как наиболее действенные посредники между миром богов и людей. Чтобы эта важная миссия успешно выполнялась, девушки должны были быть безупречными в физическом, нравственном и социальном отношении.

Первоначально весталки избирались лишь из среды патрициата. Допуск же представительниц плебейских родов мог быть разрешен только после принятия закона Огульния, по которому плебеи могли стать даже понтификами. Требование плебеев о допуске их дочерей в коллегию весталок в источниках не зафиксировано, но, несомненно, это было для них желательным. Ведь не только знатность весталки "украшала" общегосударственную коллегию, но и для всего рода было большой честью иметь в своей истории жрицу Весты. Память о ней сохранялась в поколениях.

В эпоху империи, (когда знатность не определялась принадлежностью к патрициату, как на заре республики, да и патрициат фактически не соответствовал по происхождению раннему патрициату), выявилась та же тенденция, что и в эпоху республики: весталками становились преимущественно женщины из известных родов, чьи представители занимают важные должности. Весталки вращаются среди высших кругов римского общества и пользуются большим влиянием.

Как и в республиканское время, весталка могла пострадать из-за преследования членов ее рода. Особое покровительство коллегии жриц оказывал римский сенат, ставший во время распространения христианства оплотом римского язычества.

«Жертвоприношение богини Весты», современная копия оригинала императорского времени; Рим, Музей римской цивилизации

Рельеф с изображением сидящей богини Весты и четырех весталок ; I век н.э., Сицилия, Палермо, Национальный археологический музей

Весталки обязывались в продолжение тридцати лет исполнять обязанности жриц при храме богини Весты. В продолжение десяти лет весталки были послушницами, другие десять лет – жрицами, исполнявшими все священные обряды и обязанности. Последние десять лет своего жречества весталки занимались обучением новых весталок.

Весталки давали обет в продолжение тридцати лет оставаться девственницами. Если же жрицы Весты нарушали эту клятву, то наказание было очень жестоким. Церемония казни виновной весталки происходила следующим образом. На особом месте, называемом полем преступников (по-латыни – campus sceleratus), выкапывалась глубокая и обширная могила, куда ставились кровать, зажженная лампа, хлеб, вода, сосуд с молоком и немного масла. Виновную весталку несли через весь город в закрытых носилках, причем на улицах толпа должна была сохранять глубокое молчание. Прибыв на место казни, ликторы открывали носилки, главный жрец читал молитвы, и весталка, покрытая длинным покрывалом, спускалась в могилу, которую тотчас же закладывали. Там провинившаяся весталка и угасала (кровь весталок не могла быть пролита). Сообщника наказывали поркой до смерти во время народных собраний.

«Любовь Весталки», Николай Ге. Данную работу еще называют как «Ужас Весталки», ужас, который отображен на ее лице, потому как обнаружена ее интимная связь с мужчиной…

Окончив свою тридцатилетнюю службу, весталки могли выходить замуж. Но такое случалось редко. Во-первых, считалось, что брак с весталкой приносит несчастье. Во-вторых, после замужества весталка теряла свой исключительный статус и становилась обычной матроной, полностью зависящей от мужа, что было ей совершенно невыгодно.

Весталка сначала обладала в сравнении с другими римскими женщинами огромными привилегиями и почетом. Внешне это выражалось в том, что весталки передвигались по городу на повозке, сидели на специальных местах во время спектаклей, и их хоронили в гробницах (скорее всего общих) внутри городских стен. Весталка, единственная, была персоной sui juris, могла владеть и распоряжаться имуществом без посредства опекуна. Имущество, скорее всего ей выделялось сразу при избрании в жрицы. Юридические привилегии весталок в имущественной сфере, однако, не оставались недосягаемыми для римских женщин, и к началу принципата они на деле могли пользоваться теми же имущественными правами, что и жрицы Весты, так что падение популярности культа могло быть связано и с этим. Но почетные привилегии весталок остались прежними, и, как и раньше, выделяли их из числа остальных женщин.

Весталкам всегда верили на слово, не требуя клятвенных подтверждений. Когда весталки выходили на улицу, им всегда предшествовали ликторы со связками прутьев (fasces) на плечах. Человека, оскорбившего весталку-жрицу, наказывали, иногда смертью.

Весталки считались настолько наделенными магической силой, что фактически они были представительницами божественного мира на земле. Например, если весталка шла по улице, и ей навстречу вели человека, осужденного на смертную казнь, весталка имела право одним своим словом отменить приговор суда. Она не обязательно это делала, но могла. Еще в царском Риме в начале нового года весталки приходили к царю, говорили ритуальную фразу «Царь, бди» и символически наделяли его властью, успехом, божественным благословением на весь грядущий год.

Праздники, посвященные богине Весте (весталии), традиционно отмечали летом, 9-го июня. В этот день богине приносили дары – годовалых телок, плоды, зерно, масло и вино.

Изначально, еще с доисторических времен, это был очень важный общественно значимый культ. В республиканскую эпоху он сохранил свое значение, а с конца республики-начала империи в значительной степени утерял его, но все же сохранялся как символ религии предков до 394 г. н.э.

В лице христианских авторов культ Весты впервые за свою историю встречает непримиримого оппонента. Христианские апологеты подвергли развенчанию и осмеянию все существенные стороны культа и его участниц и противопоставили весталкам поистине целомудренных христианок. Но, как известно, то, что христианские апологеты чаще всего осмеивали из античного наследия, – они и искусно адаптировали. Христианство очень рано ассимилировало символы, образы и обряды еврейской и средиземноморской цивилизации. И христианство, как его понимали и переживали почти две тысячи лет, не может быть полностью отделено от мифологического мышления. Само изменение античного сознания и превращение его в христианское – это очень медленный процесс, на века растянувшийся, поэтому без взаимопроникновения одного в другое, как и адаптаций отдельных античных «элементов» последней (христианской), тут явно не обошлось. Не исключено, что образ Весты отчасти трансформировался в женский христианский образ – аллегорию Церкви, а также воплотился в образе женской аллегории богословской добродетели – Веры.

*

Одно из самых подробных описаний римской традиции о древнейшем Риме содержится в "Истории Рима от основания города" Тита Ливия (59 г. до н.э. - 17 г. н.э.), который посвятил ей первую декаду своего труда, уделив ей больше внимания, чем предшествовавшие ему анналисты.

У Ливия содержится много сведений о Весте, в частности, об оформлении в правление Нумы в Риме ее культа, об обязанностях жриц, о святынях, находящихся в храме, о социальном происхождении весталок, отношении римлян к культу, о весталках, сыгравших определенную роль в истории Рима царской и республиканской эпох. Ливий приводит имена весталок царского и республиканского периодов, взятые, очевидно, у анналистов. Обращает на себя внимание тот факт, что весталки республиканского времени упоминаются в основном в связи с различными проступками. Напрашивается предположение, что в анналы заносились их имена только в связи с нарушением обрядов или выдающимися событиями (что говорит о достоверности сведений). Этому предположению о причинах записи имен весталок в анналы как будто противоречит упоминание Плутархом весталок, избранных Нумой и ни в чем не погрешивших. Но упоминание о выборе первых весталок – уже исключительное явление.

Некоторые сведения о весталках (относящиеся к галльскому нашествию, происшествиям времен республики) содержатся у Валерия Максима ("De dictis factisque memorabilis"), но они почти всегда повторяют сведения Ливия или Дионисия, что опять-таки подчеркивает устойчивость традиции.

Корнелий Тацит дает сведения о культе, относящиеся ко времени правления Тиберия, Нерона, Гальбы, которые позволяют представить развитие культа в это время (имена весталок, их происхождение, влиятельность, некоторые события, связанные с храмом). Его осведомленность объясняется тем, что многое он видел сам.

Весьма ценным является труд еще одного "антиквара" – Веррия Флакка (вольноотпущенника и наставника внука Августа), сохранившийся в конспектах Феста (II в. н.э.) и Павла Диакона (VIII в.н.э.), в котором содержатся объяснения значения забытых сторон культа (число весталок, термин Quando stercus delatum fas, разнообразных обрядов в культе Весты).

Плиний Младший (62 - ок. 13 гг. н.э.) в "Письмах" оставил сведения о частной жизни весталок своего времени. Из писем можно судить и об имущественном положении жриц, их окружении, взаимоотношениях с властью.

Большую ценность представляют сочинения Плутарха (ок. 46-130 г. н.э.). "Избранные жизнеописания" и часть "Моралий", отведенная под "Римские вопросы", в которых часто упоминается культ богини. Из жизнеописаний наибольшее значение имеют биографии Нумы и Камилла, в которых подробно рассказывается об истории культа, обрядах и обязанностях жриц Весты.

Овидий приводит даты различных обрядовых действ, рассказывает о празднике Весталий, о форме храма Весты, о значении богини Весты, об участии весталок в культах других божеств.

Сервий в комментариях к "Энеиде" Вергилия, составленных на рубеже 4-5 вв., наряду с толкованием вопросов чисто литературных, дает разъяснение обрядов, обычаев, упомянутых Вергилием, цитаты из римских антикваров или пересказ мнений, касающихся культа Весты.

Некоторые сведения о Весте и весталках оставили христианские писатели – Арнобий (ок. 260- ок. 377 гг.) в 7-ми книгах "Рассуждений против язычников", написанных в духе Тертуллиана; Лактанций, ученик Арнобия, в 7-ми книгах "Божественных установлений"; Аврелий Августин (354-430 гг.) в "Граде божьем", Проперций (ок.348-410 гг.) в сочинении "Против Симмаха", Амвросий Медиоланский (340- ок.397) в письмах, Сидоний Аполинарий (ок. 431 - ок. 486) в своих "Песнях".

Немногие упоминания о Весте есть у Катона, Плиния Старшего, Аппиана ("Гражданские войны"), Макробия ("Сатурналии"). Кроме того в письмах и 3-ем послании Симмаха (ок. 340 - после 400) содержатся данные о последних годах отправления культа Весты и отношении властей к язычеству.

Одним из важнейших источников для изучения культа Весты и коллегии весталок являются надписи. Они относятся к эпохе империи, но могут ретроспективно использоваться и для республиканского времени. Это, во-первых, календари, указывающие дни, в которые весталки должны были совершать какие-либо обрядовые. Благодаря календарям выявляются связи Весты с другими культами, в частности, с культом Януса, императорским культом, а также некоторые обязанности весталок. Во-вторых, это надгробные надписи, по которым штраф за нарушение надгробий должен поступать в казну весталок. В-третьих, существуют также различные посвятительные надписи, найденные на территории Рима, в Тибуре и других местах, в том числе и за пределами Италии. По характеру они делятся на посвящения Весте, другим божествам и весталкам, особенно старшим, представляя собой в последнем случае надписи на базах статуй, поставленных жрицам; посвящения различным лицам с упоминанием богини и жриц, эпитафии.

Часто встречается изображение Весты и на монетах: республиканского времени по изданию и императорского времени. Монеты дают представление о виде храма, жрицах, культовых предметах, о том, какое значение имела весталка для своего рода.

Сведения о Весте, ее культе и жрицах рассеяны по страницам очень многих античных сочинений. Эти сведения относятся к доримской истории культа, его введению в Риме, различных знамениях, связанных с ним, правилам пополнения состава жриц, их обязанностям и положению юридическому, экономическому, общественному, частной жизни весталок, наказаний за нарушение ими обрядов и обетов, отношению общества к культу Весты и весталкам. Сверх того на основании данных источников можно составить представление об изменении социального состава жриц, их роли в глазах общества, а, следовательно, и значении культа для государства.

В целом, более подробно в источниках освещаются чисто культовые вопросы - его организация, обязанности жриц, участие их в религиозных церемониях и т.п. Внимание античных писателей особенно привлекали инцесты весталок, из описания которых можно почерпнуть данные не только религиозного характера. Мало имеется сведений по имущественому положению, юридическому статусу жриц.

О Весте и весталках начали писать еще в XVIII в. и интерес к ним не пропал и по сей день.

Первой из известных работ, посвященных культу Весты, является труд аббата Олостена Надаля "История весталок и трактат о роскоши римских женщин" (Nadal Au. Histoire des vestales avec un traite du luxe des dames romaines. Paris, 1725). Работа носит описательный характер, ибо автор, поставив перед собою чисто познавательные цели, собирает данные античных источников, прежде всего Ливия, Плутарха, Дионисия, Авла Геллия, Тацита, Плиния Старшего, для воссоздания истории культа, который он рассматривает как "душу империи", расценивая, таким образом, культ как один из центральных в Риме.

Первой научной работой, посвященной римской религии, в которой та рассматривалась в качестве отдельного явления, стало сочинение Дж.Гартунга "Религия римлян" (J.Hartung "Die Religion der Romer", Eilangen, 1836). В нем ученый сделал первую попытку систематического изложения данных по религии Рима, уделив внимание и Весте, общественное почитание которой, по его мнению, связывало все члены государства как бы в единую семью.

Т.Моммзен в "Римской истории" назвал культ Весты одним из самых теплых и задушевных верований, т.к. Веста была покровительницей дома и кладовой; богослужение ее, он характеризовал как семейно-общественное. Основание храма Весты Т. Моммзен относил ко времени не ранее правления Сервия Туллия на основании того, что храм располагался вне "квадратного Рима", а т.к. реформы Сервия были предприняты, по словам автора, под греческим влиянием, то и храм, считал он, строился исключительно по греческому образцу. Число весталок  Т.Моммзен объяснял по Сервию – как соответствие их трибам: Тициям, Рамнам, Луцерам.

«Веста со жрицами», Wenceslas Hollar, XVII век ; университет Торонто

Н.Д.Фюстель де Куланж ("Гражданская община древнего Рима"), приписывая религии исключительное значение в возникновении и функционировании любых форм человеческой общности – от семьи и общины до государства, естественно, уделял религии много внимания. О значении Весты исследователь говорит следующее: "Она не являла собою в мире ни плодородия, ни могущества. Веста олицетворяла порядок нравственный. Ее представляли себе чем-то вроде мировой души, которая приводит в гармонию движение различных миров". Гражданскую общину Н.Д.Фюстель де Куланж с соответствии со своей теорией изображал как собрание лиц, имевших общих богов – покровителей и исполнявших религиозные священнодействия у одного общего алтаря, которым в Риме был храм Весты, чем и объясняется, по его мнению, огромная роль Весты в Риме.

В 1864 г. вышла работа И.Пройнера "Гестия-Веста" (Hestia-Vesta. Tubingen, 1864) – обстоятельный труд, где автор собрал все доступные ему сведения о Весте и весталках из письменных, эпиграфических и нумизматических источников. Культ ее автор считал древнеиталийским, основываясь на почитании Весты в Риме, Альба-Лонге, Лавинии, Тибуре. В частном культе Веста выступала как богиня очагов, подающих семье пищу и тепло, благодаря чему Веста и стала действительно великой богиней в отличие от греческой Гестии. В разделе, посвященном общественному культу Весты, автор рассматривает связь храма Весты с Регией, институт весталок, их обязанности, связь культа с понтификатом.

Надо напомнить, что регия – это резиденция царей Рима или, по крайней мере, их главная штаб-квартира, а позднее – местопребыванием Верховного понтифика, первосвященника римской религии. Понтификат – период правления папы римского. То есть, можно себе представить, какую важность имел культ Весты в Риме. В Греции, в отношении Гестии, ничего подобного не происходило.

*

Храм Весты или Aedes Vestae – единственный храм Весты в Риме, в юго-восточном конце Римского форума, у подножия Палатина между Регией и озером Ютурны и, вероятно, возле Янусовых ворот, входивших в померий города Ромула. Храм находился на священном участке Весты, его окружали другие здания, связанные с культом и государственной религией, для которых храм Весты в каком-то смысле был настоящим сердцем. Некоторые авторы приписывали его основание Ромулу, но большинство – Нуме. Храм был круглым; считалось, что первоначально он был сплетен из прутьев и покрыт соломой, в сущности, как примитивная италийская хижина находился в центре города, на Форуме – главной площади Рима. Храм имел круглую форму. Почему? На это было два ответа. Римляне думали, что Вселенная имеет форму шара, а в центре ее находится негаснущий огонь. Храм Весты с ее огнем и должен был изображать Вселенную. А может быть, все было проще – ведь круглую форму имел домашний очаг, в котором тоже горел огонь Весты. Может быть, храм сделали круглым в подражание очагу.

В отличие от других римских храмов, в которых стояли изображения богов, в храме Весты не было статуи этой богини. Символом ее образа был огонь, который горел в храме и как было описано выше, тот огонь поддерживался постоянно.

Точно так же, как Регия была святилищем, которое вначале являлось местом поклонения личности царя, храму Весты была уготована роль замещения самого главного домашнего очага – из дома царя, «очага государства», представляющего и символизирующего все остальные домашние очаги.

Восстановленная часть храма Весты на Форуме

Графическая реконструкция храма Весты

Огонь в храме Весты тушили только раз в году – при наступлении нового года. Ведь в этот день все должно обновляться, быть молодым. Поэтому обновляли и огонь Весты. Его тушили, а потом разжигали снова. Когда римлянин переселялся из Рима, он обязательно брал с собой огонь из очага Весты для того, чтобы от него зажечь очаг в своем доме на новой родине.

Кроме очага в храме Весты находилось хранилище, в которое непосвященным людям вход был запрещен. Все знали, что там хранятся некие священные предметы, но не видел их никто. Говорили, что там находится тот самый палладий – деревянное изображение Афины Паллады (Минервы ), которое некогда упало с неба в Трое и которое Эней привез с собой в Италию. Римляне верили, что палладий дает их городу неприкосновенность и пока он здесь, ни один враг не вступит в Вечный город. Кроме палладия, здесь же хранились изображения троянских домашних богов, пенатов, которые тоже прибыли в Италию вместе с Энеем.

В храме часто возникали пожары. Во время пожара при Нероне в 64 г. он фактически сгорел, но Нерон, по видимому, немедленно восстановил его, и он изображен на некоторых недатированных монетах Нерона.

Гестии также был посвящен храм. Когда в Греции (как и в Италии) возникли города-полисы, в них стали сооружать как бы общегородские «очаги» — алтари, в которых поддерживался огонь мира и согласия. Такой алтарь находился в центре главного общественного здания –  пританея. Возле него собирались самые влиятельные граждане, чтобы решать все важные проблемы. Самый главный такой «очаг» - Пританей находился посреди Афин и считалось храмом богини Гестии. На алтаре Гестии в Пританее старые девы поддерживали вечный огонь, а члены-управители приносили богине Гестии там каждый день жертвы – вино, хлеб, плоды и прочее. Там же, в Пританее, у очага Гестии, принимались чужестранные послы и устраивались для них пиры. Поэтому в древней Греции у богини очага было мало отдельных храмов.