Понятие «птица счастья» – довольно
распространено в мировой мифологии. Птицы вообще, – непременный элемент различных религиозных
систем, мифопоэтических традиций и ритуалов; широко представлены в символике и
эмблематике. Крылья и полет птицы ассоциируется с высшим состоянием бытия, силой духа, подлинной
волей, данной божеством. Птицы нередко представляются как посредники
божественного волепроявления. Отсюда, – и ожидание «благоденствия», «удачи»,
«покровительства».
Безусловно, функции птиц как «посланников» в мифотворчестве представлены
намного более широко, но сейчас конкретно о «птицах счастья».
Целый пласт религиозных представлений древних связан с мифическими,
несуществующими птицами. Интересно, что образы, функции и даже названия этих
птиц практически совпадают у многих, совершенно не близких друг другу ни по
происхождению, ни по языку, народов. И как раз именно такие птицы, в
большинстве своем, со счастьем-благоденствием и ассоциируются. Кстати,
про счастье говорят и пишут еще со времен царя Гороха, но
мыслители всех рангов не могут прийти к
согласию, что такое счастье и как его достичь. Его объявляли и главной целью, и
смыслом существования, и вредной иллюзией, мешающей человеку приблизиться к
истине. Короче говоря – «счастье», для каждого своё, оно «неопределяемое» в
универсальном контексте, призрачно, мифично…Но вот ту самую «птицу счастья» или
«птицу удачи» поймать за хвост или просто увидеть в небе, – желает неверное каждый.
Но птица эта, – невероятная редкость. К сожалению.
*
Синяя птица.
Символ синей птицы как
предвестника счастья встречается во многих культурах и может насчитывать тысячи
лет.
Один из древнейших примеров упоминания мифической синей птицы (найденный на
костяных надписях оракулов династии Шан, 1766-1122 гг. до н. э) происходит из
древнего Китая, где синяя или зеленая птица (циньо, 青鳥 ) была птицей-посланником Си-ван-му (西王母,«Королева-мать Запада»), богини – хранительнице источника и плодов бессмертия. В древних
мифах она выступает грозной владычицей Страны мертвых, но в более поздней традиции Си-ван-му превращается в
небесную красавицу, живущую на крайнем Западе, в горах Куньлунь, на вершине в
нефритовом дворце, на берегу Яшмового озера, возле которого растет персиковое
дерево с плодами, дарующими бессмертие и является покровительницей даосских
святых мудрецов («бессмертных»). Пищу ей приносили три синих (или зеленых) трехногих
священных птиц : при династии Тан большинство птиц появляются вписанными в круг, часто с тремя
ногами, как символ солнца.
У некоторых коренных американцев
синяя птица имеет мифологическое или литературное значение. Согласно легендам племени
Кохити (Cochiti),
первенца Солнца звали Синей птицей. В рассказе Рут Бенедикт «Дети Солнца» из
«Сказок индейцев кохити» (1932), дитя солнца мужского пола названо Синей птицей
(Culutiva).
Навахо идентифицируют горную Синюю птицу как дух в животной форме, связанный
с восходящим солнцем. «Песня Синей птицы» поется, чтобы напомнить членам
племени о пробуждении на рассвете и включаться
в жизнь, приветствуя благодатное солнце:
Сказала мне синяя птица,
Вставай, внучек мой:
Это рассвет.
«Песня синей птицы»
по-прежнему исполняется индейцами в своих ритуалах, включая
девятидневную зимнюю церемонию Ye'iibicheii, где она является последней песней,
исполняемой незадолго до восхода солнца в последний день этого действа.
В русских сказках синяя птица – символ надежды.
Относительно недавно Антон Иванович Деникин (1872-1947) – русский
военачальник, писатель и военный документалист, охарактеризовал (Ледяной) Кубанский поход в гражданской войне в России
следующим образом:
Мы пошли от темной ночи и духовного рабства к
неизвестному странствию – в поисках
синей птицы.
У некоторых германских
народов синяя птица издавна служит символом счастья. «Гоняться за синей птицей» – значит искать
счастья. Понятно, как сложился этот символ – в Европе по-настоящему синих птиц нет, и поймать такую птицу по меньшей
мере трудно.
В популярной сказке L'Oiseau Bleu («Синяя птица»), включенной мадам
d'Aulnoy (1650-1705) в ее сборник «Сказки о феях», очаровательный Король
превращается в синюю птицу, которая помогает своей возлюбленной, принцессе
Фиорделисе, в её испытаниях.
В старинном фольклорном материале из Лотарингии присутствует «синяя
птица счастья». В 1886 году Катюль Мендес опубликовал
книгу «Les oiseaux bleus» («Синие птицы») – сборник историй, вдохновленный этими традиционными сказками.
В 1892 году Марсель Швоб опубликовал сборник «Le roi au
masque d'or», в который вошел рассказ «Le pays bleu» («Синяя страна мечтаний»), посвященный его другу Оскару Уайльду, где фигурирует синяя птица счастья.
Морис Метерлинк в 1908 году
опубликовал символистскую пьесу-сказку под
названием «Синяя птица». В ночь под
Рождество мальчика и девочку Тильтиль и Митиль посещает Фея Берилюна. Внучка
Феи больна, и спасти её может только Синяя птица. Благодаря волшебному подарку
Феи дети получают возможность видеть души вещей. Неживые предметы (Часы, Огонь,
Вода, Хлеб, Молоко и др.) преображаются в живых существ со своим характером.
Все вместе они отправляются в опасное путешествие за сказочной Синей птицей. Пройдя множество
испытаний и приключений, и вернувшись наконец домой но с пустыми
руками, дети видят, что птица (простой скворец)
все это время находилась в
клетке в их доме ; дети решают отдать свое «счастье» другому – больному соседскому ребенку. Пьеса была переведена на английский
язык Александром Тейшейрой де Матто и игралась на
Бродвее с 1910 года и имела большой успех.
В программе спектакля в
лондонском Театре «Хеймаркет» в 1912 году в программе декларировалось : «Синяя птица, обитательница сказочной страны мечтаний».
Собственно, понятие «голубая мечта» – идиллическая,
часто недостижимая мечта. По одной версии, выражение появилось как раз под влиянием пьесы-сказки Метерлинка.
По другой – неточная калька с немецкого die blauе Blume «голубой цветок» (из романа
немецкого писателя Новалиса «Генрих фон
Офтердинген» ,1802). Голубой цветок – символ высокой и несбыточной мечты, приснившейся юноше-поэту.
Но огромная популярность пьесы Метерлинка, точно породила идиому «синяя (голубая) птица счастья» в англоязычной среде. В 1934 году
это было усилено песней-хитом «Bluebird of Happiness» («Синяя Птица счастья»).
Написанная Сандором Хармати и Эдвардом Хейманом, она была несколько раз перезаписана
американским тенором Яном Пирсом.
Синяя птица фигурирует в
песне «Be Like The Bluebird» («Будь как Синяя птица») в популярном мюзикле Anything Goes.
Слова «где-то над радугой летают
Синие птицы» в песне Гарольда Арлена и Ипа Харбурга 1938 года для фильма
«Волшебник Страны Оз» также являются вероятным намеком на эту идиому.
Получившая премию «Оскар» песня «Zip-a-Dee-Doo-Dah» из анимационного фильма
Уолта Диснея 1946 года «Песня Юга» отсылает к «мистеру Синей птице на моем
плече» как символу хорошего настроения.
В японском фильме 1946 года «Без сожалений о нашей юности» режиссера Акиры
Куросавы, когда Юки и Ногэ воссоединяются в Токио во время войны, Юки сетует,
что она не довольна своей карьерой и хочет сделать что-то действительно
значимое в борьбе за свободу. Ноге отвечает: «кто хоть раз в жизни находит такое дело? Это все
равно что найти Синюю Птицу Счастья.»
Синяя птица упоминается в конце мультфильма «Желтая подводная лодка»
посвященного группе Битлз, когда лидер Синих
Вреднючек утверждает, что его «двоюродный брат – Синяя птица счастья».
Пол Маккартни написал песню «Bluebird» («Синяя птица») для своего альбома 1973 года «Band on The
Run».
Сцена из диснеевского фильма 1977 года «Спасатели» использует синюю птицу
как символ «веры…которую вы видите издалека».
В фильме 1985 года «Улицы Сезам : следуйте за той птицей», братья Слизи
похищают Большую птицу и принуждают его к службе на их веселой ярмарке, где он
окрашен в синий цвет и объявлен синей птицей счастья.
Синяя птица упоминается
Дэвидом Боуи в песне «Lazarus» из его альбома «Blackstar» 2016 года.
«…И какое же счастье нахлынет на нас на
заре этого долгожданного дня! Факты станут считаться постыдными, Правда наденет траур по своим оковам и
Романтика со всеми ее чудесами вернется из к нашим
берегам. Само мирозданье преобразиться пред нашими
изумленными глазами. Из морской пучины поднимутся Бегемот и Левиафан и поплывут вокруг высоких галер, как рисовали на изумительных картах
тех времен, когда книги по географии еще можно было
читать. Драконы будут рыскать по пустошам, и птица феникс будет взмывать
в небо из своего огненного гнезда. Мы
доберемся до василиска и найдем лягушку, что поймала
стрелу. В наших стойлах будет жевать золотой овес Гиппогриф, и
Синяя Птица будет летать у нас над головами и
петь о прекрасном и невозможном, о том чудесном, чего не бывает, о том, чего нет и что должно быть. Но чтобы это случилось, мы должны
возродить утраченное искусство Лжи.»
- Оскар Уайльд. «Упадок искусства лжи».
В 1908 году К.С. Станиславский задумал показать на сцене
МХАТа «Синюю птицу» ; винтажные фотооткрытки показывающие костюмы того действа
можно посмотреть ЗДЕСЬ.
*
Хума / Симург / Гамаюн.
Интересно, но на Востоке (вплоть до
Индии) и в Средней Азии сказания о «птицах счастья» –
распространены больше всего.
Хума, Хумай, Хумайя, Хумаюн (перс.
هما ’huma’, murg-i-humay’un-bal – «птица,
предвещающая счастье») – в иранской и арабской мифологии, а
также в арабизированной мифологии народов Средней Азии – волшебная птица. Одновременно термин хума/хумай означал вид птиц, определяемых,
как птиц-падальщиков – сипы или грифы.
Имя Хомаюн или Хумоюн/Хумаюн
в персидском языке означает «счастливый, августейший», «благородный, высочайший, почтеннейший»; «шахский, царственный, императорский»; «искусный,
чудодейственный». Персидское murg-i-humay’un-bal – «птица,
предвещающая счастье».
Кроме того, Хумаюн / Хомаюн могло быть и собственным мужским именем,
например, так звали падишаха Империи Великих Моголов (1508-1556).
Хумай является мифической птицей иранских легенд и басен и продолжает
оставаться общим мотивом в суфийской и диванской поэзии. Хотя существует много
легенд об этом существе, общим для всех является то, что птица эта, как говорят, никогда не садится на землю, а вместо
этого всю свою жизнь летает невидимою высоко над землей. Соответственно и
гнездится в воздухе.
Существует множество народных толкований этого имени, в том числе у суфийского
поэта и философа Инаята Хана (1882-1927), который предположил,
что в и мени Хума, ху означает дух, а ма происходит от арабского 'Maʼa' ماء, что означает вода.
Имя Хума в его нынешнем виде, отражено в авестийском как Homaio. Или hu-māiia – «искусный,
хитроумный, чудодейственный».
Птица Хума. Около 500 г. до н.э.
Персеполь, Иран
Хума/Хумай считалась птицей
счастья, «хума солнца», «хума счастья». Существовало предание, что убивший
птицу Хумай умрет в течение сорока дней. Даже попытка ранить его – приносило большие беды.
Говорят, что птица Хума никогда не отдыхает, всю свою жизнь она невидимо
летает высоко над землей и никогда не садится на землю (в некоторых легендах указывается на отсутствие у нее лап).
В нескольких вариациях мифов о Хуме говорится, что птица похожа на Феникса,
поглощает себя в огне каждые несколько
сотен лет, чтобы потом снова возродится из пепла. Говорят, что птица Хума имеет мужскую и
женскую природу в одном теле (напоминающем Фэнхуан – китайский феникс), причем каждая природа имеет
одно крыло и одну ногу.
Хума считается сострадательным существом и «птицей удачи». Считалось, что она делает царем человека, на которого бросает свою тень. Вообще, её тень (или прикосновение)
считалась благоприятной во всех
отношениях. Даже, если кто-то видел или даже думал, что увидел эту птицу, летящую над головой, – это было великое
благословение для него. Со временем человек как
бы приближался к абсолютному возвышению и просветлению.
В суфийской традиции поимка Хумы находится за пределами даже самого дикого
воображения, но поимка её проблеска или даже тени обязательно сделает человека
счастливым на всю оставшуюся жизнь.
В Османской поэзии это существо часто называют «райской птицей».
В аллегорическом шедевре, поэме Фарида-д-Дина Аттара «Беседа птиц» (منطق
الطیر,), выдающемся образце суфийских произведений в персидской литературе, птицы
всего мира собираются вместе, чтобы решить, кто будет их королем, поскольку у
них его нет. Удод, самый мудрый из них, предлагает им найти легендарную птицу
Хума (Симурга, о нем – ниже).
В иранской литературе эта дарующая царские полномочия птица, отождествляется
с доисламскими монархами и выступает против воронов, что является метафорой для
арабов. Легенда появляется и в несуфийском искусстве.
Царственная птица Хума вновь появляется в индийских историях эпохи Великих
Моголов, в которых говорится, что тень (или высвет) птицы Хума на голове или
плече человека дарует (или предсказывает) царство. Соответственно, перья,
украшающие тюрбаны королей, были названы оперением птицы Хума.
Инаят Хан придает легенде о дарованном
этой птицей царстве духовное измерение: «ее истинный смысл заключается в том,
что когда мысли человека развиваются настолько, что они ломают все ограничения,
тогда он становится «царем». Ограниченность языка состоит в том, что он может
описать Всевышнего только как нечто вроде царя.»
Птица Хума в турецкой народной литературе символизирует недостижимое
величие. Некоторые упоминания об этом существе также встречаются в литературе народа
синдхи, где – как и в поэзии Диван – это существо изображается как приносящее
великую удачу. В «Зафар-наме» (перс. ظفرنامه شامی , «Книга побед»), говорится
о птице Хума как о «могучей и благоприятной птице».
Птица Хума с трона Типу
Султана (ಟಿಪ್ಪು ಸುಲ್ತಾನ್, 1750-1799) – мусульманского правителя индийского
государства Майсур. Сделана из чистого золота и украшена бриллиантами,
рубинами, изумрудами и жемчугом.
Сказочная птица Хума/Хумай генетически связана с образом Умай – древним женским божеством тюркских народов. Богиня плодородия
Умай (иногда её называют и Хумай) как универсальное
женское божество алтайских тюрок выступала в роли хозяйки гор, покровительницы
охотников, диких зверей, детей и материнства. Умай – особо высокочтимое земное женское божество, исключительно доброжелательный (байана) дух. От неё зависела жизнь и здоровье ребенка, так как она охраняла его от злых сил и духов. Те или
иные состояния детей связывались с действиями Умай. Если ребенок улыбается во
сне, это значит, что с ним разговаривает Умай, если плачет, значит его пугают
злые духи, а Умай на время отлучилась. Болезнь ребенка – это верный признак
отсутствия Умай. В этом случае обращались к шаману, который при камлании
узнавал, похищена ли его душа злым духом, так как это грозило смертью ребенка.
Культ
богини Умай проводился у
тюркских народов с большим почитанием и усердием. Игрища её
располагались на Сурун-горе, она владела молочным озером (Сут кёл), в котором
омываются родовые духи шаманов и очищаются души людей.
В
древности Умай представляли как женщину с золотыми волосами, одной из ипостасей которой является птица Хумо. В тюркской эпической литературе и мифологии широкое распространение получил образ этой
птицы. Она выполняла функции демиурга творца земли,
тотемных предков, помощников шаманов, мифопоэтических символов божественной
сущности, неба, души и др. Нагрудные и наспинные украшения башкирских женщин, а
также головные уборы украшались монетами, имитирующими перьевой покров птиц.
Изваяние тюркского героического воина Кюль-тегина с
короной и изображением птицы Хумо
В башкирских эпосах «Урал-Батыр»
и «Акбузат» Хумай предстает как девушка-лебедь,
дочь небожителей – царя птиц Самрау и небесной
красавицы Солнце. Мать, омыв её водой из родника Яншишма (Йәншишмә, живой
родник), дарит ей бессмертие. Живет она то у матери на
небе, то у отца на земле, может принять облик лебедя или златовласой девушки.
Демоны Азрака, Заркум пытаются заполучить Хумай. Во время потопа Заркум, обернувшись рыбой,
проглатывает девушку, после чего наступает затмение солнца, её спасает Акбузат.
Хумай выходит замуж за земного богатыря Урал-батыра, дарит
ему коня Акбузата и булатный меч, указывает путь к роднику Яншишма. У них
рождается сын Идель, который, по наставлению Хумай, помогает отцу в борьбе с силами зла. После смерти
Урал-батыра Хумай навсегда остается в облике птицы и улетает, лишь спустя много лет
возвращается вместе с другими птицами. Становится прародительницей лебедей, с тех
пор башкиры почитают лебедь.
В эпосе «Акбузат» Хумай – птица, покровительница Хаубана. В сказке «Һомай ҡош» («Птица Хумай») царем избирают того, на чье плечо садится птица. По поверьям башкиров, Хумай – также птица счастья, и человек, увидевший её, обретает
счастье на всю жизнь.
Хумай по их поверьям является хозяйкой счастливой страны птиц, где все
люди, птицы и звери живут в мире и согласии.
В очерке И. А. Бунина «Тень птицы», один из центральных мифологических
образов – Птица Хумай. В очерке воссоздается образ Константинополя. Тень этой
птицы «пала» на место, где возник чудесный город Константинополь.
О Птице Хумай говорит Саади Ширазский (древний персидский поэт): «Нет
жаждущих приюта под тенью совы, хотя бы птица Хумай и не существовала на
свете!»
Гамаюн (Хумаюн) – то же самое что и Хумай. Гамаюн
– происходит от иранского «хумай», то есть, – тот же «приятный, добрый,
благополучный». Та же райская птица, но уже адаптированная для древнерусских сказаний. Разные значения слова
гамаюн проникали в русскую книжность и непосредственно из восточных источников
и через источники европейские.
Хумай (Хумаюн) становилось обращением к государям на Востоке. Так, например,
русские цари в грамотах к турецким султанам и иранским шахам называют их
гамаюнами.
Согласно «Книге
естествословной» XVIII века, райская птица гамаюн размером чуть больше воробья,
у нее прекрасное разноцветное оперение, но нет ног и
крыльев, а хвост в 7 пядей (1,25 м), она постоянно летает при помощи хвоста, а
если падает на землю, то умирает и это предвещает смерть некой знатной персоны.
В ряде источников гамаюн является синонимом райской птицы.
И. Я. Билибин. Обложка программы
пьесы «Синяя птица» упомянутого выше М. Метерлинка, поставленной в Берлине в
1926 году. Скорее всего, здесь изображен стилизованный русский Гамаюн, который,
так же как и Синяя птица, является адаптацией мифа о райских птицах. То есть
явно присутствует прямая связь : Синяя птица – Хума-Хумай – Гамаюн.
Истоки книжных представлений
о гамаюне следующие. В Европу с начала XVI века с Новой Гвинеи и Молуккских
островов поступали чучела представителей биологического семейства райских птиц
(лат. Paradisaeidae), у которых невозможно было
обнаружить ноги и крылья. Наряду с рассказами местных жителей, что эти птицы
прилетают с небес, это послужило причиной появления воззрений, поддерживаемых
торговцами и распространенных даже среди
естествоиспытателей, что райские птицы летают при помощи своего хвоста, никогда
не садясь на землю, при помощи него же они цепляются за ветви деревьев для
отдыха. Только в 1782 году стало известно, что на самом деле конечности райским
птицам при изготовлении чучел обрезали поставлявшие их местные жители, чтобы
использовать в качестве оберегов. Ранние европейские описания семейства Paradisaeidae также изображали птиц без крыльев или лапок, и считалось, что птицы эти остаются
в воздухе всю свою жизнь.
Несмотря на это естественное
происхождение, безногость гамаюна дала толчок для глубокого мифического образа
вечного полета, нарушения которого имеют пророческие значения.
В культуре XIX-XX веков происходит дальнейшее «насыщение» образа
птицы гамаюн, как и образов остальных легендарных райских птиц, «романтическим
содержанием». Теперь Гамаюн – это исключительно райская птица, с
которой связываются представления «о счастье и блаженстве».
На самом деле Хумай – это более поздняя версия очень древнего Симурга.
Симург (перс. سيمرغ ), – мифическая
птица (в иранской мифологии появилась около четырех
тысяч лет назад).
Изображения её можно найти во
всех периодах иранской литературы и искусства, а также очевидна в иконографии
Грузии, средневековой Армении, Византии, и в других регионах, на которые оказывала
влияние персидская культура.
Персидское слово симург происходит от среднеперсидского
sēnmurw (и ранее sēnmuruγ ) и видимо означает высоколетящую птицу (орел, сокол)
или высоко сидящую. Либо, «сидящую на вершине».
Следит за порядком, символизирует счастье и справедливость. Не совсем
(точнее, не всегда) птица.
Симург изображался в иранском
искусстве как крылатое существо в форме птицы, достаточно гигантское, чтобы
унести слона или кита. Он выглядит как павлин с головой собаки и когтями льва,
но иногда и с человеческим лицом. Симург по сути своей доброжелательный и
однозначно женского пола. Иногда изображается с человеческим лицом, с женской
грудью, тело которой напоминает льва или пса.
Говорят, что её перья
окрашены в медный цвет.
Иранские легенды считают
птицу настолько старой, что она трижды видела разрушение мира. Симург многому
научился, живя так долго, что считается, что он обладает знанием всех времен.
По одной из легенд, Симург жил 1700 лет, прежде чем погрузиться в огонь (так
же, как феникс ).
Считалось, что Симург очищает
землю и воды и, следовательно, дарует плодородие. По верованиям, это существо
представляло союз между Землей и небом, служа посредником между ними.
Симург сидит под Гаокереном –
Мировом древе с млечным соком, дающим целительную силу
всем лечебным растениям, растущим посреди глубоких
вод моря. Симург сидит под этим древом и взмахом
крыльев рассеивает целебные семена.
Симург представлен как птица,
посланник и сущность чистоты, которая может исцелить любую болезнь или рану.
Симург мыслится сидящей на голове или
плече потенциальных королей и священнослужителей. Для простого человека всё оборачивает
в удачу/славу «вокруг дома поклоняющегося, как водяные облака покрывают великие
горы».
По одной из легенд, Симург нашел
(нашла) брошенного принца Заля, отца богатыря Рустама,
и вскормила его. Согласно «Шахнаме» (выдающийся
памятник персидской литературы, национальный эпос иранских народов), Заль, сын Саама, родился альбиносом.
Когда его отец Сам увидел своего сына-альбиноса, он решил, что этот ребенок – порождение дьявола, и бросил его в горах (или в пустыне).
Нежная Симург, жившая на вершине, услышала плач ребенка и приняла его, как своего собственного. Заль получил много
мудрости от любящей Симург, которая обладает всеми знаниями мира ; но пришло время, когда Заль вырос и возжелал воссоединиться с миром людей. Хотя
Симург была ужасно опечалена, она дала ему три золотых пера, которые он должен был
сжечь, если ему когда-нибудь понадобится её помощь. Чем он в итоге и воспользовался.
Заль и Симург. Ок.
1370 г.
Симург была одним из символов персидских
правителей, а во времена Сефевидов её изображение было
размещено на гербе Ирана. Симург – невидимая птица, живущая, согласно «Шахнаме» Фирдоуси,
на Эльбрусе:
Увидишь ты гору главою до туч,
Там и птицу, чей облик суров и
могуч,
Симургом зовут ее; полного сил,
Его ты с крылатой горой бы
сравнил
В когтях унести в поднебесье
слона
И чудище моря с глубокого дна
Поднять нипочем ему, доблестный,
знай!
Симург предстает в качестве амбивалентного персонажа: божественный Симург лечит
болезни, с неба приносит побег Древа жизни; демонического же Симурга убивает богатырь Исфандияр.
В мусульманской мифологии Мухаммед на небе увидел Древо жизни, вокруг
которого росли другие деревья, а на них сидели сладкоголосые птицы с ярким оперением.
На иранских коврах, сосудах, саблях часто воспроизводится сюжет о схватке
Симурга с драконом. С Фениксом Симурга связывает и поверье, что он бросается в
огонь, когда у него подрастает сын.
В упомянутой выше «Беседе птиц» Фарида-д-Дина Аттара, Хума- Симург – царь
птиц, который живет за горой Каф, где-то на границе Индии и Китая. Симург
обронил перо в Китае, на поиски которого отправляются птицы. Все эти птицы решают полететь на поиски своего невиданного собрата, чтобы испросить у него мудрого совета. Стая преодолевает трудности,
многие гибнут, другие поворачивают назад – в конце концов остается лишь
тридцать, самых сильных, умных, верных, отважных, стойких. И внезапно они
осознают, что слово «Симург» и означает «Тридцать птиц», что именно они – все
вместе и каждая по отдельности – и есть тот самый царь, тот самый источник
мудрости. Когда
они наконец достигают места обитания Хумы-Симурга, все, что они находят, – это
озеро, в котором они видят свое собственное отражение. Причем каждая из птиц,
изначально, символизирует тот или иной человеческий порок или слабость, который
мешает достичь просветления.
Фраза sī murğ ( سی مرغ )
означает «тридцать птиц» на персидском языке.
Мораль этого сюжета во многом
схожа с выводами автора «Синей птицы», Метерлинка, – все самое главное надо искать рядом с собой
или в себе.
Суфийские мистики из окружения Аттара считали Симурга своим богом. Перья
Симурга надо было использовать во время гадания, считалось, что Симург помимо
мудрости и всезнания также обладает и даром пророчества. По легенде, у одного персидского
царя в золотой клетке жили четыре птицы с человеческими головами: они владели
языком богов, учили людей правде и справедливости, за сокровенными знаниями к
ним обращались маги.
На связь армянского «margare» («пророк»), грузинского «memargey»
(«звездочет») и птицы Симург (арм. – «siramarg» – «павлин») указал еще
востоковед и историк Николай Марр.
По персидским поверьям бог придал мировому духу облик павлина; отсюда
поклонение верховному богу Малакитаузу (богу-павлину) у езидов.
Большое влияние Симурга испытала и мифическая птица из грузино-осетинского
фольклора – Паскунджи: чтобы вызвать эту птицу достаточно было сжечь ее перо. По армянским легендам, если в
равноденствие найдешь перо вещей птицы, то можно в дупле дерева найти вход в
загробный мир.
В драме Г. Флобера «Искушение св. Антония» слуга королевы Белкис – Симург
Анка – имел человеческую голову и хвост павлина (Анки – чудесные птицы, созданные
Аллахом, но враждебные людям).
Хумай-Симург на портале Медресе
Нодир-Диван-Беги, Бухара, Узбекистан.
Симург, по всей вероятности, генетически восходит к Сэнмурву – птице с
рыбьим чешуйчатым телом, собачьими лапами, зубами, распущенным павлиньим
хвостом и женской грудью. По мнению историка и искусствоведа Камиллы Тревер
(1892-1974): «Сэнмурв, ниспославший на землю многообразные семена священного
«дерева всех семян», несомненно, в корне – образ, связанный с добрым началом и,
притом, несомненно, с «верхним небом»».
Из персидской мифологии Сэнмурв попадает в армянский фольклор под именем
Синам (Синамахавк – «Sinamahawq»): в армянской сказке царевича из «темной
страны» на «белый свет» вынесла Синамахавк. Царевич спас ее птенцов и
чудо-птица отблагодарила героя.
Образ Сэнмурва - Симурга находит отражение в фольклорных текстах у многих
иранских и тюркских народов: курдский Симыр, узбекский Семург, казахский Самурык,
киргизский Зымырык, татарский Семруг, башкирский Самрау.
По мнению ряда исследователей Симурга заимствовали и восточные славяне в
виде бога Симаргла. Симаргл – божество растительности и посевов. Он так же, как
и Симург, представлен в двух ипостасях: дневной и ночной. Симаргла часто
изображали на древнерусских изделиях. Иногда двух Симарглов, смотрящих в
противоположные стороны, размещали вместе на кроне дерева.
*
Алконост.
Еще одна «птица счастья» родом из славянского мифотворчества. Алконост (Алконос) – птицедева, имеет человеческое
тело, девичью голову и крылья птицы с разноцветными перьями.
Алконост впервые появляется в «Шестодневе» Василия Великого (IV век), затем
в древнеболгарском «Шестодневе» Иоанна Экзарха (IX–X вв.), а оттуда этот образ
распространяется по всей русской земле: самое раннее его изображение
использовано в миниатюре Юрьевского Евангелия (начало XIII века).
Лубок. Райская птица Алконост.
Конец XVIII – начало XIX вв. Название: «Птица райская Алконос».
По сказаниям Алконост пребывает
близ рая и когда поет, то сам себя не ощущает. Алконост утешает своим пением
святых, возвещая им будущую жизнь. Голос у этой птицы сладок, как сама любовь.
Услышавший пение Алконост от восторга может забыть все на свете, но зла от неё нет, в отличии от другой мифической птицы по имени
Сирин.
Существует подпись под одной
из лубочных картинок с её изображением: «Птица Алконост близ рая пребывает, на
Евфрате реке бывает, а когда глас и пения испущает то и сама себя не ощущает, а
кто в близости ея будет, тот и в мире сем все позабудет, ум его помешается, и
душа телес своих лишается, и сими песнями святыми утешает, будущую радость
возвещает и многая благая сказует».
Алконост всегда изображался с
руками, в которых он держал райские цветы или свиток с изречением из Псалтыри:
«Праведник, яко финикс процветет», а на голове – обязательно корона или венок и
звезда.
Алконост изображен на
изваяниях Дмитриевского собора во Владимире-на-Клязьме
и на монетах великого князя Рязанского Василия Иоанновича.
Русский поэт Николай
Алексеевич Клюев (1884-1937) часто упоминает
Алконост.
«Золотые дерева
Свесят гроздьями созвучья,
Алконостами
слова
Порассядутся на сучья.
Будет птичница-душа
Корм блюсти, стожары пуха,
Стих войдет в Чертоги Духа».
«И взлетит душа Алконостом
В голубую млечную медь,
Над родным плакучим погостом
Избяные крюки допеть!»
Алконост несет яйца зимой,
погружает их в морское дно и высиживает птенцов, сидя на воде. Семь дней, пока
вылупятся птенцы, и еще семь дней, пока Алконост их кормит, на море стоит
безветренная погода, т. н. «алконостовы» дни.
Если поймать Алконоста, то он
исполнит любое желание, хотя может стать и предвестником скорой смерти
птицелова. Яйца же Алконоста, если удасться их заполучить, надо было класть на
потолок церкви под паникадилом: в христианстве эта волшебная птица стала
символом милосердия и божественного промысла.
4 мая в день
Федора-глиновяза, когда расцветают яблони, «по народному сказанию утром
прилетает в яблоневый сад Сирин-птица, которая грустит и плачет. А после
полудня прилетает в яблоневый сад Алконост-птица, которая радуется и смеется.
Стряхивая влагу с крыльев, чудесные птицы орошают лица пришедших в яблоневый
сад. С крыльев Сирин-птицы спадает мертвая роса. С крыльев Алконост-птицы –
живая.
Алконост по своему
происхождению также связан с древнегреческой мифологией: Алкиона, дочь Эола и
жена фессалийского царя Кеика, бросилась со скалы в море, когда узнала о гибели
супруга. Тогда боги превратили ее в зимородка, а Кеика – в чайку. Алкионовыми днями называли две недели тихой погоды
около дня зимнего солнцестояния. В эти дни Эол смирял ветры, чтобы Алкиона
могла высидеть птенцов в своем гнезде, плавающем по волнам.
Аликанто.
Обширная и засушливая
пустынная территория Чили, известная как Атакама, была заселена с древних
времен, по оценкам, более двенадцати тысяч лет, и местное население, как
правило, всегда занималось тяжелой добычей полезных ископаемых. Огромная
территория пустыни, но с оазисами, которые являются источником жизни на этой
засушливой земле, она является домом для многих историй и легенд, а также
дружественных и гостеприимных культур.
Аликанто – птица из чилийской
мифологии, хорошо известная благодаря рассказам как раз об этих пустынных
регионах Атакама и Тарапака. Ее размер может варьироваться в зависимости от
рассказываемой истории, но, как правило, это не маленькая птица – от среднего
до удивительно огромного размера. Особо подчеркивается впечатляющий размах ее
крыльев.
Это великолепное создание,
очаровывающее тех, кто его видит, является символом удачи, поэтому желание
найти эту птицу распространенно среди местного населения: истории об Аликанто
рассказывают о том, что те, кто ее якобы увидал, считаются исключительными
везунчиками, так как это на долгое время привлекает к ним финансовое благополучие.
Тем же, кому повезло еще больше и кто смог прикоснуться к этой птице, – даровано
богатство до конца своих дней. Сброшенные перья Аликанто – ингредиенты для
магических целей и целебных зелий, они очень ценны и востребованы.
Считается, что это мифологическое
существо известное практически по всей территории Чили, обитает исключительно в
засушливой пустыне региона Атакама и столь же загадочно, как и сама пустыня. То
есть, ареал обитания Аликанто находится недалеко от гор, тех, где есть
месторождения металлов и полезных ископаемых большой ценности, ведь ее главная
функция заключается в знании и умении находить рудоносные жилы. При этом, птица
ведет сумрачно-ночной образ жизни.
Аликанто питаются драгоценным
металлом, отдавая предпочтения золоту и серебру. Однако, когда у Аликанто
полный желудок, она соответственно не может летать из-за веса металла. Досыта
наевшись такой тяжелой пищи, Аликанто перемещается исключительно по поверхности
земли, но ее сверхъестественная сила и большая скорость помогают ей не
оставлять следов. Крылья Аликанто после такой трапезы начинают сиять, и столь
ярко, что увидев блеск ее оперения, человек может ослепнуть. Спектр излучения
перьев определяется поглощенным Аликанто металлом, – золотом или серебром.
Соответственно, оперение ее и блестит либо золотым, либо серебряным блеском. В
некоторых источниках также описывается с медно-зеленым цветом крыльев.
Аликанто любит летать по
направлению к берегу океана и отдыхать расправив крылья на самых высоких скалах.
Иногда она спит в пещерах и в небольших расщелинах, где вьет гнезда и
откладывает яйца (соотв. тоже, – золотые или серебряные). Согласно легенде, Аликанто откладывает всего два яйца
в год, – поэтому они сверхценны для искателей приключений.
Аликанто снабжена мощным
загнутым клювом и когтями. Голова описывается по-разному: либо изящная как у
лебедя, либо орлиная. Глаза Аликанто светятся. При полете тело птицы не
отбрасывает тени на землю.
Неизвестно, когда зародился
миф об Аликанто и каково его происхождение, однако совершенно очевидно, что он
связан с теми, кто выполняет горные работы и людьми из их окружения. Поэтому
истории об этой сверхъестественной птице чаще всего можно услышать в шахтерских
зонах и прилегающих к ним городках.
Чилийские рудокопы прекрасно
знают все сверхестественные особенности Аликанто и за вечерней трапезой
частенько мечтают о том, чтобы свет от оперения ее крыльев (желательно желтый)
привел их к местам залежи руд. Но эти мечты часто остаются только мечтами, так
как эта птица, во-первых, очень скрытная и ведет исключительно ночной образ
жизни, а во-вторых, не переносит, когда за ней следят. Так, если она вдруг
заподозрит, что рудокопы-старатели подбираются к ней, то мгновенно прячет свой
блеск под крыльями за спиной и исчезает в наступившей тьме. Либо, Аликанто
излучает ослепляющий свет на своего преследователя, оставляя того незрячими
посреди ночи, и только через горячую и искреннюю молитву к Пресвятой Деве,
рудокоп может найти обратный путь домой. Поэтому при слежке за Аликанто нужно
оставаться очень тихим, незаметным и деликатым.
Но бывает и хуже, когда,
продолжая сиять, она заманивает преследователей к расщелинам в скалах или в
мрачные подземные лабиринты, откуда они уже никогда не могут выбраться. Но, это
особый случай: Аликанто в меньшей степени желает делиться своей драгоценной
едой с теми, кто больше всего стремится получить большое количество золота и
серебра для удовлетворения своих амбиций (Аликанто не любит жадных). В этом
контексте мораль истории такова: опасно иметь чрезмерные амбиции, потому что
из-за них можно потерять многое, даже, жизнь. К скромному же рудокопу, с честным
сердцем, не поврежденным жадностью и алчностью, Аликанто может проявить
милосердие и открыто поделиться своим золотом или серебром (точно указать на
рудоносную жилу).
Немало людей покинули дом и
все, что у них было, ради поисков этой волшебной птицы. Немало людей провели
всю жизнь в попытках поймать Аликанто разными способами. Немало людей сгинуло в
горах, так и не найдя место, куда прилетает Аликанто обедать золотыми или
серебряными зернами. Но некоторым, по мифу, улыбнулась удача! Говорят, что именно
Аликанто привела Хуана Годоя к богатым серебряным залежам Чаньярсильо 16 мая
1832 года, вызвав чилийскую серебряную лихорадку.
Что касается поэзии, вдохновленной Аликанто, вот стих, подписанный испанским поэтом Мерлуной:
Аликанто, / посмотри на его цвета, / как золотая
пшеница, / пышный, сияющий цвет. / О, как серебряная луна / сияет в небесах /
далеко. / И в пещере ее / золотые слитки / серебряные горстья, / дом Аликанто
... / полный сокровищ. / И не ослепляйся ими, / оставь свою жадность / тогда не
заблудишься / и найдешь / путь к своему возвращению. / Слепота от яркости, /
потрясающая, / от крыльев ее, они ослепят
вас ... / тут же ваш эгоизм. / Посмотрите на это без жадности, / без притворства
/ и, тогда, / дар получите..., / вот что легенда рассказывает ... / легенда об
Аликанто...
*
Бенну и Феникс.
Бенну (Бену, Бен-Бен) – в египетской мифологии птица (цапля) – аналог феникса. Согласно египетской мифологии,
Бенну был самосозданным существом, которое, как говорят, сыграло свою роль в
сотворении мира.
Бенну имел непосредственное отношение и к миру людей. Как проявление
Осириса он входил в семантическое поле понятия «плодородие». К нему обращались
как к подателю благ, олицетворению представлений об изобилии.
Название связано со словом
«вебен», означающим «сиять».
Священная птица Бенну принадлежит к виду хохлатых цапель. Она имела
золотистое или серо-голубоватое оперение, изображение ее всегда отличалось
четко очерченным силуэтом, высокой посадкой туловища на длинных ногах. Иногда оперение
цапли – золотистое с красными вспышками – символизировало солнце.
Мифологема птица-душа, известная в целом ряде культур Древнего Востока, отразилась
и в концепции Бенну – «души» (Ба) Осириса, мыслившийся в облике цапли или сокола.
Причастность птицы Бенну к богу солнца Ра также выражалась в том, что она
олицетворяла его Ба.
Бенну в лодке Ра с солнечным
диском на голове. Метафора бога Ра.
Бенну, Ра и боги
Эннеады в солнечной барке Ра. Роспись потолка гробницы Сеннеджема (XIX династия)
Образ цапли Бенну играл важную роль в древнеегипетских религиозной и
магической практиках. Это было вызвано, во-первых, причастностью божественной
птицы к мифологическим представлениям, связанным с такими древнеегипетскими
божествами, как Осирис, Ра, Анубис, а во-вторых, значением Бенну как персонажа так называемой народной религии.
Процесс становления образа
птицы Бенну завершился ко времени Нового царства. Функции и
символика этого божества нашли свое окончательное оформление в многочисленных памятниках
изобразительного искусства, религиозной и мифологической литературы. Их анализ
показывает, что Бенну нередко отождествлялся с Осирисом,
прежде всего в его основном аспекте бога загробного мира,
правителя царства мертвых, а также в аспекте бога плодородия, связанном с
периодическими разливами Нила.
Следует обратить внимание,
что Осирис почитался в Гелиополе, культовом месте Бенну, еще с эпохи Древнего царства. Известно также несколько источников
эпохи Нового царства, свидетельствующих о связи культов этих двух божеств.
Отождествление Бенну и Осириса также отразилось на иконографии этой божественной птицы. На
ряде изображений она представлена в облике мумии, а также с атрибутами Осириса,
в частности короной Атеф на голове и посохом в руках.
Бену с короной Атеф. Изображение
из гробницы Хая-Инхерха
Бенну представляется как птица благостная без иных подтекстов.
Семантика имени Бенну свидетельствует о наличии связи между почитанием
этого божества и египетским культом растений, восходящим к древнейшей
мифологеме птицы, сидящей на ветвях мирового древа, – лунарного или солярного
символа. В египетских источниках, особенно Позднего периода, очень популярен
образ Бенну как солнечной птицы, сидящей на вершине дерева. В
магическом папирусе Бремнер-Ринд упоминается «божественный Бену, сидящий на
вершине ивы».
Тексты саркофага принцессы
XXVI династии Анхнеснеферибра (664–525 гг. до н.э.) гласят: «Она –
дуновение его уст, она – великий Бенну, рожденный на иве в ‘‘Доме Бенну’’». В тексте,
вырезанном на обелиске Тутмеса III, говорится о «благородном дереве Ишед в храме Бенну».
Сидящий на дереве Бенну изображен также в гробнице Чати (XXVI династия). В качестве Ба Осириса Бенну восседает на священном дереве
рядом с гробницей этого бога. Таким образом, семантический мотив «птицы, сидящей на дереве» воплощает представления о Бенну как олицетворении плодоносящих и животворящих сил
солнца.
Начиная с эпохи Нового царства, благодаря отождествлению божественной цапли
с Осирисом и некоторым мифологическим параллелям с Анубисом, заупокойный аспект
образа Бенну вышел на первый план. О возросшем значении Бенну в ряду многочисленных
божеств загробного мира свидетельствует фрагмент LXIV главы «Книги мертвых»: «Пришел я из Летополя в Гелиополь, чтобы дать знать Бенну о делах в Дуате».
Истоки подобных представлений прослеживаются еще в «Текстах саркофагов»:
О, не погиб ты, «Погибающий»!
Не позволил я погибнуть тебе, «Гибнущему»!
Отдыхал ты в отдохновении.
О, великий, покоящийся спящим!
Рожден ты в имени твоем «Бенну»,
Не дал я родиться тебе в имени твоем «Бенну».
Поднимись ты в имени твоем «Поднимающийся».
Восстань ты в имени твоем «Восстающий»,
Обрети ты голову твою.
Анализ этого изречения позволяет предположить наличие представлений о Бенну
как о помощнике усопшего, призванном способствовать обретению им заупокойного
существования.
Известны многочисленные египетские тексты и изображения, свидетельствующие
о важной роли Бенну среди богов Дуата (загробный мир). Будучи отождествленным с
Бенну, покойный наделялся способностью беспрепятственно «входить и выходить» из
Дуата, свободно перемещаться по загробному миру.
К Бенну обращались с молитвами об обеспечении продовольствием в ином мире.
В других текстах также сообщается, что Бенну обеспечивает усопшего хлебом,
воздухом, водой, дает ему все «хорошие и сладкие вещи», даже «вручает душу».
Подтверждением популярности культа Бенну служат многочисленные изображения
на папирусах «Книги мертвых», деревянных саркофагах и стенах частных гробниц.
Начиная с эпохи Нового царства Бенну стал одним из излюбленных божеств, связанных
с царством мертвых. Считалось, что эта божественная птица перемещалась по всем
его областям, обладала возможностью навещать «поля хетепу», где ей приносились
многочисленные жертвы провизией.
Другим аспектом ритуального значения Бенну можно назвать его роль в магии.
Он упоминается в «Стеле Меттерниха», датируемой приблизительно 378–360 гг. до
н. э. Записанные на ней заклинания обладали магической силой, предохраняющей и
излечивающей от укусов скорпионов: «Ты – великий
Бенну, который рожден был в зарослях тростника в «доме князей»
великом, (что) в Иуну».
На магическом папирусе XX династии можно прочесть следующее заклинание: «Я закрылся правой рукой, я закрылся левой
рукой, я спрятался в семи амулетах… Бенну, который сидит, два сухожилия
были взяты от его лба и воплощены в амулеты».
В другом изречении владелец магического папируса взывает к божественной
цапле: «Приди
ко мне в свой час, спаси и сохрани». В «Книге защиты» Бенну назван «богом,
великим в магии», который «освятит» умершего и защитит его. Магические функции Бенну отчасти объясняются представлениями о его высшей
сакральности, ритуальной чистоте. Так, в «Книге мертвых» о Бенну говорится: «Я чист (четыре раза). Моя чистота –
чистота великого Бенну, что в Гераклеополе».
Приведенные выше свидетельства позволяют судить о Бенну в ритуальном плане
как о персонаже помогающем людям, магически сопричастном мирским делам и
заботам, что, в свою очередь, еще раз указывает на посредническую функцию этого
божества.
Итак, несмотря на то что Бенну занимал определенное и достаточно значительное место в официальных теологических доктринах, благодаря отождествлению
с Ра, Хором и Осирисом обладал государственным значением и многочисленными
местами почитания по всему Египту, он исполнял также функции домашнего
божка-покровителя, для принесения жертв которому не обязательно было
отправляться в храм – судя по указаниям Каирского календаря «счастливых и
несчастливых дней», это вполне можно было сделать «в доме своем».
В магической практике божественная цапля Бенну выступала в роли оберега. Стоит особо подчеркнуть тот факт, что зачастую цапля Бенну являлась персонажем именно «народной мифологии», существовавшей параллельно с официальной теологической системой. Вероятно, именно этим объясняется столь
малое количество текстов, в которых она предстает в роли самостоятельного
божества.
Если в «классическом» Египте главной ролью Бенну в заупокойной мифологии и
погребальной обрядности была посредническая, то важнейшим направлением эволюции
образа божественной цапли в эллинистическое время стала её трансформация в
известного всем по античным источникам Феникса, символа вечного возрождения и новой жизни. Видимо, заупокойный, осирический, аспект образа птицы Бенну, ее значение в погребальном ритуале и магии, помимо некоторых
других причин, обусловили подобную трансформацию.
В Египте Феникс был символом
солнечного цикла и проявлением души Ра, бога Солнца, связываемого с
Гелиополисом, центром посвящения в жрецы культа этого божества. Предчувствуя
близость смерти, Феникс строил себе гнездо на высокой пальме из ветвей ароматических растений, клал в гнездо ладан, зажигал его, и сгорал в пламени
этого костра. И возникал чудесным образом из пепла – новый Феникс, который
возлагал прах своего «отца» на алтарь Солнца, то есть бога Ра в египетском
Гелиополисе – городе Солнца. Эта сказочная птица, связанная с культом Солнца,
появилась в Египте из индийской и арабской мифологии, с которой, надо полагать,
были знакомы жрецы храмов Гелиополиса. Адаптация же мифов в египетской среде
произошла, вероятно, от двуствольной пальмы «феникс», что похоже на имя города
Фениции, откуда в Египет приезжали греки. У них это название означало:
«пальму», «красный цветник» и «струнный инструмент». Календарем для египтян служило
Солнце; поэтому «солнечная» птица стала эмблемой прохождения Солнца по небу час
за часом, символом ежегодного разлива Нила, пламенных восходов и заходов
Солнца, крылатого щита солнечного, смены эпох, бессмертия. Феникс стал
герольдом Вечности, а заодно и проводником душ умерших в подземное царство.
Феникс – атрибут Осириса.
Феникс это символ бессмертия. Но буквально как отдельный персонаж, как
«птица счастья», удачи, помощи и т.п., – рассматривается редко, хоть это и универсальный
символ, воплощающий комплекс представлений о бессмертии и воскресении, в том
числе о возрождения человеческого духа в вечной борьбе с трудностями
материального мира.
Феникс – это исключительно солярный символ. А в Китае, например, – Феникс (鳳凰, фэнхуан) изображенный вместе с драконом, символом императора, становится чисто
женским символом и означает императрицу, а вместе они – «нераздельное
содружество» – не только для супружеской четы, но и для вселенской
взаимозависимости инь-ян в мире двойственности.
В христианском мире Феникс означает триумф вечной жизни, воскрешение, веру,
постоянство; это символ Христа. В раннем христианстве Феникс постоянно
встречается на погребальных плитах: здесь его значение – победа над смертью,
воскрешение из мертвых.
Феникс восстает из пепла, Абердинский
бестиарий.
Плиний (древнеримский писатель-эрудит) указывает, что Феникс живет
Платонов, или «великий год». Согласно Платону, момент соединения всех планет – это
«совершенное время», то есть конец «великого года». Эта идея связана с
периодическим возобновлением всем сущим своего прежнего существования. Таким
образом, Феникс был наглядным символом или образом бесконечного уничтожения и
сотворения Космоса.
По версии, известной в изложении Овидии («Метаморфозы»), Феникс умирает,
вдыхая ароматы корицы и киннамона. Из его праха возрождается новая птица,
которая переносит тело своего отца в Египет, где жрецы солнца его сжигают.
Рассказ Овидия отличается большей ясностью и полнотой, поскольку в нем
говорится не только о погребении умершего Феникса, но и о возрождении птицы из
собственного семени.
«Только одна возрождает себя
своим семенем птица:
„Феникс“ ее ассирийцы зовут; не
травою, не хлебом, -
Но фимиама слезой существует и
соком амома.
Только столетий он пять своего
векованья исполнит,
Тотчас садится в ветвях иль на
маковку трепетной пальмы,
Клювом кривым и когтями гнездо
себе вить начинает.
Дикой корицы кладет с початками
нежного нарда,
Мятый в гнездо киннамон с
золотистою миррою стелет.
Сам он ложится поверх и кончает
свой век в благовоньях.
И говорят, что назначенный жить
век точно такой же,
Выйдя из праха отца, возрождается
маленький Феникс.
Только лишь возраст ему даст сил
для поднятия груза,
Сам он снимает гнездо с ветвей
возвышенной пальмы,
Благочестиво свою колыбель и
отцову могилу.
Взяв и чрез вольный простор в
Гипериона город донесшись,
Дар на священный порог в
Гипериона храме слагает»
В Древнем Риме Феникс стал символом постоянно возрождающейся жизненной силы
империи. В этом значении изображался на монетах и мозаиках императорских
времен.
Феникс отождествляется с
птицей Мильхам еврейских легенд.
Согласно преданию, она
отказалась вкусить запретный плод в райском саду: Ева, отведав от запретного
дерева и совершив грехопадение, из зависти к безгрешности других творений,
соблазнила и животных вкусить от «запретного плода», лишь птица Мильхам не послушалась её. В награду за это ангелу
смерти был дан божественный приказ, согласно которому богопослушный не должен
знать смерти. Мильхам получила укрепленный город, в котором безмятежно живет
каждую тысячу лет. Когда же срок её жизни переваливает за тысячу, из гнезда
вырывается огонь, сжигая птицу. Остается только одно яйцо, оно превращается в
цыпленка, и птица продолжает жить дальше.
По словам других, в возрасте
тысячи лет, ее тело сморщивается и крылья теряют перья, так что она снова
начинает выглядеть как цыпленок. После этого ее оперение восстанавливается, и
она взлетает ввысь, как орел, и над ней уже не витает смерть.
При этом, лишь образ Симурга обнаруживает в своей символике явную связь с
образом Феникса и дает возможность предположить взаимные связь и влияние этих
двух мифологических образов.
***
Материалы :
В. В. Иванов, В. Н. Топоров, «Птицы / Мифы народов мира» ;
Т.В. Тадевосян, «Антропоморфные птицы Симург и Семаргл» ;
Дж. Фрэзер, «Золотая ветвь» ;
Е. Г. Толмачева, «К вопросу о символике
и значении образа цапли Бену…» ;
A. J. Wensinсk,
«Tree and bird as cosmological symbols in Western Asia »
;
WIKI.
