«Фазы луны – зарождение, рост, уменьшение, исчезновение, и через три темные ночи новое ее появление – сыграли огромную роль в выработке циклических понятий. Подобные концепции мы встречаем главным образом в апокалиптических видениях и архаичных антропогониях; потоп или наводнение уничтожает человечество, исчерпавшее себя и погрязшее в грехах; заново возрожденное человечество зарождается обычно от некоего мифического «предка» спасшегося от катастрофы. Статиграфический анализ данных групп мифов выявляет их лунарный характер. Это означает, что лунарный цикл не только определяет короткие отрезки времени (недели, месяцы), но также служит архетипом для длительных сроков; в самом деле, «рождение» человечества, его взрастание, его одряхление (его «изношенность») и его исчезновение уподобляются лунарному циклу. И это уподобление важно не только потому, что оно выявляет для нас «лунарную» структуру всеобщего становления, но также и своими оптимистическими последствиями: ибо все, как луна, никогда не исчезает навсегда, потому что за одной луной всегда непременно следует другая, а, значит и исчезновение человека, даже всего человечества (потоп, наводнение, исчезновение целого континента и т.д.) не обладает необратимостью, ибо от пары выживших особей родится новое человечество.»
- Мирча Элиаде
Девкалион – прародитель
Легенды о разрушительном потопе, в котором погибла большая часть человеческого рода, имеются и в древнегреческой литературе. Вообще, сходство мифа о Девкалионе и Пирре с древними шумерскими, ассиро-вавилонскими и древнееврейскими мифами о потопе просто поразительно. Это свидетельствует не только о взаимопроникновении древних культур, но и о том, что, находясь на одной и той же ступени развития, люди многое объясняли одинаковым (или подобным) образом.
У Аполлодора, автора мифологического сочинения, мы находим следующее сказание о Девкалионе : Девкалион был сыном Прометея. Матерью его была Климена, или Пандора. Жил он на 15 поколений позже Инаха. Он царствовал в стране Фтия (в Фессалии) и был женат на Пирре, дочери Эпимитея и Пандоры, первой женщины, сотворенной богами.
Суть истории такова :
Когда Зевс решил истребить людей бронзового века, то Девкалион по совету Прометея построил ящик или ковчег и, сложив туда всякие запасы, вошел в ковчег вместе со своей женой и отправился в долгое плавание.
Когда на Земле царствовал медный, а затем и железный век, люди были слишком меркантильными, плохими по определению и просто злыми. Они непрестанно воевали друг с другом, не разводили скота, не приносили жертвы богам и не почитали их. Верховный Зевс разочаровался в том, что стало твориться на земле, – и решил все начать сначала. И прежде всего извести все живое. Вот как описывает эти события Овидий в «Метаморфозах»:
Третьим за теми двумя век медный явился на смену;
Духом суровей он был, склонней к ужасающим браням, -
Но не преступный еще. Последний же был - из железа,
Худшей руды, и в него ворвалось, нимало не медля,
Все нечестивое. Стыд убежал, и правда, и верность;
И на их место тотчас появились обманы, коварство;
Козни, насилье пришли и проклятая жажда наживы.
Начали парус вверять ветрам; но еще мореходы
Худо их знали тогда, и на высях стоявшие горных
На непривычных волнах корабли закачались впервые.
Принадлежавшие всем до сих пор, как солнце и воздух,
Длинной межою ноля землемер осторожный разметил,
И от богатой земли "не одних урожаев и должной
Требовать стали еды, но вошли и в утробу земную;
Те, что скрывала земля, отодвинувши к теням стигийским,
Стали богатства копать, - ко всякому злу побужденье!
С вредным железом тогда железа вреднейшее злато
Вышло на свет и война, что и златом крушит, и железом,
В окровавленной руке сотрясая со звоном оружье
Люди живут грабежом; в хозяине гость не уверен,
В зяте - тесть; редка приязнь и меж братьями стала.
Муж жену погубить готов, она же - супруга.
Страшные мачехи, те аконит подбавляют смертельный;
Раньше времени сын о годах читает отцовских.
Зевс поначалу хотел извести весь род людской огнем, но почему-то побоялся, что :
Гибель будет грозить дивнослаженной мира громаде.
Кару иную избрал – человеческий род под водою
Вздумал сгубить и с небес проливные дожди опрокинул.
Сказано – сделано:
С небес проливные дожди опрокинул.
Суша и море слились, и различья меж ними не стало,
Все было – море одно, и не было брега у моря.
В радужном платье своем, Юноны вестница, воды
Стала Ирида сбирать и ими напитывать тучи.
В поле хлеба полегли; погибшими видя надежды,
Плачет селянин: пропал труд целого года напрасный.
Не удовольствован гнев Юпитера - небом; лазурный
Брат помогает ему, посылая воды на помощь.
Большой дождь затопил большую часть Греции, так что все люди погибли, за исключением немногих, столпившихся на ближайших высоких горах. Тогда разделились горы в Фессалии, и вся земля по ту сторону Истма и Пелопоннеса была залита водой.
И по широким полям, разливаясь, несутся потоки;
Вместе с хлебами несут деревья, людей и животных,
Тащат дома и все, что в домах, со святынями вместе.
Ежель остался дом, устоял пред такою бедою
Неповрежденный, то все ж он затоплен водою высокой...
Одиноко подымалась средь волн вершина двуглавого Парнаса. Там, где раньше крестьянин возделывал свою ниву и где зеленели богатые спелыми гроздьями виноградники, теперь плавали рыбы, а в лесах, покрытых водой резвились стада дельфинов. Так погиб род людской медного века. Лишь двое спаслись среди этой общей гибели – Девкалион и его жена Пирра.
Стоит напомнить, что каждый год Девкалион отправлялся на далекий Кавказ и с болью в сердце смотрел на своего отца Прометея, прикованного к огромной скале. Но Прометей спокойно разговаривал с ним, давал ему советы и напутствия. Он предвидел, что Зевс собирается уничтожить людей, и посоветовал своему сыну выстроить корабль (буквально как технологическое новшество) и складывать в него пищу в ожидании зловещего дня.
Гибнет в воде большинство; а немногих, водой пощаженных,
При недостатке во всем, продолжительный голод смиряет.
Девкалион с Пиррой прячутся от потопа в своем ковчеге.
Над водой выступает теперь только одна гора:
Там крутая взнеслась гора двухвершинная к звездам,
Именованьем. — Парнас; облаков верхи ее выше.
К ней-то Девкалион — остальное вода покрывала —
С брачной подругой своей пристал на маленькой лодке….
Девкалион в своем ковчеге плыл по морю «девять дней и девять ночей»; наконец, пристав к Парнасу, он высадился здесь после прекращения ливня и принес жертву Зевсу, богу спасения.
Почему именно Девкалион был выбран и не был уничтожен даже несмотря на то, что был сыном Прометея (ненавистного Зевсу)?
Не было лучше вовек ни правдолюбивее мужа,
Богобоязненна так ни одна не бывала из женщин. ...
Оба невинны душой, богов почитатели оба.
Зевс (видимо, к своему удивлению) обнаружил, что эта пара еще жива, и решил остановить потоп. И тут же к нему пришло решение использовать супругов для воспроизводства людского племени. Потому как кому то, но надо приносить жертвы богам и пары Девкалион + Пирра тут явно будет недостаточно.
Вода постепенно ушла:
Реки спадают, уже показались возникшие холмы;
Море опять в берегах, и в руслах полные реки,
И выступает земля, с убываньем воды прибывая.
К вечеру долгого дня и лесов показались макушки
Голые, тина у них еще на ветвях оставалась.
Мир возродился земной.
Уцелевшие начинают новую жизнь. Девкалион обращается к своей жене, к Пирре:
Девкалион, зарыдав, к своей обращается Пирре:
«Нас, о сестра, о жена, о единая женщина в мире,
Ты, с кем и общий род, и дед у обоих единый,
Нас ведь и брак съединил, теперь съединяет опасность –
Сколько ни видит земли Восток и Запад, всю землю
Мы населяем вдвоем».
Все смертные погибли, остались только они:
«Ныне же в нас лишь двоих сохраняется смертных порода;
Так уж угодно богам, чтоб людей образцом мы остались».
Оба заплакали.
Было от чего плакать: ни родственников, ни знакомых, ни друзей, ни врагов. И никакого имущества: ни дома, ни скота. Что делать? Конечно, попросить совета у богов. Они решили помолиться. По одной версии недалеко из-под воды выступил храм Фемиды. Они упали на ступеньки, поцеловали пол и попросили совета, как им восполнить убыток человечества. По другой, Зевс послал к нему Гермеса с предложением исполнить любое желание Девкалиона. Девкалион пожелал, чтобы появились люди на земле.
В любом случае, Зевс через Гермеса (или через оракул Фемиды, находившийся на месте Дельф) приказал Девкалиону и Пирре бросать себе за спину «кости великой родительницы» при этом покрыв себе голову и завязав глаза :
Выходите из храма;
Головы ваши покрыв, одежд пояса развяжите
И через плечи назад мечите праматери кости.
Но вот что ЭТО и как это: метать кости праматери?
Остолбенели они, и нарушила первой молчанье
Пирра; богини она покориться веленьям не хочет;
Молит прощенья себе; уста оробели, боится
Матери тень оскорбить, назад ее кости кидая.
И физически это было невозможно: они оказались очень далеко от могил своих предков. Девкалиона осеняет гениальная догадка:
Наша праматерь – земля.
В телесах ее скрытые кости, Думаю – камни.
Кидать их за спину нам повеленье.
Тогда он стал собирать камни и бросать их через свою голову. Камни, которые бросал Девкалион, превращались в мужчин, а камни, которые бросала Пирра, превращались в женщин. Вот почему людей по-гречески называются laoi — от слова laas — камень.
Камни – поверил бы кто, не будь свидетелем древность –
Вдруг они стали терять постепенно и твердость, и жесткость,
Мягкими стали, потом принимали, смягчившись, и образ.
После, когда возросли и стала нежней их природа,
Можно было уже, хоть неявственный, облик увидеть
В них человека, такой, как в мраморе виден в початом, -
Точный еще не совсем, изваяниям грубым подобный.
Часть состава камней, что была земляною и влажный
Сок содержала в себе, пошла на потребу для тела;
Крепкая ж часть, что не гнулась совсем, в костяк обратилась.
Времени мало прошло, и по воле Всевышних каменья
Те, что мужчина кидал, внешность мужчин обретали;
А из-под женских бросков вновь женщины в мир возвращались.
Эта история завершается гимном человеческой стойкости:
Твердый мы род, во всяком труде закаленный,
И доказуем собой, каково было наше начало!
Так начался новый род человеческий. Такое происхождение не должно оскорблять человеческий род; он остается самым крепким родом вплоть до наших дней. Кстати многие другие народы тоже считали камни «костями земли». Существует легенда качинов (одно из тибето-бирманских племен), которая отражает магический обряд «посева костей», цель которого вызвать приплод скота и урожай. В случае Девкалиона и Пирры тот же «посев костей» имел целью восстановление человеческого рода. В фольклоре вайнахов есть сказания о хозяйках леса, которые оказывают гостеприимство заблудившимся охотникам и оберегают дичь. «Поедая зверей, сохраняют их кости, затем оживляют этих зверей и отпускают. В случае пропажи кости зверя заменяют ее изготовленной из дерева».
Роль Девкалиона в воссоздании рода человеческого из земли подобна роли Прометея, который слепил из глины первого человека. На эту особенность в «Метаморфозах» обращается особое внимание.
В такой форме греческая легенда относится ко времени не ранее середины II в. до нашей эры. Но в действительности она гораздо старше, потому что мы находим ее уже у Гелланика, греческого историка V в. до нашей эры, который рассказывает, что ветер пригнал судно Девкалиона не к Парнасу, а к горе Отрис в Фессалии. Другая версия принадлежит Пиндару, писавшему ранее Гелланика, в том же веке; поэт говорит, что Девкалион и Пирра спустились с Парнаса и вновь создали человеческий род из камней. Некоторые полагают, что первый основанный ими после потопа город был Опус, расположенный в плодородной Локрейской равнине, между горами и Эвбейским заливом, и что Девкалион жил в Цинусе, служившем гаванью для Опуса и находившемся в нескольких милях от него на равнине. Здесь вплоть до начала новой эры показывали путешественникам могилу его жены. Прах ее мужа, как говорят, покоился в Афинах.
По мнению Аристотеля, писавшего в IV в. до нашей эры, наибольшие опустошения были произведены потопом во времена Девкалиона “в древней Элладе, то есть в стране, где находится Додона и река Ахелой, потому что эта река во многих местах изменила свое русло. В то время земля эта была населена народом селли и другим народом по имени греки (graikoi), которых теперь называют эллинами".
По мнению некоторых писателей, святилище Зевса в Додоне было основано Девкалионом и Пиррой, жившими среди молоссов в этой стране.
В IV в. до нашей эры Платон также упоминает о потопе во времена Девкалиона и Пирры, но не описывает его. При этом он говорит, что египетские жрецы смеялись над наивностью греков, полагавших, что потоп произошел только однажды, тогда как на самом деле было несколько потопов. Паросский летописец, составивший свою хронологическую таблицу в 265 г. до нашей эры, считал, что потоп при Девкалионе произошел за 1265 лет до времени составления таблицы. По этому расчету, потоп происходил в 1530 г. до нашей эры. Паросская хроника (Chronicum или Mannor Parium) – мраморная доска, найденная в 1627 г. на острове Парос, содержит краткое описание политической и литературной истории эллинов; находится теперь в Оксфордском университете.
Многие местности в Греции притязали на ту или иную почетную роль в связи с легендой о Девкалионе и великом потопе.
Что касается Девкалиона – считать ли этого царя лицом реальным или фиктивным,– достаточно проследить, как его потоп вводился в греческие поэмы и какими различными деталями он был впоследствии разукрашиваем, чтобы понять, что это было предание о большом катаклизме, предание измененное и отнесенное эллинами к той же эпохе что и Девкалион, потому что на Девкалиона смотрели как на родоначальника эллинского племени и историю его смешивали с историей всех предводителей обновленных племен.
Не захотели, разумеется, оставаться в стороне и афиняне, гордившиеся своим древним поселением в Аттике. Они связали имя своей страны с Девкалионом, утверждая, что когда над Парнасом собрались темные тучи и дождь хлынул потоками на Ликорею, где царствовал Девкалион, то он, спасая свою жизнь, бежал в Афины и, прибыв туда, основал святилище богу дождя Зевсу, принеся ему благодарственную жертву за свое спасение. Так как в этой коротенькой легенде ничего не говорится о судне, то надо, очевидно, полагать, что герой совершил свой путь пешком. Но, так или иначе, предание говорит, что он основал древний храм Зевса-олимпийца и был похоронен в Афинах. Вплоть до II в. нашей эры афиняне с патриотической гордостью показывали иноземцам могилу этого греческого Ноя, неподалеку от позднейшего и гораздо более великолепного храма Зевса-олимпийца.
Но это не все, что древние афиняне показывали как память об ужасном потопе. Под сенью обширного храма Зевса-олимпийца они подводили любознательного путешественника к небольшому участку “олимпийской земли", где обращали его внимание на расселину в земле шириной в один локоть. В эту расселину, как уверяли они, стекала вода потопа, и сюда ежегодно бросали они лепешки из пшеничной муки, замешанной на меду, в пищу душам погибших от великого наводнения; известно, что в Афинах ежегодно совершались по ним поминки или заупокойная служба. Это был так называемый “праздник возлияния воды", и, судя по этому названию, благочестивые люди не только бросали лепешки, но еще лили воду в расселину, чтобы утолить кроме голода также и жажду духов, обитавших в подземном мире.
Другим местом, где поминали великий потоп посредством подобных обрядов, был город Гиераполис на Евфрате. Здесь до второго века нашей эры сохранился культ семитических богов. Главным божеством была здесь великая сирийская богиня Астарта, которой греки поклонялись под именем Геры. Лукиан оставил нам весьма ценное описание самого храма и совершавшихся в нем странных обрядов. Он говорит, что, по господствующему мнению, храм был основан Девкалионом, при жизни которого происходил потоп.
По этому поводу Лукиан излагает греческое сказание о потопе следующим образом. Человеческий род, говорит он, существует на земле не впервые; ему предшествовал некогда другой, погибший бесследно. Мы являемся вторичной породой, которая размножилась после Девкалиона. До потопа люди были крайне нечестивы и не повиновались законам, не соблюдали данной клятвы, не оказывали гостеприимства чужестранцам, не внимали просьбам своих ближних. За это их постигло великое бедствие. Отверзлись источники бездны, дождь хлынул потоками, вздулись все реки, море разлилось по земле, и везде была вода, ничего кроме воды; все люди погибли.
Девкалион был единственным человеком, который благодаря своему разуму и благочестию остался в живых и явился звеном, связывающим первую породу людей с последующей.
А способ (по Лукиану), которым он спас свою жизнь, был таков. У него был большой ковчег, и он вошел туда с своими женами и детьми; вслед за тем к нему пришли свиньи, и лошади, и львы, и змеи, и всякие другие земные животные, все попарно. Он принял всех их к себе в ковчег, и они ему никакого вреда не причинили; напротив, с божьей помощью они жили в большой дружбе между собой и все вместе плыли в одном ковчеге все время, пока продолжался потоп на земле. Таково, говорит Лукиан, греческое предание о Девкалионовом потопе; но жители Гиераполиса, продолжает он, рассказывают удивительную вещь: откуда-то появилась там огромная пещера, вся вода от потопа стекла в эту пещеру. После этого Девкалион построил на том месте жертвенники и заложил святой храм в честь богини Геры.
«Я видел пещеру под тем храмом, — рассказывает далее Лукиан, — но очень маленькую; быть может, в старину она была больше, а потом с течением времени уменьшилась до нынешних размеров, я этого не знаю; но та, которую я видел, была небольшая пещера. В память о потопе там совершается следующий обряд: два раза в году в храм приносится с моря вода; приносят ее не одни только жрецы; отовсюду, из Сирии и Аравии, даже из-за Евфрата, толпы народа отправляются к морю и приносят с собою воду. Воду эту льют в пещеру, и как ни мала пещера, а все же вмещает в себе огромное количество воды. И люди говорят, что этот обычай был установлен в храме самим Девкалионом в память о великом бедствии и в знак благодарности». Кроме того, у северных ворот великого храма стояли две высокие колонны, вернее, два обелиска, каждый в 360 футов вышины. Дважды в году на один из них взбирался человек и семь дней подряд оставался на вершине обелиска. Зачем он туда поднимался и что делал там — это объясняют по-разному. Большинство полагает, что с такой высоты голос его был слышен небожителям и они могли внимать молитвам, которые он возносил богам за весь народ. Другие же думают, что он взбирался на обелиск для того, чтобы показать, как некогда люди взлезали на горные вершины и на высокие деревья, чтобы спастись от Девкалионова потопа.»
Уже в этой позднейшей версии греческая легенда о потопе обнаруживает достаточное сходство с вавилонской версией. Но сходство это довершается благодаря еще одной черте, привнесенной Плутархом, который говорит, что Девкалион выпустил из ковчега голубя, чтобы посмотреть, вернется ли он или улетит совсем, и таким образом узнать, улеглась ли уже буря или еще продолжается. В этой своей форме греческая легенда о великом потопе есть, несомненно, копия или, вернее, слепок с семитического образца — все равно, заимствованы ли краски и формы от Израиля или от Вавилона.
Потоп, связываемый с именем Девкалиона, является наиболее известным и прославленным, но не единственным в греческих преданиях потопом. Древние ученые различали три великие катастрофы этого рода, которым в различные эпохи подвергалась земля. Первая произошла при Огигесе, вторая при Девкалионе, третья при Дардане. Но изначально именно миф о Девкалионе более всего близок к распространённым по всему Средиземноморью мифам о страшных потопах.
Есть некоторое основание думать, что сказание о потопе, которое греки связывали с именем Девкалиона и Пирры, точно так же было не столько воспоминанием о действительном происшествии, сколько выводом, основанным на наблюдении известных явлений природы.
Потопу и превращению камней в людей было посвящено много комедий (Эпихарма, Антифана, Дифила, Евбула, Офелиона). Миф о Девкалионе послужил сюжетом некоторых произведений европейской драматургии ("Девкалион" Вагнера, Рейфиша и др.). В музыкально-драматургическом искусстве 18 века оперы "Девкалион и Пирра" Бернаскони, Бертона, Жиро, Сарти, Бертони. В европейском изобразительном искусстве 15-18 столетий – рельеф Пьетро Филарете на дверях собора святого Петра в Риме, фрески и картины Перуцци, Скьявоне, Рубенса и других художников.
Deucalion and Pyrrha / Giovanni Benedetto Castiglione
Peter Paul Rubens - Deucalion and Pyrrha
Giovanni Maria Bottalla - Deucalion and Pyrrha
Deucalion and Pyrrha / Hendrick Goltzius
Рассуждения о Девкалионе
Во-первых, античный сюжет о потопе, перекликается не только с ветхозаветным мифом о потопе и Ное с его ковчегом, но и с чрезвычайно значимым «Эпосом о Гильгамеше»…
Гильгамеш – это аккадское имя; шумерский вариант, по-видимому, образован от формы «Бильга-мес», что, возможно, значит «Предок героя», как и Девкалион – предок героя Прометея. В эпосе о Гильгамеше отражены многие взгляды философии того времени на окружающий мир (элементы космогонии, история о «Большом потопе» в поздней редакции), этику, место и судьбу человека (поиски бессмертия).
Наибольший интерес исследователей вызывает именно рассказ о потопе, изложенный в таблице XI «Эпоса» (строки 9 – 199). В нём Утнапиштим рассказывает Гильгамешу о том, как он оказался единственным выжившим в стихийном бедствии. Впервые литературный перевод этого рассказа был опубликован в декабре 1872 года Джорджем Смитом под названием «Представления халдеев о потопе», и он вызвал огромный интерес не только в Великобритании, но и во всем мире.
В 1914 году Арно Пёбель опубликовал фрагмент шумерской таблички, в котором содержится описание потопа. Судя по всему, именно данный текст является первоисточником рассказа о потопе, который потом был органично связан с «Эпосом».
Многие исследователи обратили внимание на соответствие описания потопа в «Эпосе» со Всемирным потопом, о котором рассказывается как в истории Девкалиона так и в Библии, в результате чего было высказано предположение о том, что описание Всемирного потопа как в истории Девкалиона, так и в Библии восходит именно к «Эпосу о Гильгамеше». И эта гипотеза использовалась в качестве одного из аргументов для опровержения богодухновенности Библии.
В то же время с учетом того, что легенды о потопе существуют у многих ближневосточных народов, существует гипотеза о том, что и «Эпос», и история Девкалиона и Библия заимствовали сведения о потопе из общего источника.
Безусловно, прямые ассоциации напрашиваются и с фигурой Прометея.
«В это время люди с помощью Прометеева огня принялись за дела, которые не могли нравиться Зевсу: осушали моря и когда небо покрывалось густыми солеными облаками строили такие огромные башни, что они мешали земле крутиться вокруг солнца, заставляли слушать себя всех зверей, не только ручных, но и диких. Набожный Девкалион много раз пытался останавливать их, но они в ответ только грозили ему и даже хотели прогнать» .
Н.С.Гумилев «Девкалион».
Описанная здесь гелиоцентрическая система соответствует современной научной картине мира, но никак не мировоззрению древнего грека. Следовательно, уместно предположить, что античный миф в рассказе является проекцией на современную Н. С. Гумилеву культурную ситуацию, духовными доминантами которой явились забвение Бога, бунт против трансцендентного и зарождение технократического общества. Не случайно героем мифа о потопе Гумилевым избран не Ной, а Девкалион, сын Прометея, титана, положившего начало техническому прогрессу.
Так, Н. А. Бердяев производит следующие наблюдения над роковой ролью техники как в современном мире, так и в античном космосе, в котором и пребывает Девкалион: «Для древнего грека и для средневекового человека существовал неизменный космос, иерархическая система, вечный ordo. Такой порядок существовал и для Аристотеля, и для св. Фомы Аквината. Земля и небо составляли неизменную иерархическую систему. Самое понимание неизменного порядка природы было связано с объективным теологическим принципом. И вот техника в той ее форме, которая торжествует с конца XVIII в., разрушает эту веру в вечный порядок».
Разрушение первоначальной гармонии космоса детерминировано бунтом против Бога, эксплицированным в «Девкалионе» с помощью образа Вавилонской башни.
«В культуре всегда есть два элемента — элемент технический и элемент природно-органический. И окончательная победа элемента технического над элементом природно-органическим означает перерождение культуры во что-то иное, на культуру уже не похожее. Романтизм есть реакция природно-органического элемента культуры против технического ее элемента. Поскольку романтизм восстает против классического сознания, он восстает против преобладания технической формы над природой. Возврат к природе есть вечный мотив в истории культуры, в нем чувствуется страх гибели культуры от власти техники, гибели целостной человеческой природы. Стремление к целостности, к органичности есть также характерная черта романтизма»
«Самая большая религиозная и нравственная истина, до которой должен дорасти человек,— это — что нельзя спасаться индивидуально. Мое спасение предполагает и спасение других, моих близких, всеобщее спасение, спасение всего мира, преображение мира».
Н. Бердяев.
«В доступной нам человеческой истории есть как бы два дыхания. Первое ведет от прометеевской эпохи через великие культуры древности к осевому времени со всеми его последствиями. Второе начинается с эпохи науки и техники, со второй прометеевской эпохи в истории человечества, и, быть может, приведет через образования, которые окажутся аналогичными организациям и вершениям великих культур древности, к новому, еще далекому и невидимому второму осевому времени, к подлинному становлению человека».
К. Ясперс
Прометей, прикованный к скале, принесший людям огонь и невольно ставший причиной потопа, воплощает в себе идеи технического прогресса и прометеевой эпохи. Девкалион, главной чертой которого является благочестие, связан уже не с материально-технической сферой бытия, а с духовно-божественной и, как следствие, со «вторым дыханием истории». Таким образом, помещение данного героя в центр произведения может объясняться надеждой на то, что К. Ясперс назвал бы «новым осевым временем», где произошло бы новое духовное преображение человечества. Но ожидание осевого времени неизменно влечет за собой этически неразрешимый конфликт, т. к., по словам немецкого мыслителя, «Осевое время знаменует собой исчезновение великих культур древности, существовавших тысячелетиями. Оно растворяет их, вбирает их в себя, предоставляет им гибнуть — независимо от того, является ли носителем нового народ древней культуры или другие народы».
*
Здесь стоит обратиться к исходным, ключевым символическим образам – мифологемам истории Девкалиона и к ним относится апокалипсис – универсальный культурный архетип, характерный еще для архаического сознания, отраженного в большинстве религий мира. Данная мифологема обобщает глобальные, универсальные темы и сюжеты катастрофы. В связи с непрекращающимся мировым экономическим кризисом и катастрофическим загрязнением окружающей среды в дискурсе последних лет доминирует гонка между апокалипсическими предсказаниями. Апокалипсис, или конец света, - распространенный религиозный фразеологизм, означающий спрогнозированную либо воображаемую угрозу прекращения существования всех людей, цивилизаций, всего человечества, Земли или даже Вселенной. В более узком смысле это уничтожение всего живого, крах, нечто, что невозможно пережить, нечто невообразимое. Как правило, конец света представляется в виде окончательной битвы между силами добра и зла, в результате которой человечество погибнет. Фоном Страшного суда становится мировая катастрофа – разрушение мира, потоп, мировой пожар.
Если взглянуть на историческое и геологическое прошлое человечества через призму мифологии, можно увидеть, что многие реальные природные катастрофы нашли свое отражение в мифах, сказаниях и легендах, передаваемых из поколения в поколение. Человек всегда обожествлял природу и испытывал страх перед ее силами. В культуре каждого народа есть описание борьбы богов, изображенное как сражение стихий или выражение гнева богов в природных катаклизмах. Существует множество тому примеров и миф о Девкалионе – один из ключевых.
В наше время вектор катастрофизма смещается со страха перед природными катастрофами в сторону страха человечества перед самим собой, перед разрушительными силами, скрытыми в личности, организациях, выработанными людьми, перед бедствиями, развязываемыми отдельным человеком и группами лиц.
В СМИ широко распространены метафорические образы конца света, в которых находят отражение архетип и мифологемы апокалипсиса и символических путешествий Девкалиона по бушующим просторам водной стихии в частности. Чаще всего используется религиозная метафора, представляющая конец света как действие неких высших сил. В этом случае конец света посылается Богом, поэтому его невозможно предотвратить или избежать, что лишает человека уверенности в своих возможностях. Когда в очередной раз происходит катастрофа с многочисленными человеческими жертвами, люди невольно задумываются о причинах происходящего: является ли катастрофа случайностью или наказанием Бога.
Например бесконечные катастрофические наводнения последних лет представляется в новостных сообщениях как наказание людям: Бог посылает людям наказание за забвение заповедей, аморальный образ жизни и непомерную жадность. Разгул стихии суть выражение гнева Всевышнего .
На стилистическом уровне мифологема объективируется символами (например, конец света как символ бренности всего сущего, мира, символ начала новой жизни, обновления, символ победы добра над злом), метафорами (в частности, метафоры Страшного суда, метафоры, представляющие различные природные катастрофы как суд Божий, наказание Бога человечеству за его грехи, метафоры, представляющие природу и окружающий мир как исполнителей наказания Бога), аллюзиями, отсылающими к прецедентным текстам иных эпох и народов (прежде всего к Библии, Новому Завету, Корану, а также к различным мифам, сказаниям, легендам), которые часто реализуются посредством топонимов, антропонимов (упоминания Иисуса Христа, апостола Иоанна, пророка Мухаммеда а для кого-то и молнии Зевса).
***
