СМЕРТЬ и СОН

Во всех мифологиях (и отчасти, религиях) смерть и сон всегда рассматриваются как очень близкие явления, если не одно и то же. В солнечном мифе, период состояния смерти – ночь, время, которое у людей отводится для сна и сновидений. На связь между сном и смертью указываем мы и поныне, когда говорим об умершем человеке «усопший».
Сновидец подобно мертвецу смежает очи и становится недоступным внешним впечатлениям. Недаром в славянских сказках богатыри, убитые врагами, воскресая при окроплении живой водой, обыкновенно произносят: «Ах, как же долго я спал!».

Древним египтянам пространство сна представлялось как бесконечный океан, наполненный самыми разнообразными существами: это боги, умершие предки и другие спящие люди, с одной стороны, и злые духи, призраки и проклятые, не прошедшие загробный суд богов умершие, с другой. Согласно древним текстам, во сне человеку открывались тайные и недостижимые области вселенной, к нему являлись боги-защитники, сны несли информацию о будущем, направляли и предостерегали.

*

Римляне в древнейшее время не имели таких вполне определенных представлений о загробной жизни, какие имели греки. Представления о царстве Диса (Dis pater), или Плутона (Аида), и жены его Прозерпины (Персефоны) принесены были в Рим из Греции. В более древнее время римляне верили, что жизнь у умирающего отнимает бог (богиня) смерти Морс  или Мор (Mors, который также известен как Letum), бог Цекул закрывает ему глаза, а душу из тела исторгает бог Видуус. Умершего в могиле принимают боги маны (di manes). Этим богам приносили жертвы во время похорон на могиле. Своих умерших предков римлянин чтил, как богов (di parentum), хранящих вместе с пенатами и ларами его дом, и совершал в честь них празднества в феврале месяце. 

Иногда Мор рассматривается в женском роде. Несмотря на греческие корни Плутона между ним и Мором все же существует определенное различие : Мор – сама смерть, дух смерти, та самая дама с косой, Плутон – глава подземного царства, места куда уходят души умерших и претерпевают там либо определенную трансформацию, либо, грубо говоря «складируются». 

Часто Мор рассматривается как слуга Плутона. В некоторых сказаниях он соотносится с богом войны Марсом. Интересен и оборот «уморить голодом» например. Славянская богиня Морена (Морана, Марена,Мара) – мифологический персонаж, связанный с сезонными обрядами умирания и воскресания природы. Изначально ассоциируется с Церерой (богиня плодородия) и Марсом, первоначально также имевшего аграрные функции, восстанавливая общую праформу *Mǒr- . Но позже произошло смешение – в духе народной этимологии, — корней *Mǒr- и *mer-, «смерть», в результате чего божество плодородия стало ассоциироваться ещё и со смертью.

Также Мор часто упоминается в средневековой и более поздней литературе, живописи, скульптуре. Нередко изображался на картинах рядом с распятием Христа или вообще рядом с умирающими людьми. Противопоставляется жизни – «Vita».

Является сыном бога Тьмы Эреба (Scotus у римлян) и богини Ночи Нюкты (Никта, Nox). У него есть брат – близнец, бог сна – Сомнус или Сомн (Somnus). 

Мор и Сомн являются эквивалентом греческих Танатоса и Гипноса. Бог сна Гипнос (Ὕπνος) всегда сопутствует Танатосу (Θάνατος) : очень часто на античных вазах можно видеть росписи, изображающие их вдвоем а также в различных скульптурных изображениях. 

Их мать – Нюкта часто изображается с распростертыми крыльями, держащей по младенцу на каждой руке (либо у ног, либо у груди) : в классическом искусстве, иногда - белый (светлые волосы) – Сон, черный (темные волосы) – Смерть.

Интересно, что смерть вообще, в классической традиции изображалась, как белый младенец рядом с черным младенцем-близнецом. Они спят в полулежачем положении, со скрещенными ногами.

Мор -Танатос очень часто упоминается у множества античных авторов, чаще всего как просто «смерть». Гораций пишет о нем как о «бледной смерти» которая выкашивает как бедняков в их лачугах, так и царей в их хоромах. Многократно употребляется у Сенеки – также описывается как «бледный» дополняя эпитетом «нетерпеливые зубы» («смерть открывает широкие жадные, зияющие челюсти и раскрывает свои крылья» …Эдип 160). Тибулл описывает его как «темный», «черный». Валерий Флакк в «Аргонавтике» упоминает обоих братьев как “Somnus – Letum”.

У Вергилия (Энеида):

Хаос, и ты, Фле­ге­тон, и рав­ни­ны без­мол­вья и мрака,
Дай­те мне пра­во ска­зать обо всем, что я слы­шал; доз­воль­те
Все мне открыть, что во мгле глу­бо­ко под зем­лею таит­ся.
Шли всле­пую они под сенью ночи без­люд­ной,
В цар­стве бес­плот­ных теней, в пустын­ной оби­те­ли Дита, —

Так по лесам при луне, при невер­ном све­те зло­ве­щем,
Пут­ник бре­дет, когда небе­са засти­ла­ет Юпи­тер
Тем­ной тенью и цвет у пред­ме­тов ночь отни­ма­ет.
Там, где нача­ло пути, в пред­две­рье сумрач­ном Орка
Скорбь ютит­ся и с ней гры­зу­щие серд­це Забо­ты,

Блед­ные здесь Болез­ни живут и уны­лая Ста­рость,
Страх, Нище­та, и Позор, и Голод, злоб­ный совет­чик,
Муки и тягост­ный Труд — ужас­ные видом обли­чья;
Смерть и брат ее Сон на дру­гом оби­та­ют поро­ге,
Злоб­ная Радость, Вой­на, при­но­ся­щая гибель, и здесь же

Дев Эвме­нид желез­ный чер­тог и безум­ная Рас­пря, —
Воло­сы-змеи у ней под кро­ва­вой вьют­ся повяз­кой.
Вяз посре­дине сто­ит огром­ный и тем­ный, рас­ки­нув
Ста­рые вет­ви свои; сно­ви­де­ний лжи­вое пле­мя
Там нахо­дит при­ют, под каж­дым лист­ком при­та­ив­шись.

Гипнос ( Ὕπνος, «сон») – в древнегреческой мифологии персонификация сна, божество сна и сновидений, сын Нюкты и Эреба. Брат Танатоса, Керы, мойр (по Гесиоду), Немезиды, Эриды, Харона и других детей Нюкты. Гипнос спокоен, тих и благосклонен к людям.

В мифах, легендах каждого народа присутствует Бог сна как один из важнейших персонажей. В древности, не имея возможности объяснить для себя загадочную природу сна, люди создавали владыку сна, которому приписывали особое влияние. В славянской мифологии его так и называли Сон, богиня же сновидений носила имя Дрёма. В древнем Египте — это супружеская чета бог Бэс и богиня Бесит, помимо власти над сном, они оберегали людей и их жилища от болезней, колдовства и других бед.
Скандинавы поклонялись нескольким божествам или скорее демоническим лесным и предгорным созданиям, считая их властными над людскими сновидениями. В Индии с древних времен известна богиня сновидений по имени Свапнещвари. Жители Тибета до сих пор преклоняются перед Гьюма Ченмо-богиней, охраняющей сновидения. Особняком стоят самые древние грозные боги сновидений На-Хаг, Инхабулос, Нхэц- боги, насылающие на людей кошмары во сне. Современной цивилизации все же ближе греческий эпос с его разнообразием пантеона богов.

У разных народов мира существуют традиции и поверья, связанные со сновидениями. Толкованием снов занимались только избранные люди, которые обучались этому мастерству долгие годы. Издавна каждый правитель или государственный деятель, начиная с Древней Греции и заканчивая сегодняшним днем, имел или имеет своего собственного оракула, астронома, астролога или мага. Во все времена толкователи снов пользовались привилегиями. Каким богам они поклонялись?
История представлений о сущности сна уходит в глубокую старину. Тайных чар древнегреческой богини ночи Никты опасался сам громовержец Зевс. Ее силу множили сыновья-близнецы — бог сна Гипнос и бог смерти Танатос. Они не случайно названы близнецами — погруженность в сон и уход в мир вечного покоя виделись древним грекам как родственные состояния.В античности фантазия древних греков представляла понятие сна во многих образах, смотря по характеру сна. Эллины полагали, что если существуют откровенно различные по характеру сны, то столько и должно быть отдельных мифических образов, которые их вызывают или созидают.

Гипнос в греческой мифологии – персонификация сна, божество сна. На божественном Олимпе он занимает особое место, имея власть над другими богами, Сам Зевс вынужден считаться с ним. В отличие от брата-близнеца, являвшегося беспощадным богом, Гипнос был более благосклонен к людям, приносил успокоение и отдых.
В представлении древних греков, дошедших до нас в скульптурах и фресках, Гипнос – это крылатый юноша. Атрибутами Гипноса считался усыпительный жезл, мак, наркотические свойства которого были известны в глубокой древности и рог со снотворными соками. Как мы видим, в древнегреческой мифологии Гипнос тих, благосклонен к людям, но он находится в опасном родстве со Смертью...

Однажды Гера задумала погубить Геракла, возвращавшегося из Трои, и уговорила Гипноса усыпить Зевса, чтобы он не мешал ей. Когда Зевс проснулся, его гневу не было предела и он собрался жестоко покарать Гипноса, но того спасла его мать Никта и Зевс не решился рассорится с могучей богиней. Однако как повествует Гомер, Гипноса эта история ничему не научила. В другой раз Гера опять уговорила его усыпить громовержца, соблазнив бога женитьбой на одной из харит, красавице Пасифее (Πασιθέα).

Вообще, Гипнос обладал огромным влиянием среди небожителей Олимпа.

По Гомеру бог обитает на острове Лемнос, а по Овидию живет в тихой и темной пещере в стране киммерийцев, откуда вытекает родник забвения; покоится на прекрасном ложе, окруженный роем грез. Сыновьями Гипноса считались божества различных сновидений Морфей (Μορφεύς), Фобетор (Φοβήτως) и Фантаз (Φάντασος). Избранный сын – бог сновидений Морфей, который обнимает людей своими крыльями и погружает их в свой мир сновидений. С тех пор и существует выражение: попасть в объятия Морфея, то есть, погрузиться в сон. Главные атрибуты Морфея – двойные ворота в мир сновидений: одни из слоновой кости для лживых снов, другие – роговые ворота для истинных снов.

Морфей являлся людям в снах, принимая образ любого человека. Он умеет абсолютно точно подражать голосу и стилю речи человека, которого изображает. Морфей удивительно точно копировал все: лицо, походку, манеру поведения, одежду, голос. Считается, что в таком облике он часто выходил в мир людей и забавлялся курьезами, совершая поступки от имени других людей. В Морфее много от трикстера. Только во время отдыха он сохранял свой собственный облик. Греки и римляне изображали его в виде стройного юноши с небольшими крылышками на висках. Греки обычно изображали его на вазах, а римляне на саркофагах. Овидий, рисуя пещеру Гипноса в Киммерийской земле, среди сонма сыновей этого бога выделяет именно Морфея. Люди верили, что сон приходит к ним, когда Морфей обнимает их своими крыльями. Так и появилась поговорка: «Попасть в объятия Морфея». Быть в объятиях Морфея — пребывать во сне, спать. Поэт О. Э. Мандельштам (эпиграмма-пародия на поэта М. Л. Лозинского, известного своими переводами античных авторов):

Делия, где ты была? — Я лежала в объятьях Морфея.
Женщина, ты солгала, — в них я покоился сам.

В обязанности Морфея так же входит следить за снами избранных – героев и царей. Морфей одет в черные одежды, в руках кубок с маковым нектаром. Древние греки размещали изображение Морфея на вазах, древние же римляне – на саркофагах. Иногда он изображался с венком из цветков мака на голове, в черном плаще, по полю которого рассыпаны звезды. Морфей, являясь людям во сне, способен принимать любой образ, подражать любому голосу. Древние греки полагали, что Морфей способен навевать только легкие и сладкие сновидения. В «Метаморфозах» Овидия у бога сна имеется тысяча сыновей, что характеризует многообразие сновидений.

Братья Морфея так же являются людям в снах, Фобетор подражает животным и птицам, Фантаз же является спящим в образах окружающего мира – земли, воды, деревьев, камней и других предметов. У Эллинов бог сновидений Морфей пользовался не меньшим почитанием, чем его отец бог сна Гипнос, существовала особая каста дельфийских жрецов, занимавшихся расшифровкой его посланий.

Вообще, часто образы Гипноса и Морфея сводятся в одно целое.

Гипноса, как и Морфея изображают в произведениях искусства юношей, который ласково улыбается; обычно он держит в руках цветки мака; иногда его изображают с крыльями за плечами или на шапке, как у Гермеса.

Изящный, ладный юноша, само олицетворение легкого, прекрасного сна, пронизанного сновидениями и иллюзиями, собственно, он и сам мало чем отличается от изящной иллюзии. Немногим выше среднестатистического смертного, похожий на своих друзей муз, Гипнос предстает в виде одного и того же миловидного молодого человека с перламутровыми, дымчатыми глазами, короткими, мягкими волосами, изящными чертами лица. Однако некоторые из вариантов, описывают Гипноса-Морфея как бородатого старика, держащего в руках цветок мака. 

Бог сна Гипнос ; краснофигурная апулейская ваза : IV век до н.э.

Несмотря на то что люди любят изображать его обнаженным с его обычными крыльями на голове – он все же использует одежду, считая ее не бесполезным атрибутом, особенно в землях, куда не заглядывает Солнце. Гибок, изящен, его сложно представить с мечом или под доспехами, он скорее вестник летящий вперед, чем воин защищающий свои земли. Среди людей часто принимается за философа или человека искусства. В волосах часто носит цветок мака, любит легкие, призрачные ткани, не носит украшений, в руках обычно держит роговой кубок, в котором покоится напиток забвения.
Легкий Бог. Способен принимать облик птицы, чем иногда пользуется, чтобы преодолевать расстояния незамеченным для своих родственников.
Лояльный, дружелюбный, открытый, впрочем, его сложно к чему-либо принудить или во что-то втянуть, он вдумчиво оценивает все свои решения, полагаясь на врожденное, сильное чутье. Описывается как спокойный, уравновешенный, внешне нежный и гибкий, на деле твердый в решениях и поступках. Ироничный, веселый он любит подшучивать и подтрунивать над окружающими, часто участвует в розыгрышах и является их инициатором, насылая людям странные, увлекательные сны или мании в снах, впрочем, способен и склонен усыплять даже Богов.
Он поклонник искусств и часто является их покровителем, сам склонен к искусству, - легкому, медитативному времяпрепровождению. Говорят - похож на Диониса, наверное из-за увлечения "маковым нектаром" и как следствие опиумом. Часто создает впечатление опьяненного. Чаще всего его можно застать дремлющим в своих покоях на поле из маков, где стоит его постель.
Во всех войнах был вестником Богов, часто доносил до героев предсказания и советы их покровителей.

Иоганн Генрих Фюссли. Сон и Смерть несущие тело Сарпедона. 1803.

Evelyn Pickering De Morgan. Ночь и Сон 

Сон (Морфей-Гипнос) всегда был тайной, загадкой для человека. Как всякая тайна, он необыкновенно привлекателен, недаром вокруг этой загадки столько всего: и народные верования, и сказки, и предсказания, колдовство… Интерес к снам характерен для всех эпох человеческой культуры. К постижению феномена сна стремилась наука, недаром сейчас создан Институт снов. Платон считал, что сны могут служить источником творческого вдохновения, Аристотель – продолжением деятельности. Проблема снов занимает особое место в медицине, особенно в психологии, в области исследования бессознательного.

Следует отметить, что на античном Олимпе, как правило, не существовало случайных и необоснованных родственных связей. Приходится лишь удивляться безупречной ассоциативной логике и образной глубине мышления прославленных эллинов.
В самом деле, рассматривая художественную и культурную традицию каждого народа, заметно, что сон есть воплощение двоякого символа –
непроницаемых, сакральных ночных тайн и бесстрастного сумеречного царства вечного небытия – смерти. Аналогия между смертью и сном издавна прослеживается в лингвистической и культурной сферах: например, люди пережившие клиническую смерть, воспринимают её как сон.

Интересны также реальные исторические курьезы и феномены, происходившие с различными историческими лицами во сне, и имеющими последствия на явную жизнь. Стали хрестоматийными примеры, как химик Кекуле, потратив много сил и времени, в конце концов нашел формулу бензола во сне, увидев обезьян, державших друг друга за хвосты и двигающихся в хороводе.
Дмитрий Менделеев после многих сознательных усилий увидел во сне способ распределения химических элементов, в соответствии их атомарным числам, в последствии ставший известной Таблицей Менделеева.По собственному свидетельству Кольдидж «создал» во время снов около трёхсот стихотворений, 54 из которых успел запомнить и записать. Вольтер «сложил» во сне одну из песен «Генриады». Державин признавался, что последнюю строфу оды «Бог» нашёл во сне. Грибоедову, как считается, приснился сюжет «Горе от ума».
Берлиоз и Тартини сочиняли во сне музыку, которую потом записывали.
Известный археолог Шлиман, как он утверждал, во сне увидел место нахождения легендарной Трои.Физиолог Бударх совершил научное открытие, которое в последствии записал.
У многих музыкантов и поэтов рядом с кроватью лежала ручка и бумага для записи произведений.

Каждый из нас хоть раз в жизни сталкивался с тем, что находил происходящее в жизни как бы повторно, уже видимым во сне (Dejavu).
Может сложиться впечатление, что сновидения - это всегда переживания, связанные с явной жизнью. С теми впечатлениями, которые видит и получает человек в окружающей его действительности.
Но как быть тогда с теми образами и видениями, в которых люди видят нечто такое, что никогда не видели в окружающей жизни и вряд ли когда увидят.

Юнг рассматривает сны как предшественников будущих тенденций развития личности. В этой связи интересна дерзкая идея К. Юнга о психологических архетипах. Идея архетипов очень древняя. Она близка идее Платона об уже существующих в Божественном разуме идеальных формах-образах, которые определяют формирование материального мира. Юнгу принадлежит концепция психологических архетипов - характерных черт, которые изначально существуют в коллективной душе человеческой расы и вечно повторяют себя в душах отдельных, индивидуальных человеческих существ. В своей работе Юнг опирался на то, что символы, возникающие в человеческих сновидениях, зачастую точно соответствуют образам древних мифов, искусства, религии, культуры из тех мест, о которых сновидящий никак не мог ничего знать. Значит в человеческом бессознательном существуют некие первичные символы, обладающие определенным универсальным смыслом. В то же время, эти «первичные образы» образуют биологическую схему, в соответствии с которой формируется основная психологическая структура человека.

Поскольку эти типы встроены в базовый коллективный субстрат человеческой души, они не нуждаются ни в культурной, ни во временной, ни в пространственной преемственности.
Тонкая связь между внешними ассоциациями окружающей действительности и внутренними процессами сознания создают сложный и причудливый узор сновидения. Узор, который на протяжении многих веков пытались понять и расшифровать сначала мудрецы и толкователи древности, а затем психологи и психоаналитики разных направлений. Возможно, что для понимания этих вопросов нельзя обойтись без синтеза основных образов и понятий, а также научного подхода аналитических психологов. Возможно использование какого-то отдельного подхода окажется более продуктивным и интересным.

Наука открыла связь снов с мифами, а также универсальный характер ряда образов и символов, что в свою очередь было подхвачено литературой, особенно романтизмом. Романтики считали, что сны играют решающую роль в творческом процессе. Большой интерес к снам был у символистов. Сны – одна из самых привлекательных и распространенных сфер человеческого духа как для писателей, так и для читателей.
Толкование сновидений, основанное на исторической традиции толкователей – сонников, используют в своей основе понятия общие для всего человеческого ареала. И накопленная в них за это время база данных и опыт различных народов в вопросе толкования сновидений не могут быть отброшены без применения и научного рассмотрения. Толкование сновидений, основанное на опыте и теоретической базе психоанализа, также не может считаться исключительно правильным, учитывая, что каждое направление психоанализа использует при толковании различные основные мотивы и главные психические императивы, свойственные данному направлению.
Толкование сновидений возможно в контексте общей психической обстановки индивида, с учетом знаний в вопросах толкования знаков и образов, а также с использованием научной базы психоанализа и глубинной психологии.

Еще одной интереснейшей загадкой Гипноса является существующий опыт и практика различных народов по активному воздействию на подсознание, а также на потустороннюю реальность с помощью активного поведения во сне и получение ответных реакций на свои активные действия, производимые за гранью реальности.
Исследования «Царства Гипноса» продолжается и сейчас, а значит, каждый новый день сулит новые разгадки и загадки. Это ведь диалектика!

Гипносу посвящен орфический гимн.

LXXXV ГИПНОСУ (фимиам с маком)

Гипнос, владыка блаженных богов и смертного люда,

Равно и живности всей, что просторы земли населяет!

Ты, кто единственный властен над всеми, ко всем ты приходишь,

Ковы твои не из меди окутают всякое тело!

О, прекратитель забот, от невзгод избавляющий сладко,

Всякому горю несущий святое свое утешенье,

Страх перед смертью спасительно ты от души удаляешь,

Единокровный ведь брат ты и Лете, и Танату-смерти,

О, умоляю, гряди и сладостью смутной окутай,

Мистов храня благосклонно для дел их, угодных бессмертным!

Танатос, Танат, Фанат (др.-греч. Θάνατος, «смерть») — в греческой мифологии олицетворение смерти, брат-близнец бога сна Гипноса и брат Эриды. 

Гимн Танату

Страшный Танат, приносящий на крылиях смерть…
Ужас вселяет во смертных, во все существа,
Он беспощаден, лишь Зевсу покорен всегда,
Солнце не взглянет на эту свинцовую твердь…

Тайной владеешь Ты смерти, она неизбежна…
Срок назначаешь Ты, в миг роковой прилетая,
Душу и тело в забвенье навек увлекая.
Нити Природы крепчайшие режешь небрежно.

Сон навевая, являешь подобие смерти,
Вихрем внезапным безвременно жизнь отнимаешь.
Жалости даже к младенцам, Танат, не питаешь,
Словно колосья срезаешь в земной круговерти…

Разве моленья смягчат твою поступь, Танат?
Все же взываю: помедли с приходом сколь можно!
О, Непреклонный, свой выбор верши осторожно.
Дай ощутить моря жизни земной аромат.


Танатос живет на краю света. Упоминается в «Илиаде» (XVI 454). В отличии от Гипноса, Танатос приносил на своих крыльях сон, после которого люди уже не просыпались никогда.
Также Танатос, это – персонифицированное обозначение инстинкта смерти, влечения к смерти, инстинкта и влечения агрессии и деструкции.
Танатос обладает железным сердцем и ненавистен богам. Он — единственный из богов, не любящий даров. Но при этом, культ Танатоса существовал в Спарте. И видимо, только там.

Танатос. Мраморная скульптура из храма Артемиды в Эфесе, ок.  325–300 до н.э. 

У Танатоса есть жилище в тартаре, однако обычно он находится у трона Аида, есть также версия, по которой он постоянно перелетает от одного ложа умирающего к другому, срезая при этом мечом прядь волос с головы умирающего и забирая его душу. Гипнос как правило всегда сопутствует Танатосу.
Танатос взлетает на черных крыльях, заходит незаметно в комнату и золотым ножом отрезает у умирающего клок волос. Таким образом, он, как жрец умерших, посвящает человека в жертву подземным богам и навсегда отрывает его от земли.
В древности существовало мнение, что лишь от него зависит смерть человека. Эта точка зрения выражена Эврипидом в трагедии «Алкестида», где рассказывается о том, как Геракл отбил от Танатоса Алкестиду, а Сисифу удалось заковать зловещего бога в цепи на несколько лет, в результате чего люди стали бессмертными. Так было до того момента, пока Танатос не был освобожден Аресом по приказу Зевса, так как люди перестали приносить жертвы подземным богам.

Сюжет таков :

Умирал фессалийский царь Адмет. Аполлон, который после изгнания с Олимпа был у него определенное время пастухом, хотел спасти ему жизнь. Он пошел в ад и заручившись клятвой подземных богов, что Адмет не умрет, если вместо него кто-нибудь другой отдаст свою жизнь. Родители Адмета были очень стары, но когда им сказали, чтобы они отдали свою жизнь ради спасения сына, ни отец, ни мать не согласились. Из слуг тоже никто не хотел добровольно покидать мир, обогретый ясным солнцем. Но молодая жена Адмета, Алкестида, согласилась. Ее желание было услышано. В меру того, как Адмет все больше поправлялся и поднимался со своего ложа страданий, она увядала. Каждый день ожидали, что вот-вот услышат шелест Танатовых крыльев. Наконец Алкестида умерла.
Именно в этот момент мимо дома Адмета проходил Геракл; он шел за конями Диомеда и искал, где переночевать. Адмет, чтобы не портить гостю настроение, ничего не сказал ему о грустном происшествии. Наоборот, он приготовил для Геракла прием, а покойницу велел тайком похоронить. Герой ел и пил за четверых, а охмелев, начал шуметь, петь и танцевать. Тогда слуги рассказали ему грустную правду. Геракл побежал к могиле и успел в тот момент, когда Танат приближался к свежей могиле, чтобы забрать душу умершей царицы. Геракл обхватил бога смерти своими могучими руками и сказал, что не отпустит, пока тот не отдаст ему Алкестиду живой и здоровой. Что же должен был делать Танат? Он испугался великана. Потому что он помнил, как Геракл в Аиде ранил самого Плутона. И тогда бог ушел, очень грустным, а Геракл отвел домой воскресшую Алкестиду. 

Только в Спарте у Таната был собственный храм. А в других городах не очень стремились чтить его. Старались даже не произносить его имени. Его изображали на урнах, которые ставили в могилу покойникам, а статуи его устанавливали на могилах. Сначала Таната изображали красивым, сильным мужчиной, а со временем он превратился на мальчика, похожего на Эрота. За плечами у него – крылья, а в руке – факел; тихо и обреченно стоит он, склонив голову, как будто оплакивает покойника, за которым ему приказано следить. 

Крылатый Танатос с перевернутым факелом и скрещенными ногами (III век до н.э. , Афины) 

В мифологии можно найти пример, когда человек смог перехитрить смерть целых два раза. А был это никто иной, как коринфский царь Сизиф. Однажды к Сизифу явился Танатос и предложил прогуляться до реки Стикс, Сизиф не растерялся, и сказал, что мол по греческому обычаю сначала гостя нужно накормить, напоить, в баньке там… Поверил Танатос гостеприимному царю, сел за стол, выпил бокал вина и... в результате оказался на несколько лет закованным в цепи. Поскольку смерти не стало, то на земле перестали умирать люди, что на первый взгляд было большим благом, но только на первый – тщетны были мольбы больных и смертельно раненных даровать им смерть. Смерть не приходила. Аид был очень удивлен, когда новые души перестали спускаться в его царство и послал на Землю демона смерти Ареса, чтобы тот разобрался. Арес нашел и освободил Танатоса. Смерть начала наверстывать упущенное: страдания больных и героев закончились – ждущие смерть наконец то смогли умереть. 

Танатосу посвящен также орфический гимн.

LXXXVII. ТАНАТУ (фимиам, манна)

Внемли, держащий правленья бразды над смертными всеми

Коими издали правишь, давая священное время

Каждому, ибо твой сон сокрушает и душу, и тело,

Узы, природой сплетенные прочно, лишь ты разрешаешь,

Сон насылая великий, вседолгий, что вечность продлится,

Общий для всех, но к иным он приходит порой не как должно,

Слишком поспешно, и юную жизнь прерывает в расцвете.

Все обретает в тебе предел, предназначенный свыше,

Только тебя одного не упросишь и ничем не умолишь,

Я же к тебе обращаю, блаженный, молитву и жертву:

Дни моей жизни продлив, надели меня даром почетным —

Старость почтенную дай, наилучшую в людях награду!

*

Как общее эмблематическое обозначение смерти Танатос получил разнообразные отражения в мифологии, искусстве и психологии (главным образом в психоанализе).
В психологии 20 века формирование представлений о существовании сил смерти осуществлялось под влиянием соответствующих философских (Шопенгауэр и др.) и биологических (А. Вейсман и др.) идей. Наиболее систематически идеи о существовании инстинкта смерти и влечения к смерти, инстинкта и влечения деструкции и агрессии развивались группой видных психоаналитиков (Э. Вейсс, М. Клейн, П. Федерн, Фрейд, Шпильрейн, В. Штекель, А. Штерке и мн. др.). В психоанализ представление о Танатосе и само понятие ввел австрийский психоаналитик В. Штекель.

Существование инстинкта Танатоса, понимаемого в психоанализе как стремление индивида к возвращению в неорганическое состояние путем разрушения самого себя, впервые было постулировано Фрейдом в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) (в поздних переводах понятие «инстинкт» заменено терминами «позыв» и «влечение»). В этой работе Фрейд, констатируя ведущую роль «потребности в восстановлении прежнего состояния», приводит пространную цитату из «Пира» Платона и, ссылаясь на Т. Гомперца и К. Циглера, анализирует возможные связи идей Платона с положениями «Упанишад» через пифагорейцев. Инстинкт Танатоса получил свое название в противоположность Эросу – персонификации инстинкта жизни. В «Пире» Эрот является источником всех благ и «заключен в самой природе тела». Если Эрос, как инстинкт самосохранения и сексуальный инстинкт, обладает энергией либидо, то по аналогии для обозначения гипотетический энергии Танатоса стал использоваться термин «деструдо» («мортидо»). Фрейд не скрывал близость своей концепции Эроса и Танатоса к «космической фантазии» Эмпедокла о фундаментальных принципах Любви и Вражды, которые являются «теми же самыми, как наши два первичных инстинкта, Эрос и деструктивность». При этом, согласно Фрейду, «инстинкт агрессии является отпрыском и главным представителем первичного позыва Смерти». С одной стороны, подход к агрессии как проекции врожденного саморазрушительного влечения человека составляет существенную часть и клейнианской теории, которая рассматривает агрессию в качестве проекции собственного врожденного саморазрушительного влечения человека, являясь в этой своей части, по выражению Чарльза Райкрофта, более фрейдистской, чем сам фрейдизм. С другой стороны, пожалуй ни одно из психоаналитических построений не вызвало столько критики в научных кругах, как концепция существования Танатоса – инстинкта смерти, поскольку «не было обнаружено ни одного биологического наблюдения, которое подтвердило бы идею инстинкта смерти – идею, которая противоречит всем принципам биологии».

Однако, человек как вид – не так прост. И многие поведенческие реакции говорят об обратном : инстинкт к смерти и саморазрушению может проявлять себя в том или ином виде, но чаще всего – неосознанно.

Отношения жизни и смерти всегда были в центре внимания мыслителей, философов и практиков созерцания, и взгляды их на эти отношения не всегда совпадали. Скажем, Джозеф Кэмпбелл, исследователь мифов человечества, в своей книге «Тысячеликий герой» приводит слова историка Арнольда Тойнби, автора фундаментального исследования законов подъема и гибели цивилизаций:
Раскол души, раскол общества не может быть разрешен никакой схемой возврата к добрым старым временам (архаизм) или программами, обещающими построение идеального предполагаемого будущего (футуризм), ни даже самой реалистичной, практической работой, направленной на то, чтобы снова сплотить воедино распадающиеся элементы. Только рождение может победить смерть – рождение, но не возрождение старого, а именно рождение нового. В самой душе, в самом обществе –  чтобы продлить наше существование – должно длиться «постоянное рождение» (палингенез), сводящее к нулю непрерывное повторение смерти.

Используемый Тойнби термин «палингенез», понимаемый как он есть, может прямо указать нам на истинное положение смерти. Палингенез –  это термин, который употребляется в равной степени в теологии, биологии и геологии. В теологии он означает воскрешение и трансформацию, а в биологии – повторение в развитии зародыша нового существа определенных этапов эволюции вида. Но чтобы воскреснуть, необходимо умереть; чтобы новое существо могло частично повторить в своём развитии эволюцию вида, миллионам предков необходимо умереть в процессе закрепления именно такого типа развития. Другими словами, постоянное рождение предполагает и утверждает постоянную смерть!

Один из самых авторитетных психологов развития, гарвардский исследователь Роберт Киган описывает развитие как процесс расширения «я», в котором всё то, чем я был на предыдущей стадии, становится лишь частью меня нового. И это неизбежным образом предполагает выход за пределы себя, выход за пределы своей жизни, в прямом смысле слова: субъект превратился в объект (нового субъекта). То, как я сознавал себя изнутри, мне более недоступно; теперь мне доступно новое субъективное сознавание, а прошлая субъективная целостность стала лишь одним из объектов-частей моего нового, более расширенного поля восприятия.

Кен Уилбер говорит : 

Для рождения следующего необходима (субъективная) смерть текущего ; истинный смысл Танатоса – трансценденция, превосхождение. Ведь с точки зрения пробужденного сознания, нигде нет никаких радикально отдельных сущностей… Граница между субъектом и объектом, в конечном счете, иллюзорна. Следовательно, эту границу между самостью и другим приходится постоянно воссоздавать в каждый текущий момент – по той простой причине, что она вообще не является реальной. В то же время, простая сила реальности, «тяга» Целого, в каждое мгновение пытается прорвать эту границу. И этой силой является Танатос. Пока индивид постоянно воссоздает свои иллюзорные границы, реальность столь же постоянно устраивает заговор, чтобы их разрушать. Таков Танатос, и его действительным значением является трансценденция. 

А вот сны являются некой подготовкой к переходу в другой мир.
Сон – это первое орудие; он может стать сознательным, причем степень его сознательности может возрастать вплоть до такого уровня, когда мы становимся сознательными постоянно, всегда и везде, когда сон и смерть будут уже не возвращением к чисто животному существованию, не рассеянием, распадом на естественные составные части, а переходом от одного способа существования к другому. Разграничения между сном и бодрствованием, между жизнью и смертью обладает той же степенью реальности, что и национальные границы для физической географии. На самом деле нет никакого разделения, разделение возникает лишь в результате недостаточности сознания ; два мира (или, вернее, этот мир с одной стороны и бесчисленное множество миров – с другой) постоянно сосуществуют и проникают друг в друга – взаимно пересекаются. Не что иное как различные способы восприятия одного и того же явления заставляют нас в одном случае говорить "я живу", а в другом – "я сплю" или "я мертв" (при условии, что мы сознательны настолько, что можем осознать это) – точно так же, как можно по-разному познать один и тот же объект в зависимости от уровня исследования, который мы выбираем – субатомный, атомный, молекулярный или чисто внешний. "Потустороннее" находится здесь, повсюду. 

Представление о самостоятельной душе сновидения широко распространено. Всеобщим может считаться и представление о бессмертии этой части существа. Весь культ мертвых возник на этом представлении. Однако не только культы у нецивилизованных народов и древние культуры исходят из утверждения о бессмертии души. На этом представлении базируются и сегодняшние религии, такие, как буддизм, ислам и христианство. К. Г. Юнг говорит о представлении о душе: "Если нет пространства, то нет и тела. Тело умирает, но невидимое, не имеющее пространства, может ли оно исчезнуть?"
Толтекское учение также исходит из бессмертия нагваля: "Тональ начинается с рождения и заканчивается смертью, но нагваль никогда не заканчивается. Нагваль безграничен". В мире нагваля смерть не играет никакой роди. Мы можем в сновидении пережить смерть и умереть различными способами, но это не имеет никакого значения, - мы продолжаем сновидеть дальше или попросту просыпаемся.

Человек древности жил маленькими кочевыми союзами, в которых люди совместно охотились и совместно оборудовали стоянки. Члены племени были обречены на очень тесную связь друг с другом. Такое событие, как смерть одного из членов этого тесного общества, служило большим потрясением для остальных соплеменников и вызывало удивление. Тело мертвого выглядело так, будто он спал, только не дышал более. Смерть разрывала привычное единство племени. Однако взаимосвязь членов племени с умершим не обрывалась окончательно даже после погребения. Живущие продолжали общаться с умершим в своих сновидениях. Сон восстанавливал общество, мертвые были снова рядом, - они охотились в сновидении совместно с живущими, сидели у лагерного огня и т. д. Так развивалось не только естественное представление о неумирающей душе сновидения и жизни после смерти, но и представление об абсолютном приоритете действительности, в которой люди находились в сновидении.

При описании всех этих феноменов мы имеем дело, как представляется, отнюдь не с единичным случаем, который можно было бы представить как забавное мировоззрение "примитивного" народа. Напротив, совершенно ясно, что представление о бессмертной душе сновидения человека является общим культурным наследием, нашим древним наследством. Душа сновидения взаимосвязана с рождением и смертью человека, она содержит некий момент трансцендентности, перехода границы бытия этого мира к бытию иному, потустороннему, и наоборот. Это некая толковательная трансценденция, которую всегда искали как нецивилизованные, так и культурные народы. Они использовали это потустороннее "свидетельство" как духовное оправдание бытия, смысла жизни.

Интересно что как для североамериканских индейцев так и для аборигенов Австралии сновидения и видения являются трансценденцией огромного значения, которую даже трудно представить из перспективы рационалистической Западной Европы. Так, у племени сиу юноши должны добиться сначала определенного сновидения или видения, прежде чем они будут допущены в общество взрослых мужчин. Для этой цели они проводят в одиночестве многие дни в особой хижине для видений, не имея ни еды, ни питья в ожидании их видения или сновидения. Когда таковое, наконец, случается, то молодой сиу уже не считается более ребенком, а становится вполне уважаемым мужчиной. Сон, который он увидел, определяет отныне всю его дальнейшую жизнь. Он приносит решение, будет ли юноша колдуном, воином, знахарем или шутом. Такой обряд посвящения сиу полностью определяет направление его жизни, начинающейся с этого момента. И эта ориентация не является чем-то надуманным, произвольно запланированным, - она происходит от того трансцендентного мира, из которого первоначально рождается душа и в который она возвращается после смерти.

Не стоит забывать и о снах, где смерть играет первую скрипку.
На самом деле собственная смерть во сне – это очень интересный психологический момент. Отрицательные эмоции переживания собственной смерти во сне, дают громадный психологический всплеск, который, впрочем, положительно влияет на нервную (и не только) систему. Люди, которые пережили подобное – часто меняют свое мировоззрение. Вообще сны о смерти в основном касаются самой личности сновидящего: речь может идти об исчезновении стереотипов поведения, о замыслах, идеях или чувствах, утративших былое значение.

Реальная смерть во сне без видимых на то причин  – это тоже сюда.
Это смерти, которые не поддаются научному объяснению и на которые до сих пор нет ответа. Интересен тот факт, что перед смертью человек не испытывает никаких симптомов указывающих на недомогание, заболевание или какие либо другие факторы. Человек находится в добром здравии, а поэтому его внезапная кончина является просто шоком для его родных и близких. По свидетельству очевидцев, человек сначала спокойно спит, а потом внезапно начинает стонать, не естественно храпеть, задыхаться и умирает. Даже если родным удавалось разбудить несчастного – это не спасало его от смерти. 
Некоторые исследователи считают, что культ пары Гипнос +Танатос отчасти возник у древних в следствии наблюдения за подобными смертями.

Есть прекрасное изречение у Гете : «Природа изобрела смерть, чтобы иметь много жизни». Как без смерти не могло бы быть жизни в обыкновенном смысле, так не может быть действительного познания видимого мира без знания о невидимом. Всякое познание видимого должно снова и снова погружаться в невидимое, чтобы мочь развиваться.
Аналогично и сон – это ворота в Другой мир, Другую реальность. Ведь говорят же, что в состоянии полудремы, когда человек уже почти засыпает, он более тонко чувствует мир, и что в такие минуты к нему могут приходить откровения.

Интересно еще и то, что в исламе сон называют маленькой смертью. Пророк Мухаммад так приветствовал своих сподвижников, пробудившихся утром ото сна: «Воистину, Всевышний забрал души ваши, когда пожелал, и вернул их – когда пожелал».
Такое религиозное суждение находится в тесном соседстве с понятием сна, как кратковременного пребывания души в Другой реальности.

Джон Уильям Уотерхаус. Сон и его брат Смерть. 1874 г.

Использованная литература :

Мирча Элиаде «Аспекты мифа»
Рудольф Штайнер «Очерк тайноведения»