Помимо богов мир жителей древней Месопотамии наполняли полубоги, герои, семь мудрецов и семь злых демонов, другие демоны и духи. Некоторые из них считались добрыми, но большинство — злыми, внушающими страх существами, которые, по мнению древних шумеров, вавилонян и ассирийцев, постоянно наблюдали за людьми и были виновниками неприятных событий и возникновения болезней.
Первобытные Чудовища: грубая сила на службе порядку
В языках Месопотамии не было специального слова для обозначения «Чудовищ»; иногда их именовали, основываясь на их звероподобных чертах (umāmū «животные»), а иногда – за их роль исполнителей божественной воли (gallû «констебли», ūmū «дневные демоны»). Текстуально Чудовища как единая группа определяются по их облику в ритуалах против вторжения зла, в описаниях художественных работ в храмах или дворцах и особенно - в космогоническом мифе «Энума Элиш», где они составляют войско первобытного «Моря» (Тиамат). Отличительной чертой внешности представителей данной группы выступает гибридность, то есть сочетание человеческих и животных элементов; только один из них, laḫmu «Волосатый (Монстр)», полностью антропоморфен, но отличается от цивилизованных жителей Месопотамии своей варварской обнаженностью и взлохмаченными волосами – разновидность социальной гибридности.
Несмотря на то что первобытное «Море» наделило своих чудовищных gallû «констеблей» повергающим в благоговейный трепет блеском (puluḫtu и mellamû), «сделав их богоподобными», они никогда не звались illū «богами», редко снабжались божественным детерминативом и редко включались в списки богов. В искусстве более ранних периодов Чудовища не носили рогатой короны, знака божественности, но в искусстве первого тысячелетия, когда рогатые короны получили широкое распространение, в них часто изображались и Чудовища. Обычно Чудовища не имели своих особенных культов, однако встречались исключения. К примеру, в среднеассирийском Ашшуре обожествленный Человек-Бык (kusarikku) был представлен с бронзовым крестом стараниями его служителя Шамаш-тукулти, в то время как в нововавилонском Уруке Бешеный Пес (uridimmu) и Человек-Лев (urmaḫlullû), оба с божественным детерминативом, получали жертвоприношения. Но даже те Чудовища, которые имели собственные культы, оставались меньшими божествами с ограниченной ответственностью. Свидетельства о происхождении и природе Чудовищ, датируемые периодами до возникновения «Энума Элиш», спорадичны; некоторые из этих существ были непокорными и мятежными, другие, такие как laḫmu, играли роль в космогонии.
В «Энума Элиш» отличительная гибридность Чудовищ, по всей видимости, обусловлена их происхождением из предшествующего нормальному, эмбрионального космоса. Сама «Море»-Тиамат определенно не антропоморфна, так как имеет рога, хвост и вымя; ее визирь Мумму обладает бараньей головой, блеяние которой, вероятно, и обеспечило ему это имя: «му-му». В отношении облика других богов первобытного космоса известно немного, но Беросс (вавилонский историк ) делает явной связь между первобытным хаосом и гибридностью:
«Он (то есть Оанн, первый мудрец-рыба) говорит, что было время, когда все было тьмой и водою, и в воде сей обретали жизнь странные существа с причудливыми формами. Ибо люди рождались с парой крыльев, а некоторые – с четырьмя крыльями и двумя лицами; они имели одно тело и две головы, и каждый одновременно был и мужественным, и женственным, и имел и мужские, и женские половые органы. Рождались и иные люди, некоторые с козлиными ногами и рогами, а некоторые с лошадиными ногами и верхней половиной человеческой. Сии были по форме были гиппокентаврами. Рождались и быки с человеческими головами, собакоголовые лошади, а также другие существа с лошадиными головами и телами и рыбьими хвостами, и прочие, и прочие сущности с формами всевозможных тварей. К ним добавлялись рыбы, ползучие создания и змеи и еще более удивительные (разнообразно сложенные) существа, отличающиеся обликом друг от друга».
В заключение Беросс прибавляет, что «сии изображения размещены в храме Бела (Мардука)», что согласуется с клинописной версией мифа о сотворении, где Мардук устанавливает статуи побежденных чудовищных воинов Тиамат на вратах Апсу, «дабы сие служило напоминанием, дабы о сем никогда не забыли». Другие, не связанные с мифами, клинописные источники подтверждают, что образы побежденных Монстров были выставлены в храме Мардука в Вавилоне.
Однако нельзя не заметить, что в определенных аспектах описание Беросса имеет весьма отдаленное отношение к войску Тиамат, как будто он никогда по-настоящему не разглядывал эти изображения, в частности он дает неверную информацию об их гибридной половой принадлежности. Те воины были бесполыми первобытными сущностями, но не Чудовищами. Чудовища могли объединяться в разнополые пары, хотя и бесплодные, а в искусстве они обычно представлены бородатыми и итифаллическими, за исключением женщины-рыбы, появляющейся рядом с бородатым мужчиной-рыбой (kulullû) на печатях позднего периода первого тысячелетия. В данном отношении Чудовища отличаются от демонов-utukku, которые вообще не имеют каких-либо особых опознавательных частей облика и, по крайней мере изначально, являлись непредставимыми и непредставляемыми. Еще одно различие между Чудовищами с одной стороны и демонами либо призраками с другой заключается в том, что нет таких источников, в которых Чудовища изображались бы в качестве приносящих страдание или болезнь.
Первобытные Чудовища «Моря» вели себя как наемники и, будучи побежденными богами порядка, заступили на службу к ним, где сделались стражами, охраняющими государство, царя и народ от угроз со стороны демонов. Фактически, изображения Чудовищ, исполняющих апотропеические функции (оберегающих от зла), постоянно обнаруживаются на вратах, стенах и под полом дворцов первого тысячелетия (статуэтки и рельефные изображения), а также и частных домов (статуэтки), с меньшей частотой – на нательных амулетах и в больших количествах – на цилиндрических печатях всех периодов.
По ходу времени группа Чудовищ адаптировалась к текущим мифологиям, но ее состав всегда ограничивался небольшим числом сущностей, все из которых можно отождествить с хорошо изученными иконографическими типами, а также текстуально и визуально определить как апотропеических духов-помощников. Чудовищ, как членов однородной группы помогающих духов, следует отличать от гибридов – гораздо большей и менее постоянной группы, в состав которой не входят верховные боги, но включаются некоторые меньшие божества, Мудрецы, большинство или все служители подземного мира, и, по крайней мере в более поздние периоды, злые демоны.
Группой духов, которые могут быть формально и функционально причислены к Чудовищам, выступает Четверка Ветров. Это сверхъестественные гибриды, которые, хоть и изображаются иногда в рогатой короне, тем не менее, не являются полноправными богами и не числятся в списках богов. Они своевольны, но не распространяют болезни и, подобно Чудовищам, могут исполнять роль духов-защитников на службе у богов. Об их происхождении, первобытном или ином, ничего не известно. Исключительный пример представляет ветер-демон Пазузу, о котором подробнее будет сказано далее, являющийся одновременно и демоном, и апотропеическим гибридом.
Обычно бризы, ветра и бури воплощают добрые, злые или нейтральные намерения:
«alû “(демонизированное атмосферное явление)”; вероятно, изначально тождественное alû/lû “Бык (Небесный)”; – gulūlu “(ветряной демон)”; – (d)idiptu “порыв ветра”; демон при вратах подземного мира; – imḫullu “злой ветер”; – (d)šāru “ветер, дух”; ветер или дух богов и мертвых; “flatus (скопление газов в желудке или кишечнике)” как причина болезни; к pazūzu обращение как к šāru; – šēḫu “ветер, дыхание, эманация”; ša šēḫi “одержимый духом”; – (d)ūmū “День (-Демон)”; демон “день”, несущий ужасные вести, может проявляться в буре; – (d)zaqīqu “фантом, дух-привидение; призрак; (бог снов)”, один из духов-lil (см. дальше); zaqīqu – воздушные, бессильные и безвредные, но могут приносить болезнь (qāt zaqīqu); (во снах) zaqīqu могут передавать сообщения от богов; бог снов “Бриз” является “сыном Шамаша”».
*
Слово «демон» (от греч. δαίμων — даймон) означает «дух, божество» - это собирательное название сверхъестественных существ или духов, занимающих низшее по сравнению с богами положение, и бывающих как хорошими, так и плохими.
Безусловно, корни мировой демонологии вообще, лежат в шумеро – аккадском фольклоре, мифологии, магии. Т.е демонические персонажи из мифологии древней Месопотамии были известны людям намного раньше, чем вообще появился этот термин «демон» (тем более раньше возникновения арамейской или талмудической демонологии – которая является абсолютным заимствованием из фольклора Месопотамии. В Вавилонии евреи подпали влияниям халдейского и персидского верований в добрых и злых духов, и эта дуалистическая система стала доминирующим фактором евр. демонологии и ангелологии.).
Жители Месопотамии классифицировали демонов на группы, и у каждой группы было свое обозначение. Считается, что демоны – это существа, по своему рангу стоящие ниже богов, то есть, боги могут влиять на них, регулировать их поступками. Однако, из шумерских мифов можно сделать некоторые выводы, что далеко не всегда демоны подчиняются богам, и далеко не каждый бог имеет над ними власть.
Более всего известна сложная и тщательно разработанная система демонологии Вавилона и Ассирии, где демоны занимают весьма почетное место.
Ассирийцы например различали две разновидности демонов – добрых и злых. Добрые демоны играют охранительную роль: они занимают тело человека, дом или дворец, чтобы воспрепятствовать злым проникнуть туда и произвести опустошения. Ассириец совершенно не мог себе представить, чтобы место оставалось пустым: если дух, покровительствующий человеку, покидает его, им не замедлит завладеть злой гений (хотя под «гениями» чаще всего подразумевались демоны-хранители, приставленные к человеку, предмету или местности). В соответствии с заклинаниями, именно таким часто бывает происхождение зла: «Его бог покинул его тело, богиня, которая давала ему советы, ушла далеко от него». Маг обычно сопровождает экзорцизм приглашением добрых гениев вернуться в тело больного:
«Злой утукку (utukku), злой алу (alu) да держатся в стороне; благотворный утукку, благотворный шеду (sedu) да придут» — «Да войдут во дворец благотворный утукку, благотворный ламассу (lamassu)».
В первый разряд добрых гениев следует поместить божество и богиню, которые ассоциируются с защитой каждого человека, начиная с его рождения. Они вовсе не аналогичны зороастрийским фраваши, «чистым формам вещей, небесным существам, соответствующим существам земным, для которых они являются бессмертными прототипами, личными духами каждого создания в низшем ранге небесной иерархии». Эти божества-защитники не суть духи, подобно примитивным христианским ангелам-хранителям. Это совершенно определенные, обладающие именем божества. В заклинательных формулах часто мы читаем: «Я имярек, сын имярека, бог которого — имярек, а богиня - имярек». «Я, твой Ашшурбанипал, сын своего бога, бог которого – Ашшур а богиня — Ашшурит».
Бог держался справа от человека, а богиня — слева: «Пусть мой бог встанет справа от меня, а моя богиня слева от меня». Не считая тех случаев, когда эти защитники принуждены покинуть своих подопечных, они могут по собственной инициативе лишить их своей помощи, чтобы наказать за преднамеренный или непроизвольный проступок. Заклинания часто призывают рассерженного бога и богиню вернуться. Помимо того, что присутствие бога-покровителя предохраняет человека от происков злых духов, его посредничество может в экстренных случаях обеспечить ему защиту могущественных божеств, к чему их, возможно, не смогли бы ни принудить, ни склонить человеческие заклинания, ни молитвы.
*
Первые обитатели месопотамского двуречья – шумеры – выделяли три различных класса злых духов, каждый из которых был готов напасть на того, кто случайно или по неведению оказывался незащищенным перед ними. В частности, жертвой мог стать заблудившийся человек, который забредал один, без товарищей, в некое особое место, где подвергался такому нападению. Доктор Р. Кэмпбелл Томпсон пишет по этому поводу, что «интерпретация слова muttaliku (мутталику) соответствует понятию «странник, заблудившийся человек», которое очень часто возникает в магическом тексте для обозначения пострадавшего.
Шумеры а также позже и вавилоняне, считали злыми духами в первую очередь тех, кто не мог успокоиться в своей могиле и поэтому постоянно выходил на поверхность и слонялся по земле; во-вторых, ими были те ужасные существа, которые являлись наполовину демонами, наполовину людьми. Третий класс составляли духи по природе своей, такие же, как боги, демоны, способные оседлать ураган или песчаную бурю, которые насылают на людей чуму и другие эпидемии.
Их существует множество подвидов и мало где иерархия злых духов так детально разработана, как в шумеро-аккадской космологии духовного мира.
Самые первые демоны шумеров – это некое олицетворение сил высшего порядка под неким руководством. В исследовательской литературе они обозначены как «одиннадцать чудовищ Тиамат». Они хаотичны и беспорядочны по своей сути, и могут принимать бесчисленное множество форм и очертаний. Каждый из них является не в единственном, а как бы во множественном числе. Это не один, а целый сонм демонов. Каждый из них – это бесчисленное множество вариантов одной силы. Легенды гласят, что они ужасны видом (если их вообще можно бывает увидеть, потому что они абсолютно беспорядочны и аморфны). Но, тем не менее, они могут принять и видимую для простого глаза форму. Формы эти не отличаются большим разнообразием. Большинство демонов Тиамат змееподобны, их видимая форма – это образ змеи или дракона. Есть также демон-скорпион, демон-рыба, демон-бык. Их точные имена не известны никому, за исключением, пожалуй, Кингу, упомянутого под этим именем в Энума Элиш. Для остальных же используются только обозначения-эпитеты, позволяющие различать одного от другого.
Кингу – в аккадской мифологии одно из ключевых чудовищ (демонов), созданное, согласно космогонической поэме Энума элиш, праматерью Тиамат, первоокеаном соленой воды. Возможно, принадлежал и к первому поколению богов.
После убийства молодыми богами праотца Абзу, первоокеана пресной воды, Тиамат сделала Кингу своим мужем-консортом, поставила во главе армии из верных ей богов и одиннадцати чудищ и вручила ему таблицы судеб. Однако армия была разбита, Мардук убил Тиамат, рассек её тело и создал из его половин землю и небо. Поэтому Тиамат ассоциируется с Землей, а Кингу с Луной, которая защищала Землю от ударов. Молодые боги долго праздновали эту победу, а для того, чтобы празднование продолжалось вечно, были созданы люди, которые должны были работать и кормить богов. Несколько попыток создания окончились неудачей, потом выяснилось, что требуется божественная кровь. Находящийся до этого в плену Кингу был убит, из его крови и глины были созданы люди.
Первыми же из Океана первопричины появились Лахму и Лахаму ( в аккадской мифологии дети Апсу и Тиамат, в шумерской – демоны водной стихии).
Лахаму (Лахму, Лахама) - водное чудовище-демон (чудовища-демоны) в мифологии вавилонян ; в шумерской мифологии демоны водной стихии, созданные богом Энки в Абзу.
По мифу «Энки и мировой порядок», их пятьдесят.
В мифе об Инанне и ме, Энки посылает за ней пять лахама Энгурры (синоним Абзу). В одном из поздних аккадских списков богов именем Лахму назван получеловек-полурыба, прислужник бога Эа, а кроме того,- спутник богини-целительницы Гулы, имеющий вид получеловека-полусобаки.
В более поздней космогонической вавилоно-аккадской поэме «Энума элиш», объединявшей традиции Шумера, Аккада и Вавилона, группа божеств лахама получает прародителей Лахму и Лахаму. Последние представляют собой пару близнецов, чудовища-божества, которые с одной стороны — дети первозданной стихии в лице Апсу и Тиамат, с другой — родители следующего поколения богов Аншара и Кишар.
Воды свои воедино мешали…
Тогда в недрах зародились боги,
Явились Лахму и Лахаму и именем названы были...
«Энума элиш»
В этом контексте надо упомянуть Гула – GU.LA – «Великий Великан» ( созвездие в Водолее). Не путать с созвездием Gula – богиней врачевания – также Гула.
Гула – мифологический персонаж из окружения Энки/Эа (позднее — Мардука), возможно, один из сыновей Энки. И он же упоминается как Лахму (Lahmu), букв. «Покрытый волосами, волосатый»). Мужская обнаженная фигура с бородой и шестью локонами, изображавшаяся в фас. На печатях появляется с эпохи I династии Ура. Первоначально имел значение речного духа, приручающего диких зверей и оберегающего домашний скот. Его имя упоминается в списке 50 слуг Энки. Изображался также с кувшином, из которого изливается вода, или просто с двумя потоками воды. Имел значение привратника и охранителя ворот Эа.
Изображение на цилиндре
Алебастровый барельеф, изображающий Лахму. Из юго-западного дворца в Ниневии, современная провинция Нинава, Ирак. Нео-ассирийский период, 700-692 год до нашей эры. Британский музей, Лондон.
Вавилонская терракотовая панель с изображеним Лахму ; 2 тыс. до н.э
После включения в свиту Мардука, его атрибутом становится лопата . Мужская стоящая или сидящая на троне фигура, из плеч которой (или из кувшина, прижатого к груди) изливаются два потока воды (в которых иногда изображаются рыбы). Символ известен со староаккадского времени и в большинстве случаев представляет бога Энки/Эа, либо обнаженного волосатого героя Лахму, который изображался также с двумя потоками воды. Э.Порада рассматривает фигуру обнаженного героя как прообраз зодиакального созвездия GU. LA. Его относительно огромные размеры на печатях III тыс. до н. э. оправдывают название GU.LA «Великан» (совр. Водолей). Первоначально это была обнаженная стоящая или расположенная горизонтально фигура, в I тыс. до н. э. – одетая фигура. Некоторые изображения старовавилонского времени имеют несомненно астральное значение, так как по обе стороны головы на них изображены месяц и звезды. Два потока воды заканчиваются иногда в двух кувшинах; отсюда происходит, по-видимому, название «передняя и задняя емкости Великана». Изображения на кудурру и эллинистических печатях.
Сухурмаш – SUHUR.MAS = suhurmasu «Коза-Рыба».
Мифологический персонаж из окружения Эа/Энки, у которого передняя часть (голова, рога и пара ног) была козья, а задняя часть (туловище и хвост) – рыбья. Его изображения встречаются с эпохи III династии Ура до эллинистического времени на печатях, кудурру, а также в виде глиняных статуэток, имевших апотропеическое значение (магический ритуал, предназначенный для оберегания от зла ). Согласно некоторым описаниям, у него имелась также кизиловая трость.
Изображение на кудурру
В точности неизвестно, когда именно этот символ приобрел астральное значение как фигура созвездия SUHUR.MAS . Большинство известных изображений не содержит астральных признаков, которые появляются лишь на печатях эллинистического времени. Однако в старовавилонский период, по-видимому, это уже имело место. В астрологии различали переднюю часть созвездия – «Коза» и заднюю часть – «Рыба», которые не следует путать с созвездиями, имевшими аналогичные названия, но находившимися за пределами зодиакального пояса. Отождествление = Козерог.
Анзуд (Анзу) – то ли демон, то ли «полубожество», но чаще всего выступавший в роли посредника между земной и небесной сферами, соответственно – между богами и людьми и воплощающего одновременно и доброе, и злое начала.
Итак, Анзуд успел отметиться и среди добрых демонических созданий, и среди вредных. В одних легендах он спасает смертных героев, вынося их на своей спине из самой гущи неприятностей; в других герои гонят его самого с вершины священного древа (а его подружку змею – из логова в корнях). Надо заметить, что при этом и те, и другие воины получали изображение Анзуда в качестве геральдического символа. Но самый известный сомнительный подвиг хаотической птицы – похищение божественных законов.
Согласно Виггерману, Анзу первоначально представлял «Темное облако» (или какое-то другое атмосферное явление), был связан с Энлилем и в III тыс. до н. э. не воспринимался как враждебное божество. Ситуация меняется в конце III династии Ура, когда его имя впервые встречается в списке богов, побежденных Нингирсу/Нинуртой . Позднее Анзу считался злым демоном, которого побеждали сначала Нингирсу/Нинурта, а затем Мардук (и ряд других богов); его имя приводится в списках враждебных человеку богов ; такому пониманию соответствуют связанные с ним астрологические предсказания.
Итак, Анзуд успел отметиться и среди добрых демонических созданий, и среди вредных. В одних легендах он спасает смертных героев, вынося их на своей спине из самой гущи неприятностей; в других герои гонят его самого с вершины священного древа (а его подружку змею – из логова в корнях). Надо заметить, что при этом и те, и другие воины получали изображение Анзуда в качестве геральдического символа. Но самый известный сомнительный подвиг хаотической птицы – похищение божественных законов.
Изображался Анзуд как огромная птица в виде орла с головой львицы (то есть всегда без гривы), и обычно лапы орла стоят на двух гривастых львах. Позднее (приблизительно с 14 в. до н. э.) Анзуд имеет также вид «гигантского орла». В надписях упоминается начиная с 26 в. до н. э. (тексты из Фары, теофорные имена). Первый корень «Ан-» (в имени «Анзуд», «Анзу») обозначает шум. «Ан» = «небо; бог неба». Второй корень «-Зуд, -Зу» (и имя «Шуту», которое близко к «-Зуд») можно считать именем собственным этого демона – божества.
Позднее эпохи III династии Ура изображения львиноголового орла Анзу уже не встречаются, хотя имя Анзу упоминается в текстах. Согласно Виггерману, в этот период символом Анзу становится львиный дракон, имевший голову, передние лапы и туловище льва, задние лапы, хвост и крылья птицы (в новоассирийском варианте вместо хвоста – жало скорпиона).
Анзуд является центральной фигурой на древнем шумерском знамени; на печати и «каменной булаве правителя»; на большом серебряном «культовом кувшине для масла» изображен «Анзуд, держащий когтями хвосты двух львов»; также одной из наилучших ювелирных вещей шумерских времен считают «амулет Анзуда из золота и лазурита» (из чего можно заключить, что «цвета Анзуда» это золотой и синий, то есть «цвет неба» и «цвет небесного огня-молнии-солнца»); также Анзуд был «эмблемой великого воителя Нингирсу (бог, близкий к Нинурте) из Лагаша».
Главный миф об Анзуд известен в двух версиях - старовавилонской и новоассирийской. Когда верховный бог Ан (Ану)снял, умываясь, свои царские регалии, Анзуд украл их вместе с таблицами судеб, чтобы стать могущественнее всех богов, и улетел в горы. Из-за этого нарушились все божественные законы. Ану призывает Адада и посылает его в погоню, но Адад отказывается, он считает, что Анзуд непобедим. Отказом отвечают также Иштар и ее сын. Далее события неизвестны, так как таблички с текстом повреждены.
В другом варианте мифа Анзуд крадет таблицы судеб у Энлиля. Богиня-мать Дингирмах отправляет против Анзуда бога военных действий и порядка Нинурту и дает ему в дорогу семь ветров. Бог настигает Анзуда и посылает вдогонку птице стрелу. Но, обладая таблицами судеб, Анзуд в состоянии заклинаниями излечить рану. Бог одолевает птицу только после третьей попытки. Нинурта берет его изображение в качестве своего герба.
Эта тема напоминает сюжет в индуизме, когда Вишну победил «сияющую птицу Гаруду» и взял ее изображение в качестве герба.
Львы на которых стоит Анзуд символизируют «раскаты рева-грома при появлении Анзуда-молнии», ведь Анзуд это «птица бури» (проявляет себя как «молния и ветер», подобно ведийскому Матаришвану).
Функции Анзуда (божество молнии, ветра, бури) и легенды о нем – близки к легендам о других «божествах молнии-света и ветра», прежде всего в Древней Индии : «птица молнии и ветра» МатариШван (из Вед).
О необычайной силе Анзуда говорит то, что именно ему (и еще нескольким богам-воителям) боги поручили выполнить приговор о «всемирном потопе» :— «Анзу когтями разрывает небо — порядок в стране — расколот будто кувшин». В этом фрагменте «когти Анзуда, которыми он разрывает небо» — это молнии.
В этой же категории находится и Асаг (Азаг, Ассаку) – персонаж шумерской мифологии, чье имя означает «демон, вызывающий болезни». О природе Асага до сих пор идут споры. Кто считает его огромным деревом, кто – камнем, кто – воплощением болезни (от аккадского асакку – «болезнь»), кто – драконом. Он сын бога Ану и богини Ки. Он описывается таким ужасным, что от его присутствия гибнет рыба в реках. В войне его поддерживала каменная армия. Он потерпел поражение от бога Нинурты.
Асаг часто ассоциируется историками с архетипом мифологического змея или дракона. Впервые мотив – победа бога над Драконом встречается именно у шумеров. Чаще всего вместе с Анзу и Кингу считался злым демоном. В новоассирийском мифологическом тексте звезда Мертвец, называемая «Камнем», отождествляется с Асакку: “[«Каме]нь» относится к звезде Мертвец, так говорят; / [Звезда Мерт]вец означает труп Асакку. (Поэтому) камень— это Асак[ку]”.
Асаг поселился в горах, но, как и многие слишком могучие демоны, совершил распространенную ошибку – попытался подмять под себя весь мир. По его велению камни-воины начали грабить и разорять города, повергая жителей в ужас, а богов – в шок. Деревья и травы провозгласили Асага своим царем, а люди подчинились воле демона. Одну за другой присоединял он чужие земли к своей империи, покуда не нашелся герой, достойный сразиться с великаном – бог Нинурта.
В священном городе Ниппуре бог Нинурта, сын Энлиля, восседал вместе с отцом не троне. Однажды его оружие, в котором обитал другой демон – Шарур, обратилось к своему хозяину. Оно призывало Нинурту освободить мир от крылатого дракона Асага, обитающего в горах на востоке. Шарур описывает бедствия, творимые этим исчадием нижнего мира, и просит хозяина выступить против чудовища. Нинурта бесстрашно ринулся в бой, но битва с Асагом оказалась не таким простым делом. Временами герою приходится отступать. Наконец, по совету Энлиля герой усмиряет пылевой смерч, поднятый драконом, при помощи дождя и потопа, и убивает Асага, который проваливается в Кур. Все боги и люди прославляют победителя.
Но тут произошло ужасное: из бездны Куру по воле Асага хлынули горько-соленые воды и стали заполнять реки, озера, впадины и овраги. Не осталось на земле свежей воды. Люди и животные страдали от жажды, нечем было орошать поля и сады. «Жесток был голод, ничего не произрастало. Поля не орошались. Никто не копал канавы. Во всех странах исчезла свежая зелень, только сорняки произрастали повсюду».
Но мудрый Нинурта нашел выход. Он выложил из камней огромную стену, ограждающую Шумер от нижнего мира, чтобы мертвая вода оттуда не могла подняться на поверхность. Реки наполнились чистой водой, на полях вновь заколосился хлеб, и все живое прославляло Нинурту.
Затем Нинурта определяет судьбу различным камням. Те, что выступали на стороне Асага, в том числе гранит и базальт, получили от бога проклятие, другим же камням, таким как диорит, досталось благословение Нинурты.
Сражение, однако, на этом не кончается. Нинурта отправляет Шарура на разведку и тот, пораженный количествам и силой врагов, советует отступить. Нинурта не обращает внимания и готовится к бою. Асаг поднимает смерч –столбы пыли, которые начинают душить Нинурту. Шарур тем временем летит в Ниппур к Энлилю и просит помощи. Боги в отчаянии, но Энлиль советует смести пылевой вихрь потоками воды –дождем и потопом. Нинурта одерживает победу и убивает Асага так, как указал Энлиль – схватив его за плечо и проткнув печень. Боги и Шарур приветствуют победителя.
Образ Асага был переосмыслен в позднешумерской и аккадской мифологии в качестве демона – насылателя болезней. Мрачное лоно земли в образе Асага исторгало болезни и мор, в частности, именно Асаг считался насылателем туберкулеза (чахотки), болезней глаз, зубной и головной боли, проблем рожениц, плохого сна ребенка.
В целом, с Асагом-Асакку связывали в основном болезни головы, и в заклинаниях он упоминается именно в этом ключе. «Асакку — тот, кто лишает сил».
Бог сражается с одноглазым демоном. По одной из версий, этот рельеф запечатлел эпическое сражение Нинурты с Асагом.
Стоит вспомнить и Хумбабу (Хувава) – чудовищного гиганта - демона, оставленного богом Энлилем стражем кедровых лесов в горах Ливана. Хумбабу победили и убили герои Гильгамеш и Энкиду.
«Энкиду взмахнул своим топором и срубил один из кедров. Раздался гневный голос: «Кто вошел в мой лес и срубил одно из моих деревьев?» И тут они увидели самого Хумбабу, приближающегося к ним: были у него львиные лапы и покрытое розовой чешуей тело, когти на лапах ястребиные, а на голове рога дикого быка; хвост его и мужской орган заканчивались каждый змеиной головой».
Хумбаба.Начало 2 тысячелетия до н. э. Британский музей.
Хумбаба – спокойный и никого никогда не трогал, пока буйный и несдержанный Гильгамеш не решил нарубить священной древесины. Побратим царя, дикарь Энкиду, радостно предвкушал бой с таинственным чудовищем. Хумбаба бился с героями на равных, однако его попросту обманули, позвав на переговоры без оружия. Не ожидавший подвоха демон был убит на месте. За его убийство Энкиду (по аккадской версии) несет наказание: разгневанные боги посылают ему болезнь и смерть. Редкий, надо признать, случай.
В шумерском сказании Xумбаба называет «гору Хуррум» своим отцом и матерью (не исключено, что название горы, как и имя самого Хумбабы, связано с воспоминаниями о первых знакомствах вавилонян с хурритами в кон. 3-го тыс. до н. э.). Представлялся в виде многоногого и многорукого существа, а также окруженным магическими лучами сияния – их можно было надеть в качестве накидки, но в крайнем случае они рассыпались по земле и приступали к работе самостоятельно (оружие месопотамских богов и демонов отличалось замысловатостью). Кроме того, как дух дерева мог мыслиться в виде дерева (в шумерском сказании спутники Гильгамеша рубят деревья и одновременно сучья-руки самого Xумбабы). Сегодня по мнению некоторых исследователей древних культур Хумбаба признается прародителем Эдды, а также от него ведут начало истории про этта и эльфов.
На юго-востоке Передней Азии характерен символ крылатого льва (распространился из Месопотамии в сопредельные области – в Иран, Сирию и Малую Азию). Борьба со львом Гильгамеша отражена на месопотамских печатях, а также в подвиге Геракла, победившего немейского льва. Также порой лев может выступать воплощением злого и жестокого духа, демонических сил хаоса – это вавилонские и шумерские демоны Угаллу и Уридимму.
Как известно, при жизни Тиамат породила множество удивительных и ужасающих существ:
Гидру, Мушхуша, Лахаму из бездны она сотворила,
Гигантского Льва, Свирепого Пса,
Скорпиона в человечьем обличье,
Демонов Бури, Кулилу и Кусарикку.
Безжалостно их оружие, в битве они бесстрашны!
Могучи творенья ее, нет им равных!
«Энума элиш... (Когда вверху)»
Угаллу. Профиль. Барельеф из Северного дворца Ашурбанипала в Ниневии
Угаллу-уридимму и кусарикку. Барельеф из Каркемиша, хранится в Музее анатолийских цивилизаций. Показательно, что здесь Угаллу обуты в человеческую обувь, а не с орлиными когтями. Потому их называют уридимму.
Демоны-охранники Угаллу из Северного дворца Ашурбанипала в Ниневии.
Угаллу был один из одиннадцати мифических монстров , созданных Тиамат в ее конфликте с младшими богами, на реверсе первой таблички «Энума Элиш». Рожденные для битвы и мести, после поражения своей прародительницы от рук Мардука Угаллу – как и многие иные из монстров-тиаматинцов – попали в плен. Там они сотоварищи подверглись принудительной реморализации и назначениям на новые трудовые посты, обычно связанные с охранными или апотропейными функциями. Это значит, вместо служения силам зла стали они защитниками от болезней, врагов, воров и прочих напастей (их образы будут активно использоваться для украшения дворцов а также вырезать на различных амулетах).
Такова достаточно поздняя, отредактированная вавилонянами версия образа Угаллу, сложившаяся к первому тысячелетию до нашей эры. Изначально же, в шумеро-аккадском мифологическом пространстве (III-II тысячелетия до нашей эры), Угаллу видимо были миньонами бога Нергала, который олицетворял губительную силу палящего Солнца. В этой ипостаси Угаллу закономерно поимели львиные черты, а именно — голову. Угаллу впервые образно зафиксирован в старовавилонском периоде в качестве персонажа преисподней, именно в качестве слуги Нергала. В более поздние времена он изображен на амулетах , часто в паре с шумерским божеством – демоном Лулалем , который был во многом очень похож по внешнему виду с Угаллу. Он изображен сжав кинжал, и описывается следующим образом: «голова льва и уши льва, он держит ... в правой руке и несет булаву в левой, он опоясан поясом с кинжалом, его имя Угаллу.»
Ассирийская панель, 704-681 до н.э., показывает двух дворцовых стражников: Угаллу и человек, одетый в рогатый головной убор бога. На выставке в Британском музее.
В Древнем Египте также целый прайд богинь был, львиноголовых и разрушительных, связанных как раз-таки с палящими лучами Солнца. Кроме того, необходимыми атрибутами Угаллу были кинжал и жезл-булава-дубинка, с которыми их всегда изображали.
Развиваясь преимущественно в центре империи, иконография Угаллу свои наиболее проработанные образцы демонстрирует в царском дворце Ниневии. Отличительными чертами здешних Угаллу являются –
внимание к деталям, четкая проработка мелочей, очевидная рельефность изображения и т.д – полуобнаженный человеческий торс, на львиной голове стоячие, овчарочно-заячьи уши и ниже ассирийского килта могучие орлиные когти вместо ступней ног.
Периферия империи дает возможность увидеть «упрощенную» версию Угаллу, где нечеловеческой частью тела является только голова. Таковы Угаллу Кархемиша, которых можно посмотреть в Музее анатолийских цивилизаций в Анкаре. Впрочем, есть версия, что львиноголовые ассирийские демоны, имеющие человеческие ноги, – это вообще отдельный вид. И именовать их следует «уридимму», что означает «бешеный лев».
*
Итак, с установлением новой структуры мира некоторые высшие демоны – божества были интегрированы в новый порядок и стали силами хорошо известных нам стихий. Можно сказать, что те, кто установил новый Порядок мира, подчинил себе этих демонов, принудив служить своим интересам, однако из легенд явствует, что далеко не всегда они подвластны новым хозяевам. Но как правило, стихийные демоны предстают в мифах древней Месопотамии как деструктивные.
В мифах и легендах часто встречаются упоминания о демонах и злых духах, которые характеризуются как «широко простертые тучи, омрачающие день», бури и ветры, которым «нельзя противостоять». Они несут ужас и мрак миру, гибель, опустошение и разорение полям, смерть людям и животным.
В текстах клинописных табличек они упоминаются как злые духи, смерчи, демоны-колдуны, боги мора, привидения, таящиеся в засаде в пустыне, ужасные Ветры, Злой Глаз, «несущий болезни людям», или демоны проституции, крадущие семя для порождения демонов, они посещают дома людей, неся им опустошение. Они могут рассматриваться не только как стихийные силы природы, но также и как темные инстинкты, скрытые страсти и дикие порывы – первобытные качества человеческой души, загнанные в самые потаенные уголки сознания.
По вине демонов стихий путешественники сбивались с пути в пустыне, бури разрушали дома, смерчи истребляли посевы. Демоны были созданы для того, чтобы приносить несчастья, создавать трудности, мучить людей, усложнять им жизнь.
Глухо воет ветер. Это Кингалудда, бог злых ветров, вырвался из своего небесного дома и носится над землей, отгоняя сон от усталых путников, покинувших свой родной город, чтобы отправиться в дальний путь, в чужие края, где люди, говорящие на других языках, верящие в других богов, с нетерпением ждут их товаров. Караван купцов, которому мешает идти резкий, порывистый ветер, останавливается у подножия песчаного холма. Быстро темнеет. Облаком поднимается пыль, всё быстрее кружатся песчаные вихри, песок сечёт лицо, тысячами игл впивается в тело под легкой одеждой. Всё выше вздымаются песчаные столбы, носятся из конца в конец по пустыне, дробятся, расплываются во тьме, делаются похожими на огромные многоголовые фигуры с тысячью рук и ног. Вслед за богом Кингалуддой слетелись и другие жестокие, кровожадные демоны. Это из–за них начали хромать и едва передвигают ноги вьючные ослы. И теперь караван, отданный во власть злым духам, вместо того чтобы дойти до поселения и заночевать на постоялом дворе, вынужден проводить ночь здесь, в этом темном, обдуваемом ветрами пустынном месте. Это они, злые духи — Удуг, Галла и десятки и сотни других демонов — помешали уставшим от долгого пути людям отдохнуть под крышей, смыть пыль с ног и пот с лица, поесть и выпить доброго пива, которое всегда найдется в корчме, рассказать о том, что они видели, и послушать других людей. Это они не позволили жрицам любви, ожидающим путников в корчме, утешить усталых мужчин — во славу богов и на радость людям. Всего этого лишили их злые силы.
А ветер воет и доносит из тьмы голоса пустыни: шуршание сыпучих песков и смех шакала, плач гиены и рыкание льва… Есть в караване люди отважные и решительные, охотники, закалившиеся в стычках с дикими зверями. Они вооружены. Но не демоны ли это, притаившиеся во тьме, обманывают людей, подражая голосам животных? К счастью, здесь есть жрец, посвятивший многие годы изучению тайных заклинаний. Сейчас он произнесет спасительные слова:
Злой Удуг, безбожно скитающийся над землёй,
Злой Удуг, рождающий хаос над всей землёй,
Злой Удуг, не внемлющий мольбам,
Злой Удуг, пронзающий малых мира сего, словно рыб в реке,
Злой Удуг, повергающий великих, [складывая их] в груды,
Злой Удуг, поражающий старого мужчину и женщину,
Злой Удуг, перекрещивающий широкие дороги,
Злой Удуг, превращающий в пустыню широкие степи,
Злой Удуг, перескакивающий через пороги,
Злой Удуг, разрушающий дома страны,
Злой Удуг, переворачивающий землю…
Я, жрец, владеющий колдовством, великий жрец [бога] Энки,
Господин послал меня…
Если я здесь, ты не смеешь выть,
Если я здесь, ты не смеешь кричать,
Не смей делать так, чтобы я был взят злым человеком,
Не смей делать так, чтобы я был схвачен злым Удугом,
Заклинают тебя небеса! Заклинает тебя земля!
Когда же над пустыней поднимался рассвет, когда злые духи под покровом ночи (демоны болезней тоже с особой яростью нападали на людей с наступлением темноты) отступали перед сиянием Уту, караван трогался в путь.
Смерть и предшествующие ей болезни шумеры также объясняли вмешательством демонов, которые, по их представлениям, были злыми и жестокими существами. Они считали их детьми бога Ана и богини земли Ки. Но почему эти дети были дурными и подлыми, почему они несли смерть и болезни, разрушения и катастрофы? Согласно верованиям шумеров, в иерархии сверхъестественных существ демоны стояли на ступеньку ниже самых незначительных божеств. Тем не менее им удавалось терзать и мучить не только людей, но и могущественных богов. Были, правда, и добрые демоны, те, что охраняли врата храмов, частные дома, оберегали покой человека, но их было немного по сравнению со злыми.
Список злых демонов гораздо длиннее, чем добрых. Наиболее полный список представляет нам заговор от колдовства, который называет утукку, алу, этем му (etemmu), галлу (gallu), злого илу (ilu), рабицу (rabisu), ламашту, лабацу (labasu), аххазу, лилу (lilu), ардат лили (ardat lili), намтару (namtaru) и асакку (asakku). Каждое из этих имен обозначает не персону, а вид демонов. Говоря об этих демонах, тексты сообщают: «Их семь», без сомнения, следует, не воспринимая его буквально, подразумевать под ним гораздо большее количество: «Их семеро, богов просторного неба; их семеро, богов просторной земли; их семеро, алчных богов; их семеро, богов вселенной; их семеро, злых богов; их семеро, злобных ламашту, их семеро, злых бедствий лабацу, их семеро в небесах, их семеро на земле».
Во главе злыдней стоит сообщество Утукку (Удуг - шумер) – это название часто использовалось для обозначения демонов вообще. В заклинании упоминаются «утукку равнины и утукку горы, утукку моря и утукку гробницы». Этих могущественных и злобных духов, непрестанно угрожавших людям, было семь. Их называли «духами смерти», «скелетами», «дыханием смерти», «преследователями людей».
Утукку осуществляет власть зла в небе, на земле и под землей; он (они) одновременно является «отпрыском, которого породил Ану», бог небесных пространств. Утукку легко сравнить с «безмерными бурями, которые обрушиваются с небес»; они — «буря, грозовая туча, неистовый ветер, ураган, вихрь, опустошающий страну, они сеют бурю; первый из семи — южный ветер, шестой — приближающийся вихрь, седьмой — грозовая туча, неистовый ветер; они — ураган, который в небесах яростно пускается в погоню, они — плотная грозовая туча, навевающая мрак на небесах; они - буря, которая приближается и среди белого дня порождает тьму; они приближаются как потоп».
Итак, представляется, что, по крайней мере, по происхождению, они являются персонификацией разрушительных атмосферных стихий и именно в этом смысле служат вестниками Ану. Они враждуют с Эа, поскольку этот бог, являющийся покровителем человечества, открыл людям магические формулы, при помощи которых можно отогнать утукку. Напротив, они — гузалу, то есть опора трона Аллат (у шумеров идентифицируется с Эрешкигаль), царство которой они призваны заселить, а также достойные сыновья и вестники Намтара – «посыльного» подземного мира.
Они шествуют перед Нергалом, богом подземного мира. Царем их является Аламу. Иногда утукку оказываются помощниками богов, но чаще всего по отношению к ним они не менее враждебны, чем к людям; они их не боятся и даже дерзают атаковать.
На земле они не знают преград: «высокие ограды, плотные ограды, они проходят сквозь них как поток; они бросаются из дома в дом; двери не останавливают их; засов не заставляет их повернуть назад. Как змея они проскальзывают сквозь дверь, как ветер они врываются сквозь половицы». Злоба их равна их могуществу: они – первопричина зла, и нет надежды ни смягчить, ни убедить, ни привлечь их к себе, так как они не знают ни милосердия, ни разума, ни преданности и не внемлют ни молитвам, ни просьбам.
Им приписываются самые разные злодеяния: это они похищают сына с колен отца; они питаются человеческим мясом и пьют кровь, они нарушают сон и препятствуют принятию какой-либо пищи, и «перемалывают людей в муку». Они нападают даже на животных. В них нет ничего человеческого, они ни мужчины, ни женщины, они не овладевают женщиной и не зачинают ребенка. Это дикие и вредные животные, «лошади, которые растут в горах; второй из семи – гадюка, третий –пантера, четвертый – змея, пятый – бешеная собака». Они зародились в «небесной запруде», то есть на оконечностях мира, там, где небесный свод опирается на окружающий землю Океан, или западную гору, которая вместе с восточной горой отмечает две границы движения солнца. Они обитают в пустыне, в расщелинах земли, и выходят из низменных мест. Они не познаны никем, ни в небесах, ни на земле; не знают их сами звезды, правящие тремя стражами или частями ночи, и боги, несмотря на всю свою премудрость, не ведают их имени.
В древней Месопотамии этих демонов боялись превыше всего.
Примерно из этой же категории и Себитти (Сибитту) – категория все тех же семи демонов, преимущественно злых. Образ Себитти воспринимается как единое целое семерки демонических сил. В своей злой ипостаси Себитти является порождением бога Ану. По аккадскому мифу о боге чумы и подземного мира Эрре (Нергал), Ану вместе с божеством земли Эрцету создал Себитти, определил ей судьбу и дал в помощники Эрру. На происхождение Себитти от неба Ану и земли Ураш указывает и отрывок из шумерской композиции о Лугальбанде в горах Хуррум. В мифе о лунном затмении Ану посылает Себитти против бога луны, чтобы окружить его и затемнить; Энки вместе с богом огня пытается проникнуть в тайну Себитти, чтобы найти против нее действенное заклинание. Серия заклинаний «злые демоны утукку» идентифицирует Себитти с духами-демонами подземного царства утукку.
В некоторых заклинательных текстах под «семью и семью» демонами подразумевается, видимо, семь детей Энмешарры и семь мудрецов абгалей. Не совсем ясно, следует ли «семь детей богини Ишхары» толковать как злых демонов, или их надо причислить к детям Энмешарры. В ряде заклинательных текстов уже персонифицированная Себитти ( в ед. числе) названа как доброе божество - воитель против злых демонов вместе с сестрой своей Наруду. Как астральное божество Себитти олицетворяет собой созвездие Плеяды. Число семь, относимое к Себитти, является символическим не только в шумеро-аккадском мифотворчестве, но и во многих других мифологических системах. Грамматическая форма этого слова Себитти образована как единственное число, в шумерском языке читается как «имина-би», что в переводе означает «их семь»; в аккадском – «семерка».
Имина-би – это демоны-ловчие, те, кто устраивают засады, это самые губительные демоны по своей силе и злобе. На глиняных табличках они описываются как «безжалостные духи, созданные под сводом небес», но возможно, что у них более древнее происхождение, когда еще не существовало никакого «свода небес». Они обладают огромной сокрушительной силой, которой невозможно противостоять. Считалось, что это хтонические существа, обитатели недр земли, но они также могли появляться во вспышках молний. Это представляется вполне логичным, если брать вариант, что их «семь на небе, семь на земле». Обе группы как правило одинаково разрушительны и ужасны: семь хтонических демонов вызывают мор и катастрофы на земле (землетрясения, наводнения и т.д.), а семь небесных проявляются в виде неистовых бурь, поражающих молний, разрушительных ветров, несут «тьму на небо», «повергают во мрак ясный день». «С четырех углов полыхает их жажда наступления, яростно, как огонь, захватывают они жилища людей, опустошают за собой города и страны. Ни одна дверь не удержит их снаружи, ни один засов не повернет их обратно. Они мчатся от дома к дому, проскальзывая сквозь каждую дверь».
*
Эти черты дополняются теми, которые можно обнаружить при рассмотрении памятников искусства. Мы видим, что, как и тексты, они рисуют демонов в виде ужасных созданий, более близких к животному, чем к человеку. Такова прежде всего бронзовая статуэтка, представленная в музее Лувра. «Надпись, вырезанная вдоль поясницы, сообщает нам, что это демон юго-западного ветра, самого знойного и вредоносного из всех ветров Месопотамии.
Имя его Пазузу – демон, который иногда соотносился с Нергалом.
Изображался с человеческим телом, с головой льва или собаки, с львиными лапами и когтями на ногах, с двумя парами крыльев, с жалом скорпиона и змеевидным пенисом. Часто изображался с поднятой правой рукой и опущенной левой, что символизировало жизнь и смерть, созидание и разрушение. Пазузу — демон юго-западного ветра, который приносил засуху и голод в засушливые сезоны и потопы — во влажные. Пазузу вызывал тошноту и головную боль.
Но при этом, фигура Пазузу нередко использовалась при создании амулетов, призванных бороться с зловредной силой других демонов (например Ламашту, которая могла причинить вред ребенку и матери во время родов). Также Пазузу, как ни странно, но иногда выступал в роли защитника людей от чумы и злых сил. Чтобы защититься от злобной Ламашту, шумеры вынуждены взывать к помощи повелителя засухи и саранчи Пазузу. Пазузу слетает на землю на орлиных крыльях, его львиный рев отзывается громом в облаках, а скорпионье тело источает яд, губящий посевы. Зато защищает от чумы. Правда, приносит голод. Зато прогоняет Ламашту. Вот так, странно...
Голова Пазузу. Новоассирийский период 8-7 вв. до.н.э
Каменная плита с изображением Пазузу. Месопотамия. VIII-VI вв. Музей искусств Метрополитен, Нью-Йорк
Бронзовая статуэтка Пазузу. 1800-800 гг. до н.э.. Университет Тюбингена, Германия
В самом начале культового фильма «Изгоняющий дьявола» (по роману Уильяма Блэтти), показаны раскопки Ниневии, где священник Меррин находит демона Пазузу. Видимо, священник как-то пробудил его. Далее действие переносится в США, где уже демон Пазузу вселяется в 12-летнюю девочку Риган. И понеслось....
Уже позже, чаще всего Пазузу изображался с совершенно исковерканной гримасой ; ее уродство усиливают огромные птичьи глаза и возвышающиеся над ней козлиные рога. Тело, тощее и костлявое, с некоторыми признаками шерсти на правом боку, больше напоминает летучую мышь, чем человека. Огромные плоские кисти рук с укороченными большими пальцами похожи на когти; что касается ног, то они заменены лапами хищной птицы.
Уже более поздний образ библейского Сатаны (и рогатого дьявола оккультистов) явно является калькой с шумеро – аккадского Пазузу.
Бафомет Элифаса Леви (на руках у изображенного существа написаны латинские слова SOLVE (РАСТВОРЯЙ) и COAGULA (СГУЩАЙ))
Вот, интересная бронзовая пластинка , с обеих сторон покрытая гравировкой, еще раз демонстрирует демонов в виде животных, по крайней мере в их основной части. ( IX век до .н.э., Лувр, Париж )
Сторона, которую мы называем лицевой, полностью занята телом фантастического четвероногого, наполовину рельефно вычеканенного, наполовину выгравированного. Чудовище стоит, повернувшись спиной к зрителю, в то время как низ туловища изображен в профиль или, скорее, в три четверти. Стоя на задних лапах, чудовище, кажется, хочет перепрыгнуть через пластинку, к которой оно приникло. Передними лапами оно опирается на верхний край пластинки, и его голова перевешивается через него, как через гребень стены. Оставленные за кадром концы передних лап и голова обработаны рельефно. Достаточно перевернуть пластинку, чтобы увидеть морду чудовища, безобразную и свирепую, с вдавленным черепом, пылающими глазами, ревущей пастью, с грозным оскалом, напоминающим льва или пантеру; когти не противоречат характерным кошачьим чертам этой морды. Зверь наделен четырьмя крыльями. Два больших крыла с двумя рядами черепицеобразных перьев прикрепляются к лопаткам; они опущены и свешиваются симметрично по правую и левую сторону от его тела. Ниже находится пара поднятых и гораздо более коротких крыльев, у которых видны лишь концы. Тело, гибкое и поджарое как у леопарда, украшено сетчатой гравировкой, изображающей чешую или пятна. Хвост, вытянутый трубой, растет почти что из крестца. Член чудовища, который поднимается, следуя контуру нижней части живота, представляет собой точное изображение змеи. Художник подчеркнул свой замысел, придав головке члена форму и вид головы рептилии. Задние лапы, упирающиеся в нижний край пластинки, принадлежат не четвероногому, а, скорее, птице, их украшают шпоры и могучие когти. На оборотной стороне мы прежде всего замечаем вверху возвышающуюся между двумя когтями, вцепившимися в край пластинки, голову чудовища, тело которого скрыто по другую сторону. Это грозное существо доминирует над композицией из изображенных ниже сцен, и его рычание придает им как бы оттенок ужаса.
Табличка делится на четыре горизонтальных пояса или находящих друг на друга регистра, неодинаковых по высоте, разделенных рельефными валиками.
Во втором регистре можно видеть семь персонажей с головами животных, изображенных в профиль и идущих справа налево; они принадлежат к категории тех демонов, которые могут, смотря по обстоятельствам, играть роль врагов или покровителей человека.
В третьем регистре изображена погребальная сцена. Слева стоит канделябр, а справа — группа из трех персонажей; один из них кажется человеком, в то время как остальные имеют львиные головы и очень напоминают демонов из соседнего пояса; похоже, что они потрясают кинжалами и делают угрожающие жесты. Посередине изображен обвитый саваном человек, распростертый на ложе. У изголовья стоят два персонажа с человеческими головами и рыбьими телами. К левому краю последнего регистра движется чудовищное существо. У него безобразная, наполовину звериная, наполовину человеческая, голова. Череп сдавлен и искривлен; общую картину его облика довершает приплюснутый нос и пасть до ушей. Верхняя часть туловища — человеческая, несмотря на то, что кожа на ней, как, впрочем, и на всем теле, испещрена небольшими вертикальными штрихами, обозначающими длинную шерсть. Одна рука поднята, другая опущена, как у духов из второго пояса. Как и на лицевой стороне, у чудища имеется хвост, вытянутый трубой. Лапы у него птичьи. Есть у него и крылья, концы которых видны над левым плечом. В центре регистра скользит лодка. В лодке находится лошадь, изображенная в профиль, ее правое колено согнуто. Лошадь несет на спине гигантское и грозное божество, которое использует ее не как обычное верховое животное, но как опору; согнутым правым коленом оно опирается на крестец животного и в то же время стремится поставить ступню своей поднятой левой ноги, вооруженную огромным когтем хищной птицы, на самую голову лошади. Форма ног — человеческая; то же можно сказать и о туловище, однако здесь, как и у чудовища, идущего по берегу, мы снова обнаруживаем небольшие черточки, обозначающие волосяной покров. У этого божества голова льва или, скорее, львицы, так как, если на первый взгляд пол этой фигуры и может показаться сомнительным, то трудно иначе, чем это сделал г-н Клермон-Ганио, объяснить наличие двух львят, устремляющихся к груди божества справа и слева. Таким образом, они с одинаковым рвением прыгают для того, чтобы пососать грудь богини».
В этом случае мы как раз видим амулет с изображением Пазузу призванный к защите от Ламашту.
Ламашту –в аккадской мифологии (с кон. 2-го тыс. до н. э.) львиноголовая женщина-демон, поднимающаяся из подземного мира, насылающая на людей болезни, похищающая детей; демон детских болезней. Ее атрибутами нередко являются гребень и веретено. В шумерской мифологии ей приблизительно соответствовала Димме.
Ламашту – одна из семерки злых демонов. Часто связывается с демонами Лабашу и Аххазу. Есть предположения, что оба этих демона связаны с Ламашту общей этимологией, так как их шумерские имена имеют очень похожее написание: lamaštu (DIM3.ME), labaşu (DIM3.ME.A), ahhazu (DIM3.ME.HAB). Вместе с Мамету названа в одном тексте «дочерью Ана». По этой причине ее иногда причисляли к категории божеств. Можно сказать, что это ее особенность. Самой выдающейся чертой ее характера является ненасытность. Она – «та, которая пожирает». «Она пьет кровь, которая питает тело человека, мясо, которое не едят, кости, которые не глодают». «Ее голова – голова льва, ее зубы - зубы осла, она рычит как лев».
Барельеф с изображением Ламашту. 800-550 гг. до н.э.. Британский музей
Увеличенное изображение Ламашту с вышеописанного амулета Пазузу
Это жуткое львиноголовое создание с ослиным телом на птичьих когтистых лапах крадется по деревням и городам, похищая детей или насылая на них мор. Собака и свинья пьют молоко из ее груди, змеи ползут по следам Ламашту.
Основная стихия Ламашту – воздух. Даже в качестве демона она обладала собственной инициативой и не подчинялась правилам богов. Имела возможность легко проникать в мир живых людей и творить все что считала нужным. У Ламашту всегда был любимый вид жертв. Как отмечалось выше, Ламашту всегда предпочитала как только что родившихся детей, так еще не созревший плод.
Обычно, если у роженицы случался выкидыш или ребенок рождался мертвым, то всегда считали, что тут потрудилась демонесса. Ламашту проникает в дом через открытые окна и двери, а потом семь раз касается живота беременной женщины. Если все пройдет так, как хочет демонесса, то ребенок погибает так и не родившись. Однако, даже уже оказавшись в мире людей, дети не находятся в безопасности.
Люди при этом придумывали свои способы защититься от влияния Ламашту. Если женщина была беременной, то использовали в элементах одежды бронзовую головку изображающую Пазузу. Были и другие, более радикальные меры, такие как жертвоприношение . Чаще всего говорится о небольшом скоте или птице, но можно было попробовать дать богине брошь. Считалось, что Ламашту отвлекается на эти вещицы.
Вместе с совершенствованием работы по камню и металлу, появились так называемые «Таблички Ламашту». По сути это тоже талисманы, как и головы Пазузу, только тут изображали непосредственно демонессу.
Амулет с изображением Ламашту ( 883–612 гг. до.н.э)
Ламашту
За время своего существования, сам образ Ламашту постоянно видоизменялся. Ходили слухи, что подобные демоницы не просто порождения Земли и Неба. Старые повитухи рассказывают, будто любая бесплодная женщина обречена после смерти стать Ламашту. Чудовищная людоедка способна разорвать на части и взрослого, но все же предпочитает детей.
Ламашту вызывала лихорадку. По другим источникам, вызывала также зубную боль.
Два ритуала против Ламашту.
«Ты должен освятить площадку. Ты должен взять глину с площадки и сделать изображение Ламашту. Ты положишь его возле головы больного. Ты наполнишь жаровню пеплом и воткнешь туда кинжал. Три дня ты будешь класть его на голову больного На третий день в конце ты возьмешь его и ударишь кинжалом и зароешь в углу у стены.»
«Ты сделаешь изображение дочери Ану [то есть Ламашту] из глины, взятой из ямы. Ты сделаешь осла из глины и снабдишь его кормом. Ты сделаешь возлияние из пива и хлеба, убьешь молодого поросенка и положишь его сердце в рот дочери Ану. Три дня трижды в день ты будешь читать заклинания перед ней. На третий день в конце дня ты отправишь ее в чистое поле».
*
В соответствии с верованием, демоны истощают тело человека болезнями, именно путем проникновения в него. Поэтому направленные против них заклинания являются настоящими заговорами экзорцизма, призывающими их выйти: «Из тела человека, сына его бога, из которого они удаляются, из его тела, которое они покидают».
Одно из них подробно описывает одержимость демонами разных частей тела: «Злой утукку, враг, [тот, имя которого не произносится], стал его хозяином; тот, которого не заставили выйти из тела, стал его хозяином. Он поразил его руку и поселился в его руке, он поразил его ногу и поселился в его ноге, он поразил его голову и поселился в его голове».
В другом заклинании каждый из демонов избрал себе определенную часть тела: «злой этемму набросился на его талию, злой галлу набросился на его руки, злой илу набросился на его ноги», и из аналогичного текста мы узнаем, что асакку напустился на его голову, намтару — на душу, утукку — на затылок, и алу — на грудь. Одержимости подвержены даже неодушевленные предметы: есть демоны, которые нападают на дома и стены, прячутся в дверях и скрываются в засовах.
Злой дух Utukku (Утукку) был фантомом, или духом, который практически все время выступал как злая сила, потому что он был одним из тех, кого некроманты вызывали из мертвых. В древней эпической поэме герой Гильгамеш молится богу Нергалу о спасении своего друга Эа-бани, и, когда его молитва принята, земля раскрывается н Утукку Эа-бани появляется, «как ветер», что, по мнению Кампбелла Томпсона, означает, «возможно, возникновение прозрачного тела Эа-бани, тонкой составляющей его физического тела, которое и беседует с Гильгамешем».
Ekkimu (Экимму), или отлетевший дух – это душа умершего, которая по каким-то причинам не может обрести покой и скитается по земле, ожидая случая, чтобы схватить живого человека. Особенно она любит прятаться в пустынных и зловещих местах. Довольно сложно сказать, чем именно Экимму отличается от Утукку, но интересно будет исследовать те случаи, когда человек превращается в Экимму.
Их также называют то Эдимму то Этемму – как разновидность все тех же Утукку.
Представляют собой призраки людей, которые не были похоронены должным образом. Они считались мстительными по отношению к живым людям и якобы могли овладеть телами людей, если те не соблюдали определенные табу: например, запрет на употребление в пищу мяса вола. Полагали, что они вызывают заболевания и могут подталкивать людей на преступления, но иногда могли быть успокоены проведением поминок или жертвенных возлияний.
Эдимму представлялись полностью или почти бестелесными, «воздушными» духами, которые могут высосать жизнь восприимчивого к ним спящего человека (чаще всего молодого возраста).
Природа Экимму – Эдимму установлена достаточно хорошо. Его имя происходит от корня km , «похищать», и обозначает маны, души тех, кого похитила смерть, духов, которые все еще сохраняют тень жизни, в то время как тело их погибло. Чтобы поддерживать свое жалкое существование, такой дух нуждается в помощи живых: о том, кто никак не заботится о манах, Экимму – Эдимму, говорится с сожалением, и Ашшурбанипал был уверен, что, перебросив в Ассирию останки эламитских царей и лишив их молитв и жертвенных возлияний, он наложил на этот народ самое ужасное наказание.
Экимму – Эдимму – Этемму обычно обитал под землей, подобно телу, душой которого он некогда был, и некромант, обращавшийся за советом к мертвым, назывался «тот, кто изводит экимму (из земли)». Синонимом является слово sulu , «тот, кто вынужден подняться». В определенных случаях и, несомненно, тогда, когда тело оказывалось непогребенным, или потомки умершего оставляли в небрежении его могилу, Экимму – Эдимму выходил из глубин земли, чтобы мучить живущих. Возможно, ассирийцы изображали его крылатым подобно тем мертвым, о которых повествует поэма о нисхождении Иштар в преисподнюю. Он всегда квалифицируется как вредоносный и строит свои козни главным образом ночью и в сельской местности. Вредное воздействие приписывалось также духам людей, умерших насильственной смертью или от голода и жажды , однако мы не можем определить, имели эти духи особое название или входили в эту категорию.
Тут можно найти немало параллелей с древнегреческими верованиями, касающимися тех обрядов, совершаемых над телом мертвого человека, которые считаются самыми важными, ради которых человек может пожертвовать жизнью и даже более.
Среди ассирийцев бытовало поверье, что после смерти душа входит в Подземное царство, «Дом тьмы, обиталище бога Иркаллы (Нергала), дом, из которого вошедший никогда не вернется назад». Здесь они влачат весьма жалкое существование, страдая от голода и жажды, и, если друзья и родственники на земле были слишком скупы и не принесли мяса и напитков в качестве подношения на их могилы, они обречены утолять голод пылью и грязью. Но есть и такие, чье положение еще хуже, потому что их души не могут войти даже в Подземный мир.
Это становится ясно из описания, данного духом Эа-бани своему другу Гильгамешу:
Человек чье тело лежит в пустыне,
Таких и ты и я видели не раз –
Его дух не покоится в земле:
Человек, о духе которого никто не позаботится,
Таких и ты и я видели не раз,
Осадок на дне кувшина, объедки со стола
И все что выбрасывают на улицу - вот его пища.
«Дух непогребенного тела Эккиму - Эдимму не может найти покоя и остается скитаться по этому миру, пока его тело будет оставаться на земле».
Это соответствует одному иэ состояний вампира, и в различных магических текстах и заклинаниях даются целые перечни тех, кто может подобным образом возвращаться. То же, что говорят о духах тех, чьи тела остались неубранными и не захороненными, относится и к потерявшимся или забытым, а также к духам тех мужчин и женщин, которые умерли преждевременной или насильственной смертью или оставили какие-то долги, и даже тех молодых людей и девушек, которые любили, но были вырваны из жизни прежде, чем познали счастье.
При вызывании духов различные их типы именуются по-разному:
Вызываешь ли ты к духу незахороненного,
Или к духу того, о ком не позаботились,
Или к духу того, кому не принесли даров,
Или к духу того, за кого некому поднять бокал,
Или к духу того, кто не имел имущества.
Другие духи, которые не могут обрести покой, перечислены здесь:
Тот, кто лежит в канаве...
Тот, чья могила не прикрыта сверху...
Тот, кто лежит непокрытым
Тот, чья голова не посыпана пылью
Королевский сын, который лежит в пустыне
Или среди развалин
Герой, которого сразили мечом.
И далее:
Тот, кто умер от голода в тюрьме
Тот, кто умер от жажды в тюрьме
Голодный, который из-за своего голода не чувствовал вкуса пищи
Тот, кто бросился в реку с высокого берега
Тот, кто увяз в топком болоте
Тот, кого буря застала в пустыне
Дух той, которая не имела мужа
Дух того, кто не имел жены
Дух того, кто имел имущество и того, кто его не имел.
Если умершего человека забыли и на могилу не принесли подношений, голод и жажда заставят его дух выбраться из Подземного царства в поисках пищи, в которой он нуждается, и поскольку, как гласит старинная пословица, голодный человек - злой человек, он начинает рыскать в ярости повсюду и добиваться того, что может утолить его голод. «Если он наткнется на бедолагу, который в одиночестве, без попутчиков, забрел далеко в уединенное место, он набрасывается на него, досаждает и мучает его, пока знахарь или маг не изгонит из этого человека злого духа». Это стало известно из двух табличек, которые были переведены следующим образом:
Духи которые нападают на людей
Выходят из могилы
Злые поветрия
Выходят из могилы,
Чтобы потребовать уплаты долгов
И возлияний в свою честь,
Они выходят из могилы.
Всё то,
Что подобно дуновению ветра выходит из могилы,
И есть зло.
(Первая ассирийская клинописная табличка)
Злой Дух, Злой Демон, Злой Призрак, Злой Дьявол,
Выходят из земли,
Выходят из подземного мира
На поверхность земли,
На небесах их не знают,
На земле их не понимают,
Они не могут найти ни покоя,
Ни утоления голода и жажды.
(Вторая ассирийская клинописная табличка)
Вампиром или беспокойным духом - демоном можем стать человек, чье тело лежит в пустыне, не покрытое землей, «непохороненный дух», и в связи с этим можно вспомнить, что уже позже, среди древних греков не было более священного обычая, чем похоронить тело усопшего. Кроме того, среди славян существует поверье, что бандиты и разбойники, чья жизнь проходит среди насилия и жестокости, после смерти могут продолжить следовать своим привычкам уже в облике вампиров — так и ассирийский демон - вампир может быть «духом разбойника». Надо заметить, что жажда будет преследовать Экимму - Эдимму до тех пор, пока над его могилой не совершат возлияния и не положат запеченное мясо, а также пока не будут соблюдены соответствующие ритуалы во спасение души.
Существует даже следующее наблюдение: если человек всего лишь взглянет на труп, устанавливается та таинственная психическая связь, которая делает его уязвимым перед нападением больного духа этого человека.
У ассирийцев считалось, что Экимму - Эдимму может появляться в доме. Как и вампир он может проходить сквозь стены и двери. Он может просто молча скользить в воздухе. Как привидение может неразборчиво бормотать, вздыхая и постанывая может задать вопрос требующий ответа, — в любом случае его появление считается очень плохим знаком. За ним обычно следуют разнообразные несчастья, в том числе разрушение дома и редко его владелец если не вся его семья, не умирает через некоторое время. Видимо на самом деле Экимму - Эдимму вытягивает жизнь у домочадцев. Они также могли вселиться в живого человека, войдя в его тело через уши, или наслать болезни и смерть. Было известно психическое расстройство, называемое кат эт (буквально: «рука призрака»), или сибит этемми («захваченный призраком»).
Часть заклинания против (видимо) Экимму - Эдимму :
Пока ты скитаешься вдали от тела человека, сына своего бога,
Ты не будешь иметь еды, чтобы утолить голод,
Ты не будешь иметь воды, чтобы утолить жажду,
Если захочешь полететь на небо, у тебя не будет крыльев,
Если захочешь спрятаться на земле,
ты не найдешь места для отдыха ,
К человеку, сыну своего бога, не подходи близко,
Убирайся!
Не клади голову на его голову,
Не клади руку на его руку,
Не ставь ногу на его ногу,
Не тронь его своей рукой,
Не поворачивайся к нему спиной,
Не поднимай на него глаза,
Не смотри ему вслед,
Не обращайся к нему с речью,
Не входи в его дом,
Не продирайся сквозь изгородь,
Не входи в его спальню,
В городе не приставай к нему,
Не ходи вокруг него кругами,
Во имя Эа.
Пусть человек, сын своего бога,
Станет чистым, стонет свободным, станет светлым!
Пусть его здоровье хранят добрые руки боков!
Другое ответвление «сообщества утукку» - демоны Алу. О них не так много известно, разве только то, что возможно их имя представляет собой перевод шумерского слова галлу, также обозначающего бурю, и особенно бурю, вызываемую южным ветром. Алу – это имя небесного быка, созданного Aнy с целью отомстить своей дочери Иштар и укрощенного Гильгамешем и Энкиду; однако известно, что этот бык является обычной персонификацией бури (связь между этим демоном и Небесным Быком из эпоса о Гильгамеше весьма сомнительна. Это доказывают различные шумерские эквиваленты двух алу).
Персонифицированный Алу представал перед своими жертвами в облике одноногого и однорукого прокаженного, покрытого гнойными язвами. Его укус или прикосновение заражали несчастного ужасной болезнью.
Галла, Гала (Галлу) – семь демонов, хранителей загробного мира. Их задачей было «ловить» души умерших и доставлять их в подземное царство. И им было все равно, какие это были души - праведников или грешников. Галла просто выполняли свою работу. Могли заразить неизлечимой болезнью или просто «вырвать душу из тела». Подчинялись Эрешкигаль и Нергалу, владыкам подземного царства.
Упоминание о галла можно найти в шумерских мифах об Инанне и Думузи. В них галла преследуют Думузи, врываются к Инанне, требуя точного исполнения законов подземного мира.
Галла представлялись как безжалостные и неподкупные существа отвратительного облика. Им чужды были все людские привычки и обычаи. Они не нуждались в еде и питье. Их основная функция заключалась в наблюдении за беспрекословным выполнением строгих законов подземного мира.
В отличие от Экимму – Эдимму –Этемму , Галла живет в городе . Во всяком случае, в других местах мы его почти не видим . Именно там он печально бродит по ночам как лисица. Одно заклинание сравнивает его также с диким быком. Эти демоны появлялись на земле в виде блуждающего сияния (возможно, шаровыми молниями).
Слово предположительно появляется в греческой мифологии как «Гелло» - злобный демон, убивающий детей и отождествляемый с ламией.
Среди оккультистов всю группу утукку принято считать не простыми вампирами, а энергетическими — ведь «пить дыхание» можно трактовать и как «высасывать духовную энергию». Видимо, именно с легкой руки поклонников оккультных наук утукку перекочевал и в массовую культуру.
Еще одно деструктивное демоническое семейство – Лилу, Лилиту (Лилит) и Ардат лили, мужчина и две женщины, образуют демоническую тройку, которую тексты почти не разделяют. Все они - демоны и в шумерской и вавилонской мифологии предстают как безобразные существа (чаще всего похоти и разврата) – инкубы и суккубы (совр. интерпретация), нападающие на спящих людей.
Они также персонифицируют атмосферные пертурбации; шумерскому названию лилу, лилла, в ассирийском соответствуют слова saru и zaqiqu , ветер, буря (также «призрак» ) а ардат лили, равно как и в шумерском, называется ki - sikil u - da kar - ra , «дева похитительница света» (вполне возможно, что нужно переводить «дева, ведущая (за собой) бурю»).
Тексты настаивают на импотенции и бесплодии этих демонов. Вот как они описывают ардат лили: «Женщина из дома бури ополчается против женщины в доме; ардат лили, которая находится в доме, устремляется против мужчины, ардат лили, к которой никто из мужчин не приближается как к женщине; ардат лили, которая в объятиях мужа не обнажает своих прелестей; ардат лили, которая в объятиях своего мужа не снимает своих одеяний; ардат лили, девственность которой не нарушил никакой любовник (?); ардат лили, в груди у которой нет молока...» . Тем не менее она особенно преследует мужчин, а один лексикографический документ сообщает нам об употреблении слова haru , «выбирать», «брать в жены», применительно к лили, который, несомненно, испытывал по отношению к женщинам такие же бессильные желания.
Лилиту (Лилит) – единственный ассирийский демон, который определенно встречается у других семитских народов, причем память о нем сохранялась у них непрерывно вплоть до современной эпохи. Исайя, предрекая бедствия, готовые обрушиться на Едом, говорил: «Животные пустыни будут там встречаться с шакалами, и са'иры будут перекликаться один с другим; лишь Лилит будет там обитать и находить себе покой». Иудеи до настоящего времени верят во вредоносную силу Лилит» и пишут на ложе роженицы и на каждой из четырех стен жилища : «Адам и Ева, прогоните Лилит!». О Лилит упоминается в сирийских записях ритуалов экзорцизма, которые были опубликованы Голлендом, и заклинаниях на магических чашах из Британского Музея и Лувра.
Вавилонские чаши, 800–600 гг. до.н.э
Имя Лилит благополучно перекочевало и в современный лексикон обрастая порой нелепыми, часто романтизированными описаниями, не имеющими никакого отношения к аутентичным шумерским и вавилонским, где Лилит – погань, олицетворение болезней, хвори, всякой нечисти. Древние Междуречья считали, что Лилит по ночам выпивала кровь у детей, а также соблазняла и истязала спящих мужчин. Ей также приписывались порча рожениц и бесплодие женщин. Имя Лилит встречается в Эпосе о Гильгамеше во втором тысячелетии до н. э.
Одно из упоминаний в «Молитве против злых духов» (Аккадские заговоры):
Я – заклинатель великого Эа,
маг Эриду,
предо мною Шамаш, позади меня Син,
справа Нергал, слева Ниниб.
Когда к больному я подойду,
когда на главу возложу ему руку,
кто бы ты ни был, злое исчадье,
злой дух, злой демон, злой призрак,
злой чёрт, злой бог, злой бес,
или болезнь, или смерть,
или Лилу и Лилиту,
или всякая злая зараза, –
прочь беги от меня,
прочь уйди из жилища,
ибо я – заклинатель великого Эа.
Подробнее о Лилит можно почитать ЗДЕСЬ
Один из самых ярких хтонических персонажей -- Намтар (Намтару) – первый помощник Эрешкигаль. Намтар – бог-демон нижнего мира. Намтар (шумер., «отрезающий», «резатель»), в шумеро-аккадской мифологии персонификация судьбы. Шумерское название намтар (намтару) означает того, кто пресекает жизнь ( буквально нам-тар — «отделять (= определять) судьбу») возможно, это чума.
Посол и визирь-советник Эрешкигаль.
Сын Энлиля и Эрешкигаль (согласно тексту «Злые демоны утукку»). Супруга Намтара – Хушбиша, а также и Намтарту (аккадское параллельное образование женского рода к имени Намтар). Намтар – существо злобное, враждебное людям, несущее им смерть.
«Не имеющего разума, даже если он гигант, растерзает Намтар, не делающий различий».
Намтар считался ответственным за болезни и прочие «вредности». Говорится, что он командовал шестьюдесятью болезнями в форме более мелких демонов, которые могли проникать в разные части человеческого тела. Для Намтара делались пожертвования.
Намтару и Азаг отчетливее, чем все прочие демоны, олицетворяют болезни, поражающие человека. Они почти всегда упоминаются вместе, а вслед за ними – пагубная ( mursu la tabu ) или сильная болезнь. Они квалифицируются как мучительные и неизлечимые: mursu sa amela la umassaru.
В нисхождении Иштар в преисподнюю мы видим, как Намтар по приказу своей госпожи поражает богиню, которая дерзнула проникнуть в царство мертвых, «землю, откуда не возвращаются», чтобы отыскать и вернуть к жизни своего возлюбленного Думузи-Таммуза (по одной из версий): «Иди, Намтар... напусти на Иштар шестьдесят болезней, глазную болезнь — на ее [глаза], болезнь боков — на ее [бока], болезнь ног — на ее [ноги], болезнь сердца — на ее [сердце], болезнь головы — на ее [голову]».
«Namtaru «Судьба» оказывает честь своим гостям, с кинжалом в правой руке и волосами человека, коему надлежит быть убитым, в левой; namtartu «Судьба» (слово namtaru в форме женского рода), его супруга, имеет главу грифа, а руки и ноги человека; mūtu «Смерть» имеет главу змеи-дракона, руки человека, а ноги [...]; šēdu lemnu «Злой Джинн» имеет голову и руки человеческие, тиару, когти орла, а его левая ступня [опирается] на животное-kušū, что стоит на задних ногах; alluhappu «(Охотничья) Сеть» имеет голову льва и четыре человеческие руки и ноги; mukīl rēš lemutti «Служитель Зла» имеет птичью главу, раскрытые и хлопающие крылья, руки и ноги человеческие; ḫumuṭ -tabal «Убегай быстро», перевозчик, наделен главой anzû, четырьмя руками и ногами [...]; eṭemmu «Призрак» имеет голову быка и четыре руки и ноги человека; utukku lemnu «Злой Дух» имеет львиную главу и руки и ноги anzû; šulak, повсюду известный как демон, таящийся в уборных, это лев, стоящий на задних лапах; māmītu «Клятва» имеет козлиную голову и человеческие руки и ноги; bedu «Открывающий», привратник, имеет львиную голову, человеческие руки и птичьи ноги; mimma lemnu «Что-либо Злое» имеет две головы, одну львиную и одну [...]; muḫra, его две передние ноги – как у птицы, а одна задняя – как у быка; два бога, чьи имена неизвестны пророку, у одного из них голова, руки и ноги anzû, а в левой руке [...]; второй имеет голову человека, тиару, и держит булаву (или жезл) в правой руке, а в левой руке [...]».
В Göttertypentext приводится описание одного жителя подземного мира, тоже гибрида: amma[kurkur], женщина-привратник богини Эрешкигаль, совмещает в своем облике черты обезьяны, газели, рыбы, овцы, собаки и человека.
Теперь об альтернативных и добрых.
Шеду и Ламассу – в шумеро-аккадской мифологии дух-хранитель человека, выражающий его индивидуальность. В сугубо мужской форме именовался шеду (по-аккадски) и алад (по-шумерски), в нейтральной (которая могла быть и женской) – ламмасу (по-аккадски) и лама (по-шумерски). В искусстве изображался в виде существа с телом быка или льва, с орлиными крыльями и человеческой головой. Являются мифическими существами наподобие сфинкса, которые когда-то охраняли города в Месопотамии.
Бык демонстрирует силу – в ассирийские времена, дикие быки Месопотамии были огромными животными, до 183 см в плече. Орел, будучи самой сильной птицей в небе, символизирует власть короля, поскольку он видит сверху все, а значит все знает. Коронованная человеческая голова представляет разведку (с лицом Ламассу или Шеду), вырезанного, чтобы представить короля, который управлял в то время, когда скульптура была создана.
Их считали могущественными существами, которые служили ясным напоминанием о власти царя, а также были символом духов-хранителей для всего народа.
Значение термина «ламассу» наиболее близко понятию «ангелицы». Этому соответствовало и различие во внешнем облике. Чаще всего, Ламассу изображали в виде огромных крылатых коров, а шеду – в виде огромных крылатых быков. Причем считалось, что функция шеду состояла в воплощении жизненной силы и сексуальной потенции.
Шеду – образ демона, первоначально нейтрального по отношению к простым смертным, а с конца старовавилонского периода аккадской религии ставшего добрым духом-хранителем каждого человека.
В искусствоведении считается, что фигуры крылатых быков, охраняющих входы во дворцах ассирийских царей, являют собой образы шеду.
Человекобык - шеду помогает людям бороться со злом и хаосом. Он держит ворота зари открытыми для бога солнца Шамаша, а также помогает поддерживать солнечный диск. Часто изображается на цилиндрических печатях.
Мотив крылатого животного с головой человека характерен для древнего искусства всего Ближнего Востока; впервые он встречается в находках из Эблы начала III тысячелетия до н. э. В новоассирийскую эпоху шеду получил повсеместное распространение по всей Ассирии: фигуры «человекобыка» охраняли все значительные государственные сооружения и въезды в города.
Изваяния грозных и высокомерных крылатых быков с надменными человеческими глазами, стоящих на страже у ворот гигантского дворца Саргона II в городе Дур-Шаррукине (ныне Хорсабад в Ираке), имели магическую охранительную функцию. Пять ног крылатого чудовища создавали иллюзию движения, позволяя видеть его неподвижным анфас или идущим в профиль в зависимости от положения зрителя. До сих пор это существо поражает воображение остроумным композиционным решением.
В книге «Ассирийская магия», есть заклинание: «Злой утукку, злой намтару, во имя земли, пусть они уйдут из его тела, добрый шеду, добрый ламассу, добрый утукку, во имя земли, пусть они держатся по бокам от него».
Ламассу до сих пор гордо возвышаются на своих постаментах. Они вырезаны из цельных каменных блоков. Самые старые монументальные скульптуры изготовлены из алебастра достигают в высоту 3 – 4 метров. Существуют заметные различия в форме тела между ранними ламассу и скульптурами более позднего периода. У первых ламассу было тело льва, а у ламассу из дворца царя Саргона II — тело быка. Еще одна интересная деталь — ламассу Саргона улыбаются.
В 713 г. до н.э. Саргон основал свою столицу Дур Шаррукин. Он решил, что духи-хранители должны находиться с каждой стороны семи ворот в качестве стражей. Они являлись не только стражами и внушительными декоративными компонентами, но и выполняли архитектурную функцию, неся на себе часть веса арки. Саргон II проявлял большой интерес к ламассу. Во время его правления было создано большое количество скульптур и монументов этих мистических сфинксов. В этот период тело ламассу было более рельефным. Голова имела уши быка и мужское лицо с бородой и тонкими усами.
Ворота Нимруда (Метрополитен-музей)
Крылатый бык с человеческой головой, известный как шеду, из Хорсабада. Институт Востока Чикагского университета
Во время раскопок под руководством Поля Ботта в начале 1843 г. археологи обнаружили несколько скульптур, которые были отправлены во Францию в музей Лувр. Тогда, возможно, европейцы впервые увидели мистических сфинксов Месопотамии. Сохранившиеся крылатые шеду и ламассу также выставлены во многих других музеях мира, таких как Британский музей в Лондоне, Национальный музей Ирака в Багдаде, Метрополитен-музей в Нью-Йорке, Восточный институт в Чикаго.
В январе 2015 года дикари из ИГИЛ уничтожили тысячи книг и рукописей из библиотек Мосула. В феврале разбили кувалдами аккадские памятники в мосульском музее. В марте впервые вторглись в Нимруд на бульдозерах, подступили к Ниневии и Хатре. В апреле, Нимруд, наиболее полно сохранившийся из древнейших городов мира, был полностью взорван. Этих шеду, хранителей врат, больше нет.
По версии, ламассу – носительница личности человека, возможно, связанная с культом плаценты. Считалось, что свою ламассу имеет каждый человек.
Так, шеду, по некоторым сведениям, специализировались на защите тела, а ламассу отвечали за дух и репродуктивные способности. Говорят также, что месопотамским женщинам шеду вообще не полагались.
В Эпосе о Гильгамеше и «Энума Элиш» ламассу упоминаются как символы звездного неба, созвездий и зодиака. Неважно, в женской или мужской форме, ламассу - шеду всегда представляют звезды, созвездия или зодиак. Люди чувствовали себя в большей безопасности, если рядом находился их дух-хранитель, поэтому ламассу вырезали на глиняных дощечках, которые зарывали под порогом дома. Дом, в котором присутствовал ламассу, считался более благоприятным местом, чем тот, где духа-хранителя не было. Археологические исследования показывают, что ламассу занимали очень важное место во всех культурах, которые населяли земли Месопотамии и поблизости.
По другим источникам, шеду не являются однозначно дружественными демонами. Существует также шеду лемну, или злой шеду, который опустошает небо и землю и угнетает людей . Считалось, что они уничтожают людей, но защищают дворцы и другие помещения. Возможно, что, в определенных случаях, шеду, подобно утукку, это, скорее, родовое название демонов, чем обозначение особой категории духов.
Мушхуш, или мушуссу или сирруш — птицелапые бескрылые рептилии Шумера, — по одной из версий занимались персональной опекой смертных. C аккадского – «огненно-красный дракон». Также в аккадской мифологии дракон, одно из чудовищ, созданных Тиамат; эмблема бога Мардука. Сочетал в себе черты льва, орла, змеи, скорпиона.
Мушхуш известен со староаккадского времени. Он был связан с различными божествами: первоначально с городским богом Эшнунны Ниназу, считавшимся царем змей, которого сменил Тишпак, позднее с Мардуком и Набу, Ашшуром и Ану. В новоассирийский период считался символическим животным Мардука и исполнял защитные функции охранителя городских ворот Вавилона и других городов. Согласно некоторым описаниям, он, как и другие змеиные божества, «рычит», его принадлежностью считается смертельный яд .
Символ : Дракон с чешуйчатыми телом, шеей и хвостом, соединявший в себе признаки льва, орла и змеи. Наиболее известная форма – идущий лев, у которого передние лапы львиные, а задние, с когтями, птичьи (орлиные). На длинной шее змеиная голова с длинным раздвоенным языком, рогом (рогами) и локоном, сзади длинный змеиный хвост, поднятый вверх. Известно также немало других изображений на печатях и кудурру, отличавшихся в деталях. В текстах упоминаются: лицо, глаза, язык, клюв, передние львиные лапы и орлиные когти. Остается, однако, невыясненным, каким образом точно мыслилось и в какой части неба располагалось посвященное ему созвездие MUS.HUS = mushussu.
Голова дракона Мушхуш.Бронза.VII—VI вв. до н. э. Париж, Лувр
Имя сирруш происходит от аккадского слова, которое можно приблизительно перевести как великолепный змей. Хотя правильная транслитерация имени — mûš-ruššû (мушруш или мушрушу), первые исследователи ошибочно прочитали его как sîr-ruššû. С тех пор «сирруш» является наиболее употребительным именем этого существа.
Немецкий археолог Роберт Колдевей, нашедший ворота Иштар, был уверен в том, что сирруши реально существовали. Он утверждал, что по единообразию своей физиологической концепции сирруш значительно превосходит все остальные фантастические существа. Это, а также то, что сирруши были изображены рядом с реальными животными (львами и турами), по мнению Колдевея, доказывало, что вавилоняне были знакомы с этим существом.
Есть предположение, что вавилоняне могли скопировать внешний вид сирруша с останков доисторических ящеров. По другой версии, сирруш отдаленно напоминает варанов, которые могли быть известны вавилонянам. Есть предположение, что облик сирруша был создан по рассказам о животном, которое не обитало в Месопотамии.
В паре с крылатыми быками шеду или ламассу они охраняли города и отдельных жителей, отгоняя зловредных духов. Их изображения помещали на семейные печати, амулеты и даже на ворота. Самое знаменитое изображение мушхушей осталось на Вратах Иштар.
Сирруш – дракон бога Мардука. Фрагмент декора ворот богини Иштар в Вавилоне. VI век до н.э.. Музей Пергамон, Берлин
Барельефы сирруша имеют очень четкий контур — узкое туловище, покрытое чешуей, длинный и тонкий чешуйчатый хвост и такая же длинная и тонкая чешуйчатая шея со змеиной головой. Пасть закрыта, но из нее высовывается длинный раздвоенный язык. На затылке видны кожистые уши, украшенные прямым рогом, служащим также и оружием. Возможно, что рога там два, поскольку на изображении тура-рими виден тоже лишь один рог. «Очень примечательно, — пишет Колдевей, — что, несмотря на чешую, животное имеет шерсть. Рядом с ушами с головы ниспадают три спиралевидные пряди, а на шее, там, где должен быть гребень ящерицы, тянется длинный ряд вьющихся локонов».
Но самая примечательная деталь — лапы. Передние похожи на лапы животного из семейства кошачьих (скажем, пантеры), а задние — на птичьи. Они очень большие, четырехпалые, покрыты крепкой чешуей. И вопреки сочетанию столь разных деталей сирруш выглядит как живой, во всяком случае, совсем как изображенный рядом с ним рими, если не более естественно.
Раскопай кто-нибудь врата Иштар на 100 лет раньше, это сочетание разных лап могло бы считаться достаточным доказательством того, что волшебная змея — не более реальное животное, чем крылатые быки и птицы с человеческими головами из ассирийской и вавилонской мифологии. Но за сто лет Жорж Кювье успел стать отцом палеонтологии, профессор Марш в Америке завоевал титул «отца динозавров», да и сами взгляды на биологическую науку претерпели огромные изменения. Палеонтологи открыли ископаемых животных, имевших неправдоподобно длинные шеи и хвосты, громадное туловище и маленькую голову или змеиную головку, увенчанные рогами (а может быть, имели и раздвоенные языки, хотя они, увы, не сохраняются в виде окаменелостей). Нашлись даже такие виды, которые могли ходить прямо или на четырех конечностях. Вероятно, они использовали то один, то другой способ передвижения попеременно, в зависимости от обстоятельств.
Соответственно и сирруша стали воспринимать как нечто реальное и вполне возможное. Поначалу думали, что это изображение животного из отряда ящеровых. В 1913 году профессор Колдевей впервые высказался, что вавилонский дракон основными своими чертами похож на ископаемых ящеров.
«Сирруш… по единообразию своей физиологической концепции значительно превосходит все остальные фантастические существа», — утверждал он, а потом со вздохом сожаления заключил: «Не будь у него столь ярко выраженных кошачьих передних лап, такой зверь мог бы существовать в действительности».
От мушхушов - сиррушов пошли древнегреческие грифоны – мифические чудовища, как правило, гибрид льва и орла.
На акварели Уильяма Блейка можно увидеть некий микс образов Мушхуша и Пазузу (уже зловещий). «Большой красный Дракон и Жена, одетая в Солнце» (The Great Red Dragon and the Woman Clothed in Sun). Иллюстрация к Апокалипсису (откровению Иоанна Богослова). Большой красный дракон Апокалипсиса соответствует сатане. Жена – христианской церкви.
Кургарру и Калатурру – бесполые демонические существа созданные Энки в мифе о нисхождении Инанны-Иштар в загробный мир.
Энки создал их смешав грязь и ветер. Сделал он их не просто так, а с особым умыслом: ему понадобились посланцы в загробный мир, способные упросить Эрешкигаль, чтоб она отдала им тело умерщвленной Инанны. Кургарру и Калатурру отправились на тот свет с заданием.
Эрешкигаль страдала от тоски по своим детям — еще не рожденным и уже утраченным. С тех пор как она умертвила Инанну, богиню любви, рождение стало невозможным, но из упрямства и злости Эрешкигаль отказывалась вернуть любовь на Землю. Кургарру и Калатурру сели возле плачущей владычицы преисподней и принялись вторить ее стенаниям, да так умело, что боль Эрешкигаль утихла. Конечно, после этого она охотно отдала маленьким демонам тело соперницы, и те оживили Инанну с помощью магии. На земле вновь воцарилась радость. А Кургарру и Калатурру получили статус хранителей перерождения. Один из них ведает Живой водой, а другой – Едой жизни.
Текст из поэмы :
Энки выскреб грязь из-под ногтя и слепил кургарру,
Энки выскреб грязь из-под ногтя,
окрашенного в красный цвет, и слепил калатурру.
Он вручил «пищу жизни» кургарру,
Он вручил «питье жизни» калатурру.
Отец Энки сказал кургарру и калатурру:
Начало речи Энки в тексте отсутствует.
Далее текст звучит так:
«Они (подземные божества) предложат вам речную воду, — не пейте ее! Они предложат вам зерно со своих полей, — не ешьте его! Но скажите ей (Эрешкигаль): «Отдай нам труп, подвешенный на крюк!»
Пусть один из вас умастит его «пищей жизни», Пусть другой из вас окропит его «литьем жизни», И тогда Инанна воскреснет!»
Кургарру и калатурру исполняют приказ Энки, но от этого эпизода сохранился лишь конец:
«Божества преисподней предложили им воду реки, — они отказались,
Божества преисподней предложили им зерно со своих полей, — они отказались, «Дай нам труп, что висит на крюке», — сказали они Эрешкигаль. И божественная Эрешкигаль ответила кургарру и калатурру: «Ведь это труп вашей царицы!» «Пусть это труп нашей царицы, — сказали они, — отдай его нам!» И вот им отдали труп, что висел на крюке. Один окропил его «пищей жизни», (другой — «питьем жизни», И Инанна встала.»
В ассирийских текстах упоминаются, правда, очень редко, еще
некоторые демоны.
Это, прежде всего, Халлулай , название которого происходит
от корня hll , «прятаться в норе», и обозначающего также разновидность мух;
кроме того, холлу лай – это имя бога Шулпаэа. В то же время его называют
демоном, который посылает сновидения, il u sa sutti (либо демон ночных кошмаров
?). Неизвестно, имеет ли он какое либо отношение к Аллуллайя (лат. Hallulaya) –
этот демон терзает людей, когда они находятся в дороге.
Накму и Накимту, имена которых в магических текстах можно
обнаружить только единожды, по-видимому, олицетворяют какую-то болезнь.
Алаль – губительный демон, известный как причина болезней
груди.
Идпа – губительный демон, известный как причина болезней
головы.
Телаль – демонический бык ; губительный демон, известный как
причина болезней рук.
Гигин – губительный демон, известный как причина болезней
внутренних органов.
Лаббу – чудовище с львиными и змеиными чертами, созданное
Энлилем для истребления людей и убитое Тишпаком (шумерский бог бури,
покровитель древнешумерского города Эшнунна). По нововавилонскому преданию,
Лаббу был нарисован прямо на небе богом Энлилем и тут же ожил.
Лабацу - одно из демонических существ в вавилонской религии.
О Лабацу мы не знаем почти ничего, кроме того, что, возможно, это имя
происходит от корня Ibs, означающего «валить», «бросать на землю». Смысл слова
аххазу более отчетлив: это демон, который берет, захватывает.
Рабицу (Рабису) – демон-надзиратель за колдунами. Название
рабицу означает того, кто подстерегает, выслеживает или просто надзирает. В
письмах из Эль-Амарны это название правителей. Сир - рабицу Эшары, Ишум -
рабицу богов. Его опасались сами колдуньи; считалось, что он пугает их, угрожая
наброситься. Также Рабицу – демон, подстерегающий у порога.
Упомянут в мифе об Эрешкигаль и Нергале. Перед тем как
отправить сына Нергала к Эрешкигаль, Эа говорит :
(Идет он к Эрешкигаль, плачет и воет,
Перед Эа — отца текут его слезы.)
Эа открыл уста, вещает Нергалу:
«Что ты не уцелеешь, того не бойся,
Я дам тебе дважды семь …….
С тобой пойдут ……..
…………Мутабрику, Шарабду,
Рабису, Тирид, Идибту, Бенну,
Сидану, Макит, Буель-Упри, Умму,
Либу и ….. пойдут с тобою».
И пошел Нергал к вратам Эрешкигаль,
Среди произведений вавилонской литературы давно известен довольно странный текст, который его составители называли по первой строчке «Открой шкатулку» (tupšenna pitēma), там есть такие строки :
«Коснись их стилетом! [Проткни] кинжалом!
[Если выступит кровь] – как мы, они люди,
[Не выступ]ит кровь – они духи, посланцы смерти,
Злые демоны-рабицу, твари Эллиля!»
Упомянуты в мифе об Эрешкигаль и Нергале и следующие злые демоны :
Идибту (вихрь – ветер),
Тирид (преследующий),
Бенну (падучая),
Мутабрику (молниеносный),
Умму (жар),
Макит (припадок),
Буль – упри (дух Крыши),
Шарабду (вихрь неистовый),
Либу (лихорадка),
Сидану (судороги).
Нергал спускается в загробное царство к Эрешкигаль и расставляет по воротам злых демонов, которые ему вручил отец Эа.
Вышел Намтар, так Нергалу молвит:""Войди, господин мой,
В дом сестры твоей! Да ликует Кута твоему приходу!"
Отвечает Нергал: "Да будет сердце твое мне радо!"
…...................у входа в другие ворота
….в третьих, Мутабрику в четвертых,
Шарабду в пятых, Рабису в шестых,
Тирид в седьмых, Идибту в восьмых,
Бенну в девятых,Сидану в десятых,
Макит в одиннадцатых, Буль-Упри в двенадцатых,
Умму в тринадцатых, Либу в четырнадцатых
Вратах он поставил, …... на дворе он рассек.
*
Поскольку одни духи добрые, а другие — злые, между ними происходит непрерывная и повсеместная борьба за существование, причем победы сменяются поражениями. Именно это становится причиной, почему за спокойным состоянием природы следуют беспокойные периоды и бедствия для людей, почему правильное течение явлений природы нарушается неожиданными катастрофами.
Веря во все это, человек ни на минуту не мог считать себя в безопасности. Для борьбы с демонами он должен был искать помощи у добрых богов и духов, призывая их для изгнания злых. Иными словами, при таком представлении бытия магия заклинаний становится необходимостью.
Как уже стало понятным, демоны могли вызывать разные болезни. Поскольку до нас не дошли древнейшие шумерские документы, содержащие формулы заклинаний, можно воспользоваться несколько более поздними, старовавилонскими текстами, которые, по общему признанию исследователей, мало отличаются от шумерских прототипов. Например, в позаимствованном у С. А. Паллиса тексте, приведенном ниже, используются вавилонские наименования злых сил, почти все они произошли от шумерских, а некоторые удалось даже идентифицировать с шумерскими. Так, Лабассу — шумерский демон Диммеа, вызывающий лихорадку. Он «делал тело человека желтым, лицо желтым и черным, и даже черным делал основание его языка». Вавилонский Алу – шумерский Ала, вызывающий болезни ротовой полости и ушей; Асакку у шумеров Асаг – приносил чахотку. Вот как звучит начало старовавилонского заклинания:
Асакку приблизился к голове человека.
Намтару приблизился к горлу человека.
Злой Утукку приблизился к его шее.
Злой Галлу приблизился к его груди.
Злой Этимму приблизился к его желудку.
Злой Алу приблизился к его руке.
Злое божество приблизилось к его ноге.
Все семеро бросились на него.
Словно внезапный огонь, опалил его тело.
Он не может есть, не может пить воду.
Он не может спать, не может отдыхать.
Бог Мардук увидел его.
Отправился к отцу своему Эа и рассказал ему.
Иди, Мардук, сын мой!
Возьми белую овечку,
Положи её рядом с больным человеком,
Вырви у неё сердце,
Вложи его в руку человека!
Произнеси заклинания из Эреду!
Взывай к великим богам [таким образом]:
Помешайте злому Утукку, Алу, злому Этимму,
Ламашту, Лабассу, Асакку, Намтарру.
Кто терзает тело человека, да будет изгнан и покинет дом!
Велите прийти доброму духу, богу–покровителю!
Болезнь сердца, тревога сердца, головная боль, зубная боль, болезнь,
Злой Асакку, злой Алу, злой Этимму, Ламашту, Лабассу,
И тяжкое страдание — на небо и землю — будьте изгнаны!
Чем труднее было вылечить недуг, т. е. чем могущественнее были демоны, которые вызвали болезнь, тем сложнее была формула заклинания. К числу самых жестоких, непобедимых, приносящих людям особенно много вреда принадлежали уже упомянутые демоны утукку. Одни только заклинания посвященных в тайны самых сложных заговоров жрецов, которые знали имя подходящего к случаю божества, могли отогнать утукку.
В шумерских текстах утукку упоминаются часто, однако полного текста заклинания, к сожалению, пока нет. Что же касается старовавилонских и более поздних текстов, то они имеются в изобилии. Большинство из них, по утверждению исследователей, в том числе выдающегося специалиста в этой области, переведшего и изучившего целый ряд подобных заклинаний, Адама Фалькенштейна, почти целиком повторяют исчезнувшие шумерские тексты. Поскольку утукку в верованиях и медицинской магии играли столь важную роль, познакомимся со старовавилонскими заклинаниями. Данный текст ничем не отличается от шумерского прототипа, который был старше его на несколько столетий, даже имена богов и демонов, в том числе Утукку (Удуг), звучат в нем по–шумерски.
Злой Удуг, который пустынные дороги делает труднопроходимыми,
Который ходит тайком, засыпает дороги.
Злой дух, который выпущен в степи,
Злодей, которого не заставишь вернуться назад,
Димме, Диммеа, которые обескровливают людей,
Болезнь сердца, болезнь… страдание, головная боль,
Буря, которая засыпает людей,
[Они], словно вихрь, повергли странника,
Утопили его в желчи.
Это человек отходит «на другую сторону своей жизни».
Асаллухи увидел это, вошел в дом отца своего Энки
и обратился к нему: «О мой отец, злой Удуг, который пустынные дороги делает труднопроходимыми,
Который тайно ходит…»
Сказал это [богу Энки] и снова [заговорил]:
«Что мне делать в таком случае, не ведаю.
Чем помочь [больному]?» Энки ответил сыну своему Асаллухи:
«Сын мой, чего ты не знаешь? Что я мог бы тебе ещё сказать?
Асаллухи, чего ты не знаешь? Что я мог бы тебе ещё сказать?
То, что знаю я, знаешь и ты. Иди, сын мой Асаллухи!
Водой наполни кувшин,
Брось в него тамариск и… веточку к нему,
Окропи этой водой человека,
Поставь около него сосуд с фимиамом и факел!
И тогда «демон судьбы», пребывающий в теле
этого человека, удалится. «Твёрдая бронза»,
витязь [бога] Ана Своей устрашающей мощью истребит всякое зло.
Приложи это туда, где…станет твоим помощником.
«Твердая бронза», витязь [бога] Ана
Придаст тебе мощи и устрашающего блеска.
Злой Удуг, злой Ала должен уйти,
Злой дух смерти, злой демон должен уйти,
Злой бог, злой страж должен уйти,
«Злое дыхание», «злая слюна» должны уйти,
Димме, Диммеа, обескровливающие человека, должны уйти.
Болезнь сердца, болезнь… страдание, головная боль,
Буря, которая засыпает человека, должны уйти!
Все великие боги заклинают тебя: уйди прочь!»
Это заклинание, в котором содержится призыв ко «всем великим богам», использовалось в тех случаях, когда болезнь казалась особенно тяжелой и непонятной и обращения к какому–либо одному божеству было недостаточно. Фигурирующий в заклинании бог Асаллухи, сын бога Энки, покровитель магических сил, в соответствии со своими божественными функциями знал о чем свидетельствует текст и как следует вести себя во время изгнания демонов. Он мог бы сам произнести соответствующие формулы, однако он обращается за помощью к своему отцу. Так же в предыдущем заклинании поступает Мардук (кстати, в вавилонской религии имя бога магии Асаллуха превратилось в эпитет Мардука).
Как полагают исследователи, в этом обращении к одному богу, богу–отцу, как к «вышестоящей инстанции» сказались те изменения в формулах заклинаний, которые произошли за годы, отделяющие государство Шумер от вавилонской эпохи. Ведь эти тексты, несомненно восходящие к шумерским прототипам, тем не менее созданы вавилонянами, доведшими искусство магических заклинаний до высшего совершенства и создавшими на основе древнейших суеверий целую систему представлений. В пользу такого предположения говорит оригинальное шумерское заклинание, записанное в эпоху третьей династии Ура, т. е. на несколько столетий раньше чем только что приведенные вавилонские заклинания. В шумерских заклинаниях бог магии довольствуется обращением к своему отцу Энки, к которому он направляет посланника. Вмешательства одного бога должно быть достаточно. Вот какими словами шумерские жрецы изгоняли злого демона по имени Самана:
Самана, имеющий пасть льва,
имеющий зуб дракона, имеющий когти орла,
имеющий хвост скорпиона, дикий лев Энлиля,
лев Энки, перегрызающий горло,
лев Нинсинны, имеющий кровожадную пасть,
лев богов, разевающий пасть:
из–за того что он у реки ответ на вопрос о приговорах богов отнял,
из–за того что он у грудного младенца пищу отнял,
из–за того что он созревающей девушке в месячном кровотечении помешал,
из–за того что он юноше в его мужском созревании помешал,
из–за того что он жрице любви в её занятии помешал,
из–за того что он проститутке в её занятии помешал, Асаллухи
посла к отцу своему, Энки, направил:
«О мой отец, из–за того что Самана, имеющий пасть льва,
имеющий зуб дракона, имеющий когти орла,
имеющий хвост скорпиона,
дикий лев Энлиля,
лев Энки, перегрызающий горло,
лев Нинсинны, имеющий кровожадную пасть,
лев богов, разевающий пасть,
у реки ответ на вопрос [о приговорах богов] отнял, у грудного младенца пищу отнял,
созревающей девушке в месячном кровотечении помешал,
юноше в его мужском созревании помешал,
жрице любви в её занятии помешал,
проститутке в её занятии помешал,
должен он, Самана, быть очищен, подобно каналу,
подобно рву, он должен быть вычищен,
должен он, подобно [быстро угасающему] костру
из тростника, сам по себе угаснуть, подобно разрезанному зерну, никогда не срастись».
За помощь жреца–заклинателя, использовавшего при лечении не только заклинания, но и лекарства (в первом из приведенных текстов содержится бесспорный намек на то, что одновременно с заклинаниями целитель прописывал лекарства), за вмешательство светского врача, пытавшегося спасти больного без привлечения богов и без изгнания демонов (а может быть, применявшего и эти средство), приходилось платить немало. В благодарность за помощь больные должны были приносить в храм жертвенные дары, а также платить за визиты лекарей. Стоило это недешево, что нашло отражение в шумерских пословицах и изречениях.
*
Приведенный список демонов, очевидно, не исчерпывает всех порождений шумеро-ассиро-вавилонской фантазии. В принципе, для того чтобы задать критерий для классификации, существует определитель (dingir), который обозначает бога и должен стоять только перед именами богов. Однако его употребление писцами ограничено не настолько строго, чтобы рассматривать присутствие или отсутствие этого знака в качестве достаточного основания. Так, в ряде случаев определитель божества предшествует названиям Галлу , Ламашту , Лабацу и Намтару, которые однако чаще всего принято упоминать в числе утукку – они определенно являются демонами. Более того, нельзя классифицировать вышестоящие по отношению к человеку существа, исходя из их благотворного или вредоносного воздействия на него. Боги часто притесняют его, даже не всегда имея повод для злобы, и, одни и те же гении поочередно то призываются как оказывающие помощь, то изгоняются как пагубные. Демоны едва ли менее могущественны, чем боги, что иногда они успешно с ними борются. Следовательно, бога от демона отличает вовсе не физическое превосходство, которое к тому же достаточно трудно измерить. Различие следует искать, скорее, в природе отношений, которые человек устанавливает между собой и сверхчеловеческими сущностями; только богам он поклоняется, обращается к ним с молитвой и приносит дары; в связи с демонами речь идет лишь о заклинании, самое большее, о приношении пищи с целью подкрепить, а не умилостивить того, кому она предлагается. Несомненно, магические формулы могут содержать имена Эа и Мардука наряду с Асакку, но доподлинно не известны молитвы или приношения, адресованные утукку. Шумеро-вавилонские молитвы, посвященные демонам, не обнаружены, и, скорее всего, они не были записаны никогда. Однако в более раннее время, до возникновения государства и культа богов, демонам в Месопотамии вполне могли возносить молитвы и приносить жертвы (как это делается у всех народов, не имеющих развитой религии). Демаркационная линия между этими двумя категориями сверхчеловеческих существ никогда не была слишком ясной; она могла варьироваться не только в зависимости от эпохи или места, но и индивидуально, и нельзя с уверенностью утверждать, что более полное познание ассирийской религии когда-либо позволит провести ее с большей точностью.
***
Использованная литература :
Ш.Фоссе, «Ассирийская магия» ;
М.Белицкий, «Шумеры. Забытый мир» ;
М.Саммерс, «История вампиров» ;
В.К.Афанасьева, «Мифы Междуречья» ;
Ф.А.М.Виггерман, «Месопотамский Пандемониум» ;
Wikipedia / Britannica
