Великая Мать - Кибела

ГОМЕРОВСКИЙ ГИМН. XIV. К МАТЕРИ БОГОВ

Мать всех бессмертных богов и смертных людей, о восславь мне,

Дочерь великого Зевса, о звонкоголосая Муза!

Любы ей звуки трещоток и бубнов и флейт переливы,

Огненнооких рыкание львов, завывания волчьи,

Звонкие горы и лесом заросшие логи глухие.

Радуйся ж песне и ты, и с тобой все другие богини!

Кибела или Цибела (др.-греч. Κυβέλη, лат. Cybele) –  первоначально фригийская богиня, почитавшаяся в большей части областей Малой Азии (также в Лидии, Вифинии и Галатее). Кибела, в культе которой отразилось многовековое взаимодействие различных культурно-религиозных традиций, являла собой образ сложный, противоречивый и многофункциональный. Его широта и многозначность неизбежно вели к сближению с целым рядом восточных, греческих и римских божеств. Кибела похожа в том числе и на других великих богинь Востока – Атаргатис, Астарту или коммагенскую Ма.

Эллины стали называть фригийскую богиню Кибелу также Матерью богов или Великой Матерью, вероятно, из-за слияния образа этой богини с Реей, считавшейся прародительницей всех богов.

Известна также под именами Кивева, Диндимена, Фригийская мать, Идейская мать. Она – единственная известная богиня древней Фригии и, вероятно, была высшим божеством фригийского государства.

Истоки культа Великой Матери богов Кибелы восходят к религиозным традициям древнейшего населения Малой Азии. Территория эта, бывшая свидетельницей неоднократных миграций и переселений народов, уникальна по количеству скрестившихся здесь многочисленных культур. Таким образом, культ Великой фригийской Матери явился своеобразным отражением сложного, многовекового взаимодействия различных культурных традиций.

Некоторые фригийские памятники посвященные Кибеле, явно использовались для возлияний и кровавых жертвоприношений, возможно, предвосхищая на несколько столетий её схожий культ в эпоху уже Римской империи. Её ранние изображения имеют в себе некоторые неохеттские черты.

Во II в. н. э. географ Павсаний свидетельствует о лидийском культе "матери богов", изображение которой было высечено в скале-отроге горы Сипил. Оно считалось самым древним изображением богини, и его приписывали легендарному Бротею.

Согласно сведениям, сообщаемым нам греческими и римскими авторами, источником культа Кибелы был город Пессинунт, находящийся в центральной Анатолии, в 150 км на юго-запад от Анкары и примерно в 100 км от Эскишехира. Данные указывают на то, что эта местность была заселена, по крайней мере, с середины второго тысячелетия до н. э. Пессинунт же был основан в VIII в. до н. э. полумифическим царем Фригии Мидасом в качестве  священного города культа Кибелы. Кибела иногда описывалась как мать фригийского царя Мидаса. Pseudo-Hyginus, Fabulae 274: «Царь Мидас, фригиец, сын Кибелы».

Самые ранние сведения о Пессинунте находятся в сочинениях Феопомпа, автора IV века до н. э., чей труд дошел до нас в историческом произведении Аммиана Марцеллина.

Здесь построили её главное святилище, которое стало центром города-храма.

Диндимена (Диндимида) – распространенный эпитет Кибелы – Матери богов, по названию горы Диндим над городом Пессинунт.

*

Несмотря на малоазийское происхождение, эллины наделили Кибелу множеством божественных функций. Не только её культ, но в отдельных чертах и образ были сравнительно рано синкретизированы с греческой мифологической Матерью богов Реей, либо с Геей.

Термином «синкретизм» на примере фригийского женского божества лучше всего можно определить отношения Кибелы Фригийской и Кубабы (Кебебы – Κυβήβη) хеттской и Геи Греческой. Это не сближение, не идентификация, не рождение нового смешанного культа, это все вместе – полное слияние богинь, подтвержденное многочисленными источниками.

Некоторые исследователи различают исконно греческую Матерь богов, критскую Рею и фригийскую Кибелу, объясняя синкретизм трех божественных образов близким, если не единым источником происхождения, в качестве которого определяет древнеанатолийское женское божество жизни и плодородия.

Кибела выступает персонификацией женского производящего начала в природе. Вселенское материнство богини – её главнейшая созидательная функция. Разумеется, в этом качестве Кибела легко входила во взаимодействие с целой плеядой женских богинь-матерей, почитавшихся под различными именами во всех уголках античного мира. Аспект вселенского материнства в образе фригийской богини тесно соотнесен с идеей плодородия. Великое божество женской плодоносной силы, Кибела покровительствовала плодородию почвы, скота и людей, этой функцией будучи весьма близка Афродите-Венере, с которой видимо также отождествлялась.

Как богиня хтонических подземных сил Кибела сближалась с Гекатой.

Фригийская Кибела, – владычица диких зверей и традиционный ее символ – львы, верные стражи и преданные служители, всюду сопровождающие свою божественную покровительницу. В этом качестве Кибела заведовала плодовитостью животных, и потому почитатели молили богиню о приумножении стад. Этой ипостаси Кибелы чрезвычайно близка Артемида. Кстати, тесное взаимодействие обеих богинь имело давние лидийские корни.

Кибела – горное божество. В горах располагались святилища фригийской Матери, посвященные ей леса и рощи, там же совершались и оргиастические служения в её честь. Горы символизировали темный, необузданный элемент хаоса в мифологеме Кибелы. Связанный с этим аспектом образа богини, оргиастический характер ее культа очень близок священному исступлению дионисийской обрядности.

Также в многогранном облике Великой Матери богов сохранилась ипостась ее древней анатолийской предшественницы. Кибела, госпожа Пессинунта, остается городской богиней, каковой почиталась Кубаба, Великая царица Кархемыша. Указанная функция стала основой для сближения богини с Афиной.

«Яркий и сильный характер» Кибелы и связь с дикой природой отличают её от олимпийских богов. При этом, беспрецедентную популярность культа Кибелы можно объяснить из функций самого божества: она была царицей, или владычицей своего народа, ответственной за его благополучие как богиня плодородия, кроме того, она была также богиней целительницей и защитницей во время войны, хозяйкой гор и повелительницей дикой природы.

В «Библиотеке», ранее приписываемой Аполлодору, читаем о том, что Кибела вылечила Диониса от его феерического безумия.

По-видимому, важной частью её культа была вера в бессмертие, загробная жизнь толковалась как воссоединение с Матерью-Землей. Как в мифологии, так позднее и в самом культе, имя богини связывалось с ее юным возлюбленным Аттисом, который со временем и сам становится божеством, а вместе с богиней они почитаются как астральные и космические силы.

Изображения и иконография Кибелы в погребальных контекстах, а также повсеместное распространение ее фригийского имени Матар ("мать") позволяют предположить, что она была посредником между границами известного и неизвестного : цивилизованным и диким, миром живых и мертвых. Её связь с ястребами, львами и камнем горного ландшафта, по-видимому, характеризует ее как мать земли в ее необузданном естественном состоянии, обладающую силой управлять, умерять или смягчать ее скрытую свирепость и контролировать её потенциальные угрозы оседлой, цивилизованной жизни. Анатолийские элиты стремились использовать её покровительственную силу в форме культа правителя; например, возможная её связь с тем же царем Мидасом... В то же время её власть явно выходила и за рамки любого чисто политического употребления и обращалась непосредственно к последователям богини из всех слоев общества.

*

Культ этой фригийской богини очень рано (не позже VIII–VII вв. до н.э.) восприняли ионийские греки – жители городов Малой Азии. От них этот культ попал в материковую Грецию и на острова Эгейского моря ; со временем Кибелу стали почитать и в возникших на северопричерноморском побережье греческих городах-полисах. Своими же истоками культ Кибелы восходит к неолитическим культурам древнейших обитателей Анатолии. Ассимилированная фригийцами и ставшая главным божеством фригийского пантеона хурритско-лувийская (сиро-каппадокийская) богиня Кубаба, почитавшаяся с начала II тыс. до н.э. на обширных территориях от центральной Анатолии до Северной Сирии около XV - XIV вв. до н.э. и включенная в пантеон хеттов, являлась более близкой по времени предшественницей Кибелы.

Французский лингвист Эммануэль Лярош соединив целый ряд разнообразных древнейших свидетельств, убедительно доказал, что именно древняя сиро-каппадокийская Кубаба, поддерживаемая авторитетом Кархемыша (древнее государство, существовавшее в XIX - конце IX веке до н. э. на территории Сирии и Восточной Анатолии), и к нач. I тыс. до н.э. затмившая все прочие женские божества хеттского пантеона, стала почитаться фригийцами под именем Кибелы-Кибебы, многочисленные греческие варианты которого отражают либо диалектные различия в самой Малой Азии, либо проистекают из-за неустойчивости греческой передачи. Обращаясь к этимологической загадке имени Кубаба, ученый склоняется к высказанной У.Олбрайтом и не получившей общего признания гипотезе о заимствовании имени богини из древнемесопотамского. Имеется в виду версия, согласно которой на имя Кибелы и развитие связанных с ней религиозных практик, возможно, повлиял культ обожествленной шумерской царицы Кубабы.

По-видимому, около сер. II тыс. в результате религиозной политики хеттских правителей Кубаба включается в пантеон хеттов как одна из богинь завоеванных хеттами сирийских земель. В документах царских хеттских архивов она именуется госпожой Кархемыша, что и определяет ее чрезвычайно скромное положение в религии и мифологии хеттов.

Очередная волна миграций ряда индоевропейских племен приводит к падению хеттской державы. Хорошо известно, что в периоды децентрализации возрастает роль местных центров, что в религиозной жизни отражается в усилении местных культов. В случае с Кубабой следует принимать во внимание факт политического возвышения Кархемыша, ставшего центром вновь созданного объединения племен, входивших некогда в союз под предводительством Хаттусы. Авторитет новой столицы возвышает и давнюю покровительницу города – Великую царицу Кархемыша –  Кубабу, культ которой быстро распространяется на запад и завоевывает популярность во всей Малой Азии. Вероятно, в этот период происходит контаминация образа древней анатолийской богини с верховной богиней хеттов, хаттской по происхождению Вурунсему. "Богиня солнца города Аринны" – Вурунсему, вошедшая в хеттский пантеон в период Древнего царства, отождествлялась с хурритской "госпожой небес" Хебат и владычицей подземного мира Эрешкигаль. Эпитет Вурунсему "Матерь" переносится на Кубабу и во фригийских надписях неизменно сопровождает имя Кибелы. Пришедшие в Малую Азию фригийцы ассимилировали древнее анатолийское божество, именуемое Кубабой.

Ассимилировав древнюю анатолийскую богиню Кубабу, фригийцы привнесли в культ некоторые черты своих национальных религиозных воззрений и обрядности. К функциям богини плодородия добавился образ богини, регулирующей и упорядочивающей стихийные природные начала, она стала владычицей гор, лесов и диких зверей.

Надпись Matar Kubileya/Kubeleya на фригийском скальном святилище, датируемом первой половиной VI века до н. э., обычно читается как "мать горы", что подтверждается древними классическими источниками и согласуется с Кибелой как любой из нескольких подобных богинь-хранительниц, каждая из которых известна как "мать" и связана с конкретными анатолийскими горными районами или другими населенными пунктами: эта богиня, таким образом, – «рожденная из камня».

К V-IV вв. до н.э. Кибела уже считалась прародительницей всего сущего, а главное – матерью богов. Историки почти не располагают данными о функциях той ранней Кибелы-Кубабы, но судя по ее изображениям с гиперболизированными половыми признаками, все исследователи называют главную – плодородие и чадородие.

Ниже – фигурка «Богини-матери» из Чаталхёюк (тур. Çatalhöyük), буквально «Вилка-курган» – большое поселение эпохи керамического неолита и энеолита в провинции Конья (южная Анатолия). Является крупнейшим и наиболее хорошо сохранившимся обнаруженным неолитическим поселением. Самые ранние найденные культурные слои относятся к 7400 г. до н. э. Поселение существовало до 5600 г. до н. э. Жители покинули поселение до наступления Бронзового века.

В начале прошлого века в ходе раскопок богатейших скифских захоронений в районе Келермеса (на Северном Кавказе), в кургане было найдено серебряное зеркало раннего типа (с вертикальной ручкой) со сложным художественным оформлением на накладной электровой пластине.

Погребение с зеркалом датируется разными исследователями временем от второй половины VII в. до н.э. до конца века. По форме зеркало относится к ранним скифским типам, а изображения на оборотной его (электровой) части явно сделаны по канонам восточно-греческого (ионийского) искусства. Среди многочисленных изображений на диске (их всего 24) главным персонажем выступает крылатая женская фигура с пантерами в руках – обычными атрибутами Великой малоазийской богини Кибелы. Окружают богиню антропоморфные существа, борющиеся с фантастическими грифонами, сфинксы, львы, медведь, лиса. В иконографии образов, в способе передачи шерсти, других стилистических приемах отчетливо проступают черты, свойственные греко-восточному искусству. Между тем, тип самого зеркала и отдельные мотивы (например, стоящая пантера с кольчатыми лапами) имеют явно скифское происхождение. Да и малоазийская Кибела по своей сути во многом напоминает скифскую богиню Аргимпасу, бывшую также божеством плодородия животного и человеческого мира. Хотя конкретное содержание композиции на зеркале остается не до конца ясным, совершенно очевидно, что чужеземный мастер, декорируя этот предмет, ориентировался на запросы скифского заказчика…

Золотые подвески-серьги с Кибелой из другого скифского кургана. IV в.до н.э

Чисто фригийская богиня Кибела, предстает уже в несколько ином виде. Став во главе пантеона и имея широкое поклонение в больших фригийских городах, ее образ становится все более царственным, появляется трон, головной убор в виде короны или крепости, музыкальные инструменты, обозначающие особенности отправления культа. Фигура фригийской Кибелы становится более изящной. Появляются черты лица, что говорит о большей персонификации богини.

Богиня чаще всего сидит в длинном хитоне и гиматии. В её руках – чаша и тимпан, иногда на коленях – лежащий львенок.

Как покровительницу городов, Кибелу изображали в высоком головном уборе – калафе или в «градской», зубчатой короне (этот образ пойдет и дальше, прямиком в Рим).

Кибела управляет небесным сводом, поэтому на кайме ее ризы, уже позже, – иногда знаки зодиака, а башенная корона на голове украшена полумесяцем и солнечными лучами. В левой руке богини – бубен либо кимвал, тимпан или систрум, в правой – фиала – атрибуты оргиастических плясок в ее честь, иногда – молния. Еще один атрибут богини Кибелы (символ ее изначальной андрогенности) – миндаль.

Как и все её предшественницы (Кубаба, Астарта), Кибела изображалась со львами. Ее ноги опираются на скамеечку или на спины львов. Иногда львы располагаются по   сторонам трона, либо богиню представляют на колеснице, запряженной львами (лев символизирует силу земли).

Изображения богини в таком образе будут сопровождать её более восьми столетий, распространяясь от Малой Азии, причерноморья и до Рима, и известны по архаическим, классическим и самым массовым эллинистическим и римским произведениям искусства и художественных ремесел.

Сидящая Кибела. IV в. до н .э

Бронзовая статуэтка Кибелы на телеге, запряженной львами. II век н.э.

Кибела, влекомая львами в своей колеснице на обетное жертвоприношение (справа). Выше – Бог Солнца и прочие небесные объекты. II век до н.э. Позолоченное серебро

Самые ранние литературные свидетельства о Кибеле датируются VII -VI вв. до н .э., самые поздние относятся к ХII в.н.э. Они очень неравномерно представлены по главным периодам античной истории, наибольший объем литературных материалов приходится на римский период, причем особый интерес к культу наблюдается на стыке старой и новой эпох и во времена поздней империи.

Образ этой фригийской богини не оставил заметного следа в эллинистической поэзии: упоминания о ней у Каллимаха и в идиллиях Феокрита единичны. Но выразительные и объемные пассажи посвятил Великой Матери богов Кибеле один из главных хранителей Александрийской библиотеки Аполлоний Родосский. В героико-мифологической поэме «Аргонавтика» нарисован сложный и противоречивый образ Кибелы, великой богини природы и плодородия, благостной и одновременно наводящей ужас. Аполлоний Родосский пополняет описанием традиционного ритуала жертвоприношения Кибеле. Рассказывая об обращении Аргонавтов к фригийской богине с мольбой "отвести от них бури" (I, 1130), поэт, таким образом, представляет ценное свидетельство о любопытной и не характерной для божества плодородия функции защиты от бедствий на море (далее также будет упомянут этот аспект).

Некоторые сведения о пессинунтских жрецах Кибелы сообщает Полибий.

Вообще, стоит отметить, что в Греции Кибела встретила неоднозначный прием. Как был сказано выше, она частично ассимилировалась с аспектами богини Земли Геи, ее, возможно, минойского эквивалента Реи и также богини–матери урожая Деметры. Но, как и в случае с другими божествами, рассматриваемыми как чужеземные интродукции, распространение культа Кибелы иногда сопровождалось конфликтами и кризисами.

При этом, некоторые города-государства, особенно Афины, рассматривали Кибелу в качестве покровительницы, но самые известные греческие обряды и процессии в честь Кибелы, все же показывают её как несколько чуждую «на расстоянии», экзотическую таинственную богиню.

В Греции Кибела стала ассоциироваться с горами, городами и городскими стенами, плодородной природой и дикими животными, особенно львами.

Стоит отметить, что культ Кибелы имел несколько общих черт с культом Диониса: чужеземное божество прибывает в колеснице, запряженной экзотическими большими кошками (Дионис-тиграми, Кибела-львами), сопровождаемое дикой музыкой и экстатическим антуражем её паствы. К концу I в до н. э. их обряды в Афинах и других местах иногда сочетались : Страбон отмечает, что популярные обряды Реи-Кибелы в Афинах могли  проводиться одновременно с процессией Диониса. Подобно Дионису, Кибела считалась обладательницей явно неэллинского темперамента, которую греки одновременно обнимали и держали на расстоянии вытянутой руки.

То есть, несмотря на эллинизацию образа Великой Матери богов Кибелы, соединившую её с многочисленными божествами греческого пантеона, культ оказался чуждым религиозному сознанию эллинов в большинстве своем. Лишь незначительная часть греческих полисов стала отправлять государственный культ фригийской Матери, в основном же греки с равнодушием отнеслись к богине и не проявили особого интереса к неистовым служениям фригийцев.

Те же греки, что поклонялись ей, стали называть её Mātēr или Mētēr («Мать») или с начала 5-го века Kubelē ; у Пиндара она – "Хозяйка Кибела Мать".

В последней четверти V в. до н. э. афиняне построили Метроон – храм Матери богов с отделением для хранения государственного архива. Храмовая статуя богини, исполненная учеником Фидия Агоракритом, стала образцом для изображений Кибелы во многих городах Эллады. Вплоть до первых веков нашей эры образец Агоракрита оставался господствующим для воплощения образа богини в монументальной скульптуре и терракотах и керамике.

Кибела. V век до н.э. Керамика.

В отличие от своей публичной роли защитницы городов, Кибела была также центральной фигурой культа мистерий, частных обрядов с хтоническим аспектом, связанных с культом героев и исключительно для тех, кто прошел посвящение, хотя неясно, кто были эти посвященные Кибелы. На рельефах она изображена рядом с молодыми служителями женского и мужского пола с факелами и сосудами для очищения.

Слияние Кибелы с Реей привело к её сближению с различными мужскими полубогами, которые служили Рее в качестве слуг или опекунов её сына, младенца Зевса. С точки зрения культа, они, по-видимому, действовали как заступники или посредники между богиней и смертными подданными, через сны, экстатические танцы, песни, трансовые состояния. Среди них упоминаются вооруженные куреты, которые танцевали вокруг Зевса и стучали по своим боевым щитам, чтобы развлечь его; видимо их фригийские эквиваленты – это юные корибанты, в диком воодушевлении, с музыкой и танцами, также отправляли служение.

Вообще, считается что корибанты (др.-греч. Κορύβαντες) – это мифические предшественники жрецов Кибелы или Реи во Фригии. Сам Корибант как отдельное божество – сын Иасиона и Кибелы. От него пошли корибанты.

Куреты же – мифические спутники Реи, сопровождавшие богиню, когда она искала место, чтобы тайно от Кроноса родить Зевса. Собственно, окружение Кибелы составляли безумствующие корибанты и куреты, дикие пантеры и львы. Все это в чем-то схоже с вакханками Диониса.

Культ Кибелы, как и Диониса, частично был общедоступным, но некоторые ритуалы и празднества могли справлять лишь посвященные в таинства богини. Свою причастность к таинствам поклонники Кибелы ощущали так же, как хор трагедии «Вакханки» Еврипида:

Счастлив, если приобщен ты

Оргий Матери Кибелы;

Если тирсом потрясая,

Плюща зеленью увенчан,

В мире служишь Дионису.

Корибанты-куреты

Кибела считалась матерью фригийского бога Сабазия, которого греки отождествляли с Дионисом. Поскольку у греческого бога была другая родословная, фригийские мифы были приспособлены, чтобы описать Мать Рею как его наставника. Культ оргиастов (оргия) Диониса-Сабазия произошел от культа Кибелы.

Лукиан сопоставляет Сабазия с другими фригийскими божествами – Аттисом, Корибантом и даже с самой Кибелой.

От служителей Кибелы, исполнявших культ, требовалось полное подчинение своему божеству, доведение себя до экстатического состояния, вплоть до нанесения друг другу кровавых ран и оскопления во имя Кибелы неофитов, предававших себя в руки этой богини.

Галлы (греч. γάλλοι, лат. galli) – жрецы Кибелы, её возлюбленного Аттиса и почитаемой в Риме сирийской богини Атаргатис. Особенно многочисленны были в городе Иераполь (Гиераполь; ныне Турция; ок. трехсот жрецов). Согласно Овидию, именование произошло от названия фригийской реки Галла. В Древнем Риме жрец-галл входил в Галльскую коллегию («collegium Gallorum»); председатель которой имел титул архигалла (auchigallus). Жрецы Кибелы были скопцами (оскопленными). Мифическими предшественниками жрецов-галлов считают тех самых корибантов.

Рельеф с изображением жреца-галла. В левом верхнем углу изображение Кибелы и Аттиса.

Многие из греческих культов Кибелы включали обряды, посвященные божественному юному фригийскому пастуху-кастрату Аттису. Считается, что значение этого юного бога в ритуальной практике культа Великой Матери-Кибелы столь велико, а теснейшая связь его с Кибелой в мифологии так очевидна, что невозможно исследовать религию фригийской богини без обращения к образу Аттиса. Он был для фригийцев тем же, чем Адонис был для сирийцев. Подобно Адонису, он, видимо, был богом растительности. Жители Фригии ежегодно оплакивали смерть этого бога и радовались его воскресению. Кибеле и преждевременно погибшему Аттису были посвящены в начале весны несколько дней празднеств, в течение которых, под оглушительные звуки бурной музыки, жрецы предавались диким пляскам (galliambi) и подвергали себя кровавым увечьям, – всё это под пение галлиямбов. Лукиан передавал, что на большие праздники богини народ стекался со всего Востока.

Сосна, наряду с тимпаном и чашей, считалась символом Кибелы, и во время ее празднеств зажигали сосновые факелы. Скорбя о смерти юноши, богиня воскрешала его, поэтому во время мистерий разыгрывались сцены гибели и возрождения Аттиса.

Греки и римляне частично изменили и смягчили жестокие изначальные восточные ритуалы, но все же эти празднества и особенно обряды посвящения вызывали у многих содрогание. Есть источники с описанием этого «действа».

Третий день праздника в честь Кибелы и Аттиса назывался Кровавым. В этот день архигалл (первосвященник) вскрывал себе вены на руке. Жрецы более низкого ранга, возбужденные необузданной, варварской музыкой – боем кимвалов, громыханием барабанов, гудением рогов и визгом флейт, – с трясущимися головами и развевающимися волосами кружились в танце до тех пор, пока наконец, приведя себя в состояние бешенства и потеряв чувствительность к боли, не начинали наносить себе раны глиняными черепками и ножами, забрызгивая алтарь и священное дерево своей кровью.

Жрецы-скопцы Кибелы занимали видное место в празднествах в честь Матери богов, воспроизводивших одну из древних форм почитания производящих сил природы. Аттис играл роль, сходную с той, которую исполняла Кора в Элевсинских мистериях. Его смерть и воскресение знаменовали замирание жизни растений зимой и их пробуждение весной. Возрождение Аттиса давало также мистам надежду на то, что они после смерти воскреснут в иной жизни.

В середине IV в. н. э. Фирмик Матерн в послании византийским императорам об искоренении язычества описал некоторые моменты мистерий Матери богов. Приняв христианство и осуждая языческие культы, Матерн не боялся открыть известные ему тайны. Он сообщил, что проходившие посвящение брали какую-то еду с тимпана, пили из кимвала и подвергались мучительным обрядам, во время которых испытывали ужасный страх. В подземелье их зарывали в землю до головы и отпевали как умерших; затем они воскресали, когда жрец шепотом произносил: «Воспряньте духом, мисты: бог спасен! И мы обрящем от трудов спасенье!».

Во Фригии "Аттис" было одновременно обычным и жреческим именем, встречающимся в случайных надписях на камне, посвящениях на личных памятниках и некоторых фригийских святынях Кибелы. Его обожествление могло начаться как греческое изобретение, основанное на том, что было известно о фригийском культе Кибелы. Он описывается как эллинизированный стереотип деревенского восточного варвара; он предстает в непринужденном образе, щеголяя фригийским колпаком и пастушьим посохом. Более поздние изображения Аттиса показывают его в виде пастуха, находящегося в таких же расслабленных позах, держащего сирингу (свирель) или играющего на ней.

Демосфен в своей «De Corona» (III в. до н. э.) пишет, что, аттес – это "ритуальный крик, издаваемый последователями мистических обрядов".

Конкретно в древнегреческой мифологии Аттис (др.-греч. Ἄττις или Ἄττης) – юноша необычайной красоты, родом из Фригии, возлюбленный Кибелы.

Существует несколько вариантов мифа о Кибеле и Аттисе, которые можно найти у Геродота (I, 34–45), Овидия (Fasti IV, 221–244), Павсания (VII, 17, 10–22) и Арнобия (V, 5–7). Два последних автора рассказывают, что некогда Зевс породил страшное существо Агдистис, который не обращал внимания ни на богов, ни на людей, и был уверен, что кроме него нет ничего более могущественного на земле, небе и звездах. Для того, чтобы обуздать его дерзость, Либер оскопил его, причем из пролившейся крови выросло гранатовое дерево с плодами. Нана, дочь царя Сангария, положила плод граната за пазуху и забеременела. Сангарий попытался уморить ее голодом, но Кибела поддерживала ее плодами деревьев и другой пищей. Она родила Аттиса, но ее отец приказал выбросить ребенка. Его подобрали какие-то люди, которые выкормили его козлиным молоком. Кибела любила Аттиса за выдающуюся красоту, влюбился в него и Агдистис. Прекрасному юноше была предназначена в жены дочь пессинунтского царя Мидаса Ия, и чтобы никто не помешал свадьбе, царь запер ворота города. Но Мать богов, зная, что Аттис будет счастлив до тex пор, пока будет свободен от брака, вошла в запертый город, приподняв его стены головой. Агдистис привел всех собравшихся на пир в исступление, и Аттис под сосной оскопил себя и умер от потери крови. Великая Мать собрала останки Аттиса и похоронила и оплакивала его и Ию, на могиле которой вырастает миндальное дерево. Агдестис попросил Юпитера, чтобы Аттис воскрес, но тот не согласился, однако позволил, чтобы тело его не разлагалось, волосы всегда росли, и один только мизинец оставался живым и сохранял способность движения.

По другой версии мифа сама Кибела является матерью Аттиса.

Представление об умирающем (исчезающем) и воскресающем (возвращающемся) божестве растительности, кажется, принадлежит очень древнему слою религиозно-мифологических воззрений человечества. Заглянув же во фригийскую историю культа, обнаруживаем такую древнюю функцию Матери Кибелы и ее сына-возлюбленного Аттиса как охрана могил. Как утверждает знаменитый специалист в области фригийских древностей Уильям Рамсей, согласно верованиям фригийцев, умерший не просто возвращался в лоно своей божественной Матери, но идентифицировался с божественною природой, превосходя свою земную сущность и становясь таким образом бессмертным. Т. е., вполне допустимо, что мистериальный аспект фригийского культа развился именно из ассоциации Великой Матери с загробным миром (подобный аспект, между прочим, находим и в образе неолитической богини плодородия). Кроме того, задолго до соприкосновения с христианским вероучением культ Великой Матери богов Кибелы и Аттиса испытал значительное влияние со стороны мистической религии Деметры Элевсинской с ее верою в возрождение к жизни вечной.

В празднествах Кибелы принимали участие мужчины и женщины. Последние пели погребальные песни, когда изображали смерть Аттиса; возможно, их пение сопровождало также символическую смерть посвящаемых. Некоторые женщины исполняли роль жриц, а другие шли в процессии к алтарю и доводили себя до исступления. Две надписи III в. до н. э. дают сведения о таких жрицах в Ольвии и в Пантикапее. Ольвиополит Сократил поставил статую своей жене, бывшей жрицей Кибелы, а в Пантикапее Гестиея, жрица Матери Фригийской, посвятила богине статую. Пантикапейская надпись того же времени свидетельствует, что во время праздников Кибелы наряду со жрицами ей служили и мужчины-жрецы. На Боспоре мистерии Кибелы продолжали справлять и в римское время. Найденная близ Фанагории надпись содержала устав мистерий. К сожалению, текст сохранился с большими лакунами, поэтому с трудом поддается связному толкованию.

Аттис, по-видимому, сопровождал распространение культа Кибелы через всю Великую Грецию; есть свидетельства их совместного культа во многих греческих колониях VII-VI вв. до н.э. На изображениях он часто показан вместе с Кибелой, но всегда является младшим, меньшим божеством или, возможно, её жреческим слугой. Например, к главному жрецу в храме Кибелы в Пессиносе обращались как к "Аттису".

Так как по легенде, Аттис пришел в безумие и отсек себе половые органы, также и галлы-жрецы Кибелы в одних случаях кастрировали себя, в других случаях, отсекали крайнюю плоть «самосским черепком» или острым кремнем. Некоторые современные авторы считают, что первоначальной целью такого религиозного самооскопления нужно считать сохранение внутри семени, вещества жизни и души, с которым практически отождествлялась психе (душа).

Кибела и Аттис сидят на колеснице, запряженной четырьмя львами, в окружении танцующих корибантов ; тисненое серебро, ок. 200–400 гг.н.э.

Вообще, обряд ритуальной самокастрации по сей день вызывает различные объяснения. Одни исследователи видят в действиях неистовых галлов результат некой явной психической ненормальности. Другие целью ритуала считают это как «приношение» богине, возвеличивающее её могущество. Возможно, что смысл обряда заключался в достижении ритуальной чистоты жрецом, таким образом, посвящающим всю свою жизнь служению божеству. Или, глубоко символическое значение ритуала состоит в нейтрализации необузданной оргийности культа его аскетизмом, т.е. действия галлов, олицетворяющих божественного спутника Великой Матери, ограничивали стихийную плодовитость Кибелы.

Кибеле приносили и бескровные жертвы. На особом керамическом блюде раскладывали разные злаки, горох, чечевицу и др. Этот обычай, как писал Афиней, был широко распространен во многих местах, где поклонялись Кибеле. Богине также посвящали кушанья, специально приготовленные для ее празднества. В Афинах, например, варили галаксию – ячменную кашу на молоке. Поэтому весенний афинский праздник Матери богов назывался Галаксиями. Описывая празднества Кибелы в Риме, Овидий сказал, что богине приятна древняя еда из молока, смешанного с сыром и зеленью.

*

Колонисты перенесли из Милета культ Кибелы в свои поселения в Северном Причерноморье и, вероятно, по традиции справляли весной праздники в ее честь. Самые ранние свидетельства VI в. до н. э. относятся к Ольвии и ее округе, а древнейшие боспорские и херсонесские памятники такого рода датируются последней четвертью V в. до н. э. Это граффито с посвятительной надписью Матери богов на донышке чернолакового сосуда из Мирмекия и голова мраморной статуи Кибелы из Херсонеса. Таким образом, в классический период празднества Матери богов проводились не только в милетских колониях, но и в дорийском Херсонесе. Там находилось святилище богини, куда херсонеситы приносили свои дары. Из них сохранился фрагмент красно-фигурного кратера, расписанного на рубеже V-IV вв. до н. э.; на него нанесены граффито с монограммой Кибелы и рядом рисунок ее священного животного льва.

О праздниках Кибелы в Ольвии и в ее округе достоверно известно с середины VI в. до н. э. В городе их справляли на отведенном священном участке Западного теменоса. Там найдены фрагменты сосудов VI-V вв. до н. э. с посвящением Матери богов и вотивные плитки с ее изображением, изготовленные во второй половине VI в. до н. э. местными мастерами по милетским образцам. Праздники сопровождались жертвоприношениями, во время которых закалывали преимущественно коз, о чем свидетельствует анализ костных останков в ямах-ботросах, куда закапывали все ненужное.

Вскоре после основания Ольвии колонисты поставили алтарь Матери богов в Гилее, лесной области, простиравшейся к востоку за реками Гипанисом и Борисфеном; там же они установили алтари Геракла и речного бога Борисфена. Ольвийский жрец, посетивший Гилею в третьей четверти VI в. до н. э., сообщил о разрушении этих алтарей в написанном на стенке амфоры письме; оно частично уцелело до наших дней.

В V в. до н. э. напротив Ольвии на Гипполаевом мысу стоял храм Матери богов, упомянутый в «Истории» Геродота. Правда, из-за разночтений в рукописях господствует мнение, что историк имел в виду храм не Кибелы, а Деметры. Хотя эти богини отождествлялись. Во времена Геродота ольвиополиты поклонялись обеим богиням.

Для прояснения вопроса о святилище на Гипполаевом мысу следует привлечь записанную Геродотом  в Ольвии новеллу о скифе из царского рода Анахарсисе. Ольвиополиты рассказывали, как ученый мудрец Анахарсис, посетив многие страны и стяжав славу мудреца, возвращался на родину. Во время стоянки корабля в Кизике Анахарсис стал свидетелем празднества Матери богов; он поклялся совершить в ее честь подобное празднество, если благополучно возвратится на родину. Вернувшись в Скифию, Анахарсис исполнил свой обет: отправился в Гилею и там произвел обряды, повесив на себя изображение Матери богов и ударяя в тимпан. Один скиф увидел это и донес царю Савлию. Тот прибыл в Гилею и, убедившись в истинности доноса, убил Анахарсиса выстрелом из лука за приверженность не отеческой религии. Так, по мнению рассказчика, скифы расправляются с теми, кто воспринимает чужие обычаи.

В новелле, как и в любом фольклорном произведении, нет определенных указаний на время ее действия. Но его можно определить по косвенным данным Геродота. Через ольвиополита Тимна, доверенного скифского царя Ариапифа, историк узнал, что Савлий приходился братом Анахарсису и отцом победителю персов Идантирсу. Таким образом, Анахарсис поклонялся Кибеле и погиб примерно в середине VI в. до н. э., потому что в последней четверти этого века Идантирс уже унаследовал власть от отца и воевал с Дарием.

Наверное, поступок Анахарсиса послужил лишь поводом для его устранения как конкурента в борьбе за власть, но внешне гнев царя, вероятно, сопровождался не только расправой с родичем, но и уничтожением греческих алтарей в Гилее. Возможно, скифы не раз так поступали, и об одном из таких разрушений говорится в упомянутом выше письме жреца, близком по времени сюжету новеллы об Анахарсисе.

До сих пор не уделялось должного внимания тому, что Анахарсис дал обет поблагодарить Кибелу в случае благополучного возвращения на родину. Значит, по местным верованиям, в функции этой богини входило обеспечение безопасности плавания по морю. Анахарсис оказался в милетской колонии Кизике потому, что там останавливались все суда перед выходом в рискованное плавание по бурному Понту, где часто случались кораблекрушения. Во времена Анахарсиса Понт еще нередко называли не Евксинским, а Аксинским, то есть негостеприимным. Тогда корабли, направляясь к берегам Скифии, выходили из пролива Боспор Фракийский и шли вдоль западного побережья Понта мимо весьма опасного места близ фракийского города Салмидесса, там античные суда часто тонули не только в VI в. до н. э., но и в более поздние времена.

Итак, из новеллы об Анахарсисе становится известна ипостась Кибелы – защитницы мореплавателей. Таким образом, ее покровительство всему живому распространялось не только на сушу, но и на водные пространства. Греки приписывали также подобную функцию Кабирам, культ которых был сходен с культом Кибелы, и их зачастую почитали в одном храме, например в известном во всем эллинском мире святилище Кабиров на острове Самофракии, где находилось множество благодарственных даров от спасенных на море, или в их святилище в Нимфее, где найдены терракоты с изображением Кибелы.

Отправляясь на кораблях по рекам в Скифию или по морю в греческие города, ольвиополиты приходили на Гипполаев мыс просить Кибелу о счастливом плавании, а на обратном пути их и приезжих купцов встречал храм Матери богов, служивший маяком и знаком того, что рейс корабля близок к завершению. Из-за отсутствия письменных и материальных источников неизвестно, сколько времени просуществовал храм на Гипполаевом мысу после V в. до н. э.

Кибела в Риме.

В Риме Великая Матерь Кибела обретает свою вторую родину. Именно благодаря своему выдающемуся положению в римской империи богиня обязана как ненависти отцов раннего христианства, так и значению в общемировой истории религии. Культ Кибелы ко времени поздней империи стал одним из главных соперников христианства наряду с религией Исиды и митраизмом. История культа фригийской богини на территории Рима и Италии, охватывающая шесть веков, демонстрирует интереснейшие его модификации, отражая социально-политические изменения, происходящие в римском обществе.

Римляне знали Кибелу как Magna Mater (Великая Мать) или как Magna Mater deorum Idaea (Великая Идейская Мать богов), что эквивалентно греческому титулу Meter Theon Idaia.

Рим официально принял её культ во время Второй Пунической войны (с 218 по 201 год до н. э.) когда активно  продвигался на восток. После того как метеоритный дождь, неурожай и голод, казалось, предупреждали о неминуемом поражении Рима, Сенат и его религиозные советники посоветовались с оракулом и решили, что Карфаген может потерпеть поражение, если Рим импортирует Magna Mater из фригийского Пессиноса. Поскольку этот культовый объект принадлежал римскому союзнику-Пергамскому царству, Римский Сенат послал послов за согласием царя; по пути совет посредством оракула уже в Дельфах подтвердил, что богиня должна быть доставлена в Рим.

Согласно изречению «Сивиллиных книг», торжественно был перевезен особым посольством древний символ культа богини, – темноцветный камень Кибелы, который, как говорили, упал когда-то с неба (некоторые считают, что это был реальный метеорит).

В порту Остия Богиню встречали все женщины, и когда статуя Богини «нисходила» на берег, её должны были нести девы к храму Победы-Виктории на Дворцовом (Палатинском) Холме. День, когда это произошло –12 апреля, соблюдался впоследствии как фестиваль Мегалесия. С тех пор культ богини, под именем Magna Mater, сделался государственным; им заведовала особая коллегия жрецов.

Камень из Пессиноса позже был использован в качестве лица для статуи богини.

Марк Теренций Варрон рассказывает о ежедневной службе в Палатинском храме Кибелы.

Храм Кибелы (Палатин) был расположен на высоком западном склоне Палатинского холма, где открывался вид на долину Большого Цирка (самый большой ипподром в Риме). Прямо напротив храма Кибелы, на склонах Авентина, находился храм Цереры. С подножия холма к его вершине, где находился храм, вела лестница. Перед начал ступеней находилась площадка, где проходили игры и празднества, ставились пьесы. Алтарь богини был виден как с этой площадки, так и с внутренней стороны храма. Первоначальный храм сгорел в 111 г. до н.э. и был восстановлен одним из рода Метеллов, возможно, Гаем Цецилием Метеллом Капрарием. Он сгорел еще два раза в начале имперской эпохи и каждый раз восстанавливался Октавианом Августом. После второй реставрации он, вероятно, обрел наиболее роскошный вид.

Храм оставался в эксплуатации до конца IV века. Он был разрушен в 394 году по приказу императора Феодосия I во время гонений на язычников.

Изображение с храмом Великой Матери на барельефе виллы Медичи в Риме

По крайней мере с 139 года нашей эры римский порт Остия, место прибытия богини, также имел полностью развитое святилище Великой Матери и Аттиса, обслуживаемое местным Архигаллом и коллегией дендрофоров (ритуальные древоносцы).

Наземные приготовления к строительству базилики Святого Петра на Ватиканском холме обнаружили святыню, известную как Фригианум, с примерно 24 посвящениями Великой Матери и Аттису. Многие из них ныне утеряны, но большинство из тех, что выжили, были посвящены высокопоставленными римлянами после жертвоприношения Великой Матери. Ни один из этих посвященных не был жрецом Великой Матери или Аттиса, а некоторые были жрецами одного или нескольких различных культов.

Характер культовых фригийских обрядов посвященных Кибеле, как уже упоминалось выше, очень сильно разнился с традиционным римским благочестием. Её жрецы-галлы отличались безумным неистовством, носили женскую одежду, пользовались косметикой, завивали волосы и т.п. Их изнеженность и женоподобность, вопиюще противоречившая старым римским обычаям, вызывала отвращение, но сила богини не ставилась под сомнение. Более того, будучи священниками государственного культа, они являлись неприкосновенными.

Эта проблема была решена следующим образом: Сенат (точнее, коллегия квиндецимвиров) изолировал новый культ, запретив римским гражданам входить в число жрецов богини и принимать участие в богослужениях, а торжества в ее честь – Мегалезии – были организованы по римскому образцу и не имели в себе ничего восточного.

В I в. до н. э. Катулл в заключительных стихах поэмы «Аттис» писал, обращаясь к Кибеле, «госпоже Диндимейских гор»: «Пусть я пребуду в отдалении от твоих чудовищных тайн и пусть твой ужас и безумие опьяняют других». Возможно, здесь отразились не только впечатления самого Катулла, видевшего в Риме подобные празднества, но также чувства автора той греческой поэмы эллинистического времени, которая вдохновила римского поэта.

Практиковались тавроболии, когда над головой посвящаемого забивался бык, и он купался в его крови (существовали и криоболии, в которых место быка занимал баран); считалось, что таким образом человек возрождается к жизни чистым и безгрешным. Посвящаемый опускался в яму, вырытую в земле, и над ним закалывался копьем бык: бычья кровь стекала на человека, и он чувствовал ее на щеках, ушах, губах, на носу и в глазах, даже ловил капли крови языком. Затем ему поклонялись зрители. Изначально ритуал мог быть продолжением охоты на быка; на это, кажется, указывает сам термин.

Известно, что  практика ритуала тавроболии являлась выражением политической лояльности, в IV же веке н.э. приобрело характер своеобразного языческого крещения. Около 130 тавроболических надписей, охватывающих период с 160 до 390 г.н.э. представляют обряд в Нарбонской Галлии, Лугдунской области, Аквитании, Италии, Африканских провинциях, Испании, Бетике.

Из более поздних надписей мы узнаем, что получатель «приобрел новую жизнь на двадцать лет», а еще позже – «приобрел новую жизнь навсегда».

Тавроболий. Роде Бернхард. Гравюра, 1780

Слева – статуя Архигалла (первосвященника Кибелы) II – III вв. н.э., который не был евнухом и имел полное римское гражданство. Справа – статуя галла-евнуха (обычного жреца Кибелы) II в.н.э.

В то время были еще возможны истории вроде той, что рассказывают Диодор Сицилийский (XXXVI, 6) и Плутарх (Mar. 17): во времена Помпея приехавший из Пессинунта в Рим великий жрец Кибелы появился на форуме в священническом облачении, с золотой диадемой и в длинном вышитом одеянии и под предлогом того, что статуя его богини подверглась осквернению, хотел наложить на весь народ наказание. Однако не успел он открыть рот, как трибун приказал ему снять корону, а узнавший об этом плебс взбунтовался и заставил жреца спасаться бегством. Потом, правда, перед ним извинились. Этот эпизод показывает, что еще в начале I в. до н.э. толпа не испытывала перед богиней того почтения, что демонстрировалось во времена Империи. Со временем культ Кибелы приспособился к римским обычаям, а римляне привыкли к Кибеле. Окончательный перелом состоялся при Клавдии. Он увеличил срок Мегалезий до 13 дней и разрешил жрецам покинуть пределы их храма и выйти на улицы.

Существует точка зрения, согласно которой, продвигая фригийский культ Кибелы, Клавдий таким образом противодействовал великой власти в Италии второй чужеземки – египетской Исиды, почитание которой было разрешено Калигулой.

Клавдий объявил Кибелу своей прародительницей. Он же возвел Аттиса в римский Пантеон.

Возросший к концу республиканской эпохи интерес к культу Великой Матери-Кибелы, отразившийся в количественном и качественном изменении источниковой базы, был обусловлен новыми тенденциями в духовно-религиозной жизни римского общества. Важнейшей из них явилась формализация официальной римской религии, приведшая к росту скептицизма и неверия. Создавшийся духовный вакуум, усугубленный присущим эпохе гражданских войн чувством нестабильности, неуверенности в завтрашнем дне, боязни смерти, усилил духовно-индивидуальный поиск. Таким образом, второй важнейшей тенденцией в религиозной жизни Рима стала индивидуализация римской религии, следствием которой была популяризация восточных верований.

Стоит особенно отметить, что именно в Риме Кибела стала настоящей звездой еще до Клавдия.

Историк-моралист времени Августа, при жизни ставший литературной знаменитостью, Тит Ливий передает полную и связную традицию об официальном утверждении культа Кибелы в Риме в 204 г. до н. э. Современник Ливия, профессор риторики Дионисий Галикарнасский восхищается римской организацией культа Кибелы, ограничивающей фригийские особенности почитания богини.

Римляне верили, что Кибела, считавшаяся Фригийской чужестранкой даже в рамках своих греческих культов, была матерью-богиней древней Трои (Илиона). Некоторые из ведущих патрицианских семей Рима заявляли о троянском происхождении; так что возвращение Матери Всех Богов к ее некогда изгнанному народу было особенно желанным, даже если бы её супруг (Аттис) и жрецы не были таковыми. Кибела была возведена в ранг патрицианской собственности; теперь она настоящая римская матрона – хотя и странная, с каменным лицом, –  которая однако в представлении римлян действовала как явное благо для всего государства.

Государственная идеология Августа отождествляла Magna Mater с имперским порядком и религиозной властью Рима по всей территории империи. Август претендовал на троянское происхождение благодаря своему усыновлению Юлием Цезарем и божественной милости Венеры; в иконографии императорского культа императрица Ливия, супруга Августа, была земным эквивалентом Великой Матери-Кибелы, покровительницей Рима и символической "Великой Матерью"; богиня изображается с лицом Ливии на камеях и статуях.

Ливия в образе Кибелы с бюстом Августа. Сардоникс. После 14 г. н.э.

К этому времени Рим уже поглотил греческую и фригийскую родины богини, и там появилась Римская версия Кибелы как покровительницы императорского Рима.

Мраморная статуя Кибелы. I век до н.э.

Кибела на троне со львом, рогом изобилия и характерной короной. Римский мрамор, ок. 50 г. н.э.

Серебряная тетрадрахма из Смирны с изображением Кибелы

Краткие упоминания о Кибеле в речах и трактатах Марка Туллия Цицерона позволяют оценить то положение, каковое занимал фригийский культ в Риме в республиканский период. В изданной Цицероном поэме эпикурейца Тита Лукреция Кара находим большой пассаж, посвященный Кибеле, включенный поэтом в II книгу своего сочинения, кажется, под воздействием вызвавшего широкий общественный резонанс события 56 г. до н. э. Тогда Публий Клодий профанировал Мегалесийские игры, справляемые в честь фригийской богини.  Упомянутый уже Гай Валерий Катулл, наиболее талантливый представитель школы, по определению Цицерона, "новых поэтов" впервые в античной литературе описал глубокую депрессию оскопленных жрецов Великой богини, наступающую от осознания собственной жестокости. Ужас перед необузданностью и дикостью оргий Кибелы пронизывает его небольшую по объему поэму под названием «Аттис». Нагнетению эмоционального возбуждения способствует мрачный колорит диких горных пейзажей Фригии и особый взволнованный размер стиха - галлиямб.

Прославленные римские поэты Августовской эпохи –  Публий Вергилий Марон, Квинт Гораций Флакк и Публий Овидий Назон упоминают Кибелу.

Наибольшую ценность представляют свидетельства последнего. Овидий – единственный автор рубежа двух эпох: республиканской и императорской, который описывает ритуал омовения храмового образа Кибелы, отправляемый в последний день весеннего праздника в Пессинунте, в Риме же надежно засвидетельствованный после Клавдиевской реорганизации культа в качестве важнейшей церемонии Великого Мартовского празднества.

Имперская Великая мать-Кибела защищает отныне имперские города и сельское хозяйство – Овидий  подчеркивает бесплодие Земли до прихода Матери.

«Энеида» Вергилия (написанная между 29 и 19 годами до н. э.) приукрашивает троянские черты Кибелы; она – Берецинтская Кибела, мать самого Юпитера и защитница Троянского царевича Энея в его бегстве из разрушенной Трои. Она отдает троянцам свое священное дерево для кораблестроения и просит Юпитера сделать корабли нерушимыми. Эти корабли становятся средством спасения для Энея и его людей, направляемых в Италию в великом предназначении стать предками римского народа.

Итак, в Риме культ Кибелы изначально был исключительно чужеземным, и его жрецы (collegium Gallorum) выписывалась из Фригии. Самим римлянам сначала было запрещено принимать участие в обрядах культа Кибелы. Но интенсивно распространяться между ними он начал лишь во времена Империи. Тогда в Риме Кибела становится покровительницей благосостояния городов и вообще всего государства. Здесь её культ слился с культом богини посевов Опс и получил статус государственного.

Успех в Риме подтверждается хотя бы отношением к богине со стороны императора Юлиана - Отступника, написавшего в 362 г. в Пессинунте гимн «К Матери богов», в котором он пытается адаптировать фригийскую религию к   неоплатонической философии.

В раннюю имперскую эпоху римский поэт Манилий вставляет Кибелу в качестве тринадцатого божества в ряд симметричного классического греко-римского зодиака, в котором каждый из двенадцати зодиакальных домов (представленных определенными созвездиями) управляется одним из двенадцати божеств, известных в Греции как Двенадцать олимпийцев и в Риме как Di Consentes. Манилий ставит Кибелу и Юпитера в качестве соправителей Льва, в астрологической оппозиции к Юноне, которая правит Водолеем.

Стоит обратить внимание что по мере того, как созвездие Льва Кибелы поднимается над горизонтом, Телец (бык) садится; таким образом, Лев доминирует над быком. Некоторые из возможных греческих моделей для культовых праздников Кибелы включают изображения львов, нападающих и доминирующих над быками.

Дата одного такого праздника более или менее совпадала с событиями Римского земледельческого календаря (около 12 апреля), когда крестьянам советовали выкапывать свои виноградники, разбивать почву, сеяять просо, и – что любопытно, учитывая характер жрецов Матери-Кибелы – кастрировать крупный рогатый скот и других животных.

*

Кибела и Атисс упоминаются философами-стоиками Корнутом, Луцием Аннеем Сенекой, учеником первого и племянником последнего Марком Аннеем Луканом. Сатирики Авл Персий Флакк, также воспитанник Корнута, и Марк Валерий Марциал мишенью для своих язвительных насмешек избрали галлов, оскопленных служителей Кибелы. Жившие и творившие в более спокойную эпоху Флавиев поэты Публий Папиний Стаций, Валерий Флакк, Силий Италий, все горячие поклонники и подражатели Вергилия, часто обращались к образу богини и кровавым ритуалам фригийского культа. Некоторые сведения, касающиеся обрядовой стороны культа, сообщает знаменитый ученый-натуралист, автор «Естественной истории» Плиний Старший.

Сборник «Орфических гимнов», восходящих по своим идеям к VI в.до н.э., но окончательно оформленных в виде целостного собрания около II в. н.э., содержит философско-ритуальные воззвания к Матери богов Рее, Гее, демоническим спутникам и оргиастическим служителям Великой малоазийской богини-матери, куретам и корибантам…В текстах упоминаются львы, которые являются атрибутом Кибелы-Великой Матери.

XXVII. МАТЕРИ БОГОВ (всевозможные ароматы)

О богочтимая, о всекормилица, матерь бессмертных,

Мощная силой богиня, явись, госпожа, по молитве!

Ныне впряги в колесницу свою со стремительным летом

Львов-быкобойцев, о ты, скиптродержица оси небесной!

Трон твой — среди мирозданья, великая, — вот и владеешь

Всею землей, и смертных даришь ты благим пропитаньем,

Ты породила на свет и богов, и род человечий,

Власть твоя вечна над всеми морями и реками всеми,

Гестией кличут тебя, называют дарящей богатства,

Любо тебе осчастливливать смертных превсяческим благом.

Ныне к обряду гряди, о царица, что любишь тимпаны,

Страстью разящая, Неба дитя «и Крона супруга,

Всеукротитель, фригиянка, старшая, жизни пестунья,

Шествуй приветливо к нам, усладись почитанием нашим!

XXXI. ГИМН КУРЕТАМ

О прыгуны куреты, что в воинской пляске кружатся,

С топотом дико скача, издавая ликующе крики!

Лира — не вам, нарушители лада с летящей стопою,

Оруженосные стражи, косметоры, яркие славой!

Матери буйной в горах вы и свита и оргиофанты!

О, благосклонно явитесь по слову, что вас прославляет,.

С лаской к тому волопасу, что вечно душою приветен!

XIV. РЕЕ (фимиам, ароматы)

Рея-владычица, ты многовидного дщерь Протогона!

Лев-быкобоец впряжен в святую твою колесницу,

Звонкая медью, ты любишь неистовства в громе тимпанов,

Матерь Зевеса, владыки Олимпа, эгидодержавца.

Видом светла и всечтима, блаженная Крона супруга,

Любы тебе среди гор завыванья ужасные смертных,

Рея воинственно шумная, с мощной душой, всецарица,

Ты первородица, лгунья, спасаешь и все очищаешь,

Матерь единая вышних богов и смертного люда,

Ведь от тебя — и просторы земли, и высокое небо,

Ветер и море, о воздуховидная, легкая в беге!

Ныне, богиня, гряди во спасенье с душой незлобивой,

Мир принеси нам и с ним — благое стяжанъе богатства,

Прочь за пределы земли и Кер отгоняя, и горе!

Помимо своего географического распространения в чисто языческой форме этот синкретический образ богини на протяжении нескольких веков оказывал существенное влияние на развитие философии и вызывал догматические отступления и ереси в раннехристианских общинах Фригии. Кибела вызвала гнев христиан по всей империи; когда святой Феодор Амасейский получил время отречься от своих убеждений, он потратил его на сожжение храма Кибелы.

Стоит также отметить, что некоторые исследователи опровергают теории о благотворном влиянии верований Востока на римскую религию, находя прямую связь между распространением восточных культов на Западе и упадком греко-римской религии.

Однако, олицетворение высшего женского принципа в природе, Великая всематерь, Кибела соединила в своем облике всех богинь языческого античного мира. Однако исход последней схватки язычества и христианства был предрешен, и может быть только в сочинениях гностиков и неоплатоников продолжала жить Великая Матерь богов, лишенная власти, но не величия.

Фонтан Кибелы в Мадриде.

Материалы :

G. Showerman, «The Great Моther of the Gods»;

А. Лисовский : «Проблемы религиозного синкретизма в Малой Азии на примере культа фригийской матери богов Кибелы»;

A. Henrich, «Despoina Kybele»;

О.В. Богатова, «Культ Великой Матери богов Кибелы в греко-римской древности: К проблеме религиозного синкретизма в античности»;

W.М. Ramsay, «Sipylos and Суbеlе»;

М.J. Vermaseren, «Суbеlе аnd Аttis»;

В. И. Гуляев, «Богиня Кибела – владычица зверей – в скифском искусстве»;

WIKI.