Дамоклов меч

Луций Сенека писал: «Главная причина надежды и страха - наше неуменье приноравливаться к настоящему и привычка засылать наши помыслы далеко вперед. Так предвидение, величайшее из данных человеку благ, оборачивается во зло. Звери бегут только при виде опасностей, а, убежав от них, больше не испытывают страха. Нас же мучает и будущее, и прошедшее. Из наших благ многие нам вредят: так память возвращает нас к пережитым мукам страха, а предвиденье предвосхищает муки будущие».

Сенека пишет, что зачастую мы начинаем бояться будущих несчастий задолго до того, как они действительно нас настигают, и этими страхами портим себе жизнь. 

Он пишет Луцилию: « Вероятно, что случится беда. Но не сей же миг! И как часто нежданное случается! Как часто ожидаемое не сбывается! Даже если нам предстоит страданье, что пользы бежать ему навстречу? Когда оно придет, ты сразу начнешь страдать, а покуда рассчитывай на лучшее. Что ты на этом выгадаешь? Время! Ведь порой среди пожара открывается дорога к бегству, рухнувший дом мягко опускал некоторых на землю, рука, поднесшая к затылку меч, порой отводила его, и жертве удавалось пережить палача. Ведь и злая судьба непостоянна. Может быть, беда случится, а может и не случится; пока же ее нет, и ты рассчитывай на лучшее.» 

*

В нашей жизни мы часто используем различные фразеологизмы и красочные идиомы, иногда даже, просто не задумываясь над происхождением этих устойчивых выражений. «Дамоклов меч» - одно из таких.  Это довольно распространенное понятие. Всем нам известное выражение, пришедшее в наш обиход из древнегреческих мифов - «Дамоклов меч» - пользуется большой популярностью в современной культуре и политике. Один из наиболее известных случаев его употребления - в 1961 году, во время холодной войны, когда американский президент Джон Ф. Кеннеди выступил с речью перед Организацией Объединенных Наций. Он сказал: «Каждый мужчина, женщина или ребенок живет под ядерным дамокловым мечом, способным упасть в любое время из-за случайности, просчета или безумия». 

Дамоклов меч

Трудно сказать насколько много тут мифологии а насколько правды, но в любом случае, Дамокл – это личность реально существовавшая. Дамокл (Δαμοκλης) — придворный любимец и угодник сиракузского тирана Дионисия Старшего (405—367 г. до Р. X.)(по другим источникам – Дионисия II), страдавшего под старость крайнею подозрительностью к людям и страхом покушений на его жизнь. В древнегреческой терминологии понятие «тиран» означало любого правителя, пришедшего к власти в результате переворота. Воцарившиеся на острие копья мало чем отличались от обычных правителей и даже покровительствовали искусству. Однако страх, что историю «подправит» другой и свергнет уже тебя, не давал им покоя.

История возникновения выражения «Дамоклов меч» берет свое начало в «Тускуланских беседах» Цицерона (книга V «О самодовлеющей добродетели») :

Трид­цать восемь лет Дио­ни­сий был тира­ном Сира­куз, при­дя к вла­сти в два­дцать пять лет. Какой пре­крас­ный и какой бога­тей­ший город поверг он под иго раб­ства! Хоро­шие исто­ри­ки пишут, что хоть он и был чело­ве­ком уме­рен­ной жиз­ни и боль­ших государ­ствен­ных спо­соб­но­стей, нра­вом он был непра­во­су­ден и жесток. Из это­го понят­но вся­ко­му, кто уме­ет видеть суть: он не мог не быть несчаст­ней­шим чело­ве­ком. То, чего он боль­ше все­го желал, усколь­за­ло у него из рук тем ско­рее, чем боль­шей вла­стью он обла­дал. Хоть был он из хоро­ше­го знат­но­го рода (об этом, впро­чем, исто­ри­ки пишут по-раз­но­му), обла­дал в изоби­лии дру­же­ски­ми и род­ствен­ны­ми свя­зя­ми, а с неко­то­ры­ми юно­ша­ми нахо­дил­ся, по гре­че­ско­му обы­чаю, в любов­ной свя­зи, — но не дове­рял он из них нико­му, а дове­рял толь­ко рабам из бога­тых домов, им самим отпу­щен­ным на волю, а так­же неко­то­рым при­шель­цам и диким вар­ва­рам, кото­рых толь­ко и допус­кал себя охра­нять. Так ради низ­кой жаж­ды вла­сти он слов­но само­го себя заклю­чил в тем­ни­цу. Даже стричь себя он научил род­ных доче­рей, не дове­ряя цирюль­ни­ку: и вот цар­ские доче­ри, как рабы­ни, ремес­лен­ни­че­ски под­стри­га­ли воло­сы и боро­ду отца. Но даже им дове­рял он не вполне, и когда они под­рос­ли, он ото­брал у них брит­вы и велел опа­лять себе боро­ду и воло­сы рас­ка­лен­ны­ми оре­хо­вы­ми скор­луп­ка­ми. К двум сво­им женам — сира­ку­зян­ке Ари­сто­ма­хе и взя­той из Локров Дори­де — он при­хо­дил по ночам так, чтобы зара­нее все осмот­реть и раз­уз­нать. Спаль­ный покой его был окру­жен широ­ким рвом, через кото­рый был пере­бро­шен лишь дере­вян­ный мостик, и он вся­кий раз сам за собою его под­ни­мал, запи­ра­ясь в опо­чи­вальне. Высту­пая в народ­ном собра­нии, он уже не решал­ся сто­ять пря­мо перед наро­дом, а гово­рил свои речи с высо­кой баш­ни.  Он любил играть в мяч и часто этим раз­вле­кал­ся; одна­жды, раз­дев­шись перед игрой, гово­рят, он отдал вме­сте с мечом одеж­ду люби­мо­му маль­чи­ку; один из дру­зей в шут­ку ска­зал: «Вот кому все-таки дове­ря­ешь ты свою жизнь!» И маль­чик улыб­нул­ся. Дио­ни­сий за это при­ка­зал каз­нить обо­их — одно­го за то, что тот подал мысль об убий­стве, дру­го­го за то, что он сво­ей улыб­кой ее одоб­рил. При этом он горе­вал, как нико­гда в жиз­ни, — ведь он убил маль­чи­ка, кото­ро­го очень любил. Так души бес­силь­ных раз­ди­ра­ют­ся про­ти­во­по­лож­ны­ми стра­стя­ми: после­до­вав одной, идешь про­тив дру­гой.

Впро­чем, тиран и сам пони­мал, что это за бла­жен­ство. Один из его льсте­цов, Дамо­кл, раз­гла­голь­ство­вал о цар­ском богат­стве, могу­ще­стве, вели­чии, изоби­лии, рос­ко­ши двор­цов и утвер­ждал, что бла­жен­нее Дио­ни­сия нико­го нет на све­те. «Хочешь, Дамо­кл, — спро­сил тот, — если тебе нра­вит­ся такая жизнь, изве­дать ее само­му и испы­тать, как я живу?» Тот согла­сил­ся; Дио­ни­сий уло­жил его на золо­тое ложе, застлан­ное рос­кош­ным и бога­то рас­ши­тым ков­ром, под штуч­ным потол­ком, укра­шен­ным золо­том и сереб­ром; потом велел маль­чи­кам отбор­ной кра­со­ты стать вокруг сто­ла и угод­ли­во при­слу­жи­вать ему по пер­во­му зна­ку.  Вокруг были бла­го­во­ния, цве­точ­ные вен­ки, кури­лись аро­ма­ты, стол был полон изыс­кан­ных яств, — Дамо­клу каза­лось, что он на вер­ху бла­жен­ства. Сре­ди всей этой пыш­но­сти тиран при­ка­зал под­ве­сить к потол­ку на кон­ском воло­се бле­стя­щий меч, чтобы он при­шел­ся над самой голо­вой бла­жен­ству­ю­ще­го. Уви­дев это, Дамо­кл не стал смот­реть ни на кра­сав­цев-при­служ­ни­ков, ни на сереб­ря­ную чекан­ную посу­ду, не при­тро­нул­ся к пище, вен­ки сами соскольз­ну­ли у него с голо­вы, и он стал умо­лять Дио­ни­сия отпу­стить его: боль­ше уж бла­жен­ства ему не надо. Раз­ве не доста­точ­но ясно пока­зал этим Дио­ни­сий, что нет бла­жен­ства для того, над кем веч­но нави­са­ет страх. И при всем этом Дио­ни­сий не исце­лил­ся душой, не воро­тил­ся к пра­вой жиз­ни, не воро­тил граж­да­нам сво­бо­ду и пол­но­пра­вие: он запу­тал­ся в сетях заблуж­де­ний еще в без­рас­суд­ном воз­расте и наде­лал столь­ко бед, что, даже взяв­шись за ум, уже не мог исце­лить­ся.

Как он меч­тал о насто­я­щей друж­бе, в кото­рой мож­но не боять­ся невер­но­сти, пока­зы­ва­ет извест­ный слу­чай с дву­мя пифа­го­рей­ца­ми, из кото­рых один остал­ся залож­ни­ком смер­ти дру­го­го, а вто­рой при­шел к сро­ку каз­ни, чтобы осво­бо­дить дру­га:«О, если бы я мог быть тре­тьим в вашей друж­бе!» Как несча­стен был он без дру­же­ских уз, без това­ри­ща в жиз­ни, без откро­вен­ной речи, — он, смо­ло­ду уче­ный и иску­шен­ный в бла­го­род­ных нау­ках! Ведь он был иску­сен в музы­ке, был сам поэтом-тра­ги­ком (хоро­шим или нет — дру­гой вопрос: в этом деле поче­му-то каж­дый сам себе хорош; из всех поэтов, кото­рых я знал, — а я водил­ся даже с Акви­ни­ем!— каж­дый счи­тал себя луч­ше всех, — что делать, тебе мило твое, мне мое!). И вот такой-то чело­век был вовсе лишен чело­ве­че­ско­го обще­ства и обра­ще­ния, а жил сре­ди бег­лых, сре­ди пре­ступ­ни­ков, сре­ди вар­ва­ров и не верил, что кто-нибудь достой­ный сво­бо­ды или хоть чаю­щий сво­бо­ды может быть ему дру­гом.

Упоминается также и у Горация (Оды, Книга III):

Толпой клиентов будет мной сильней, -

Но без пристрастья жребьем решает Смерть

Судьбу и знатных и ничтожных:

Выкинет урна любое имя.

Над чьей безбожной шеей повиснул меч

Изъят из ножен, вкус усладить тому

Не сможет пир и сицилийский:

Сна не вернут ему птичек песни

В общем суть того что значит «Дамоклов меч» должна быть ясна - это понимание того насколько призрачно любое благополучие и что человека в принципе может подстерегать любая опасность, готовая обрушиться на него в любое время.
Сюжет этот был популярен, его часто изображали мастера-живописцы. 

Felix Auvray "Меч Дамокла"

Richard Westall  "Меч Дамокла"

Wenceslas Hollar "Меч Дамокла"

Комплекс Дамокла

Интересно, что история Дамокла как сценарий жизни часто используется в психологии и определение здесь простое до невозможности, а именно - Дамоклов комплекс, или «После того, как…»

Сценарий «Дамоклов меч» (по Берну).

«Ты благополучен лишь тогда, когда радуешь других», «Я надеюсь, что радую других, но боюсь, что в любой момент все закончится и меня накажут». «Мне сейчас так хорошо, но что будет завтра? Мое благополучие зависит от вашего настроения»….- все это сценарии Дамокла.

Дамоклу на один день было позволено блаженствовать в роли царя. Во время пира он увидел обнаженный меч, висящий на конском волосе над его головой, и понял призрачность своего благополучия. Девиз этого сценария: «Пока радуйся жизни, но знай, что потом начнутся несчастья». Ключ этого жизненного сценария — это зависший меч над головой. Это программа на выполнение какой-то задачи (но задачи не своей, а родительской, причем негативной). «Вот выйдешь замуж, наплачешься» (в итоге: или неудачное замужество, или нежелание выходить замуж, или сложности в создании семьи и одиночество). «Когда вырастишь ребенка, тогда ты почувствуешь себя на моем месте!» (в итоге: или повторение неудачной программы своей матери после того, как вырастет ребенок, или нежелание иметь ребенка, или вынужденная бездетность). «Гуляй, пока молодой, потом наработаешься» (в итоге: или нежелание работать и тунеядство, или с возрастом — тяжелый труд). Этот сценарий поведения называют «После…» Человек, выполняющий сценарий «После» помнит, что за любой радостью последует расплата. «Отличная вечеринка! Но завтра будет болеть голова». Всегда помнит. И не очень-то радуется, честно говоря. Предпочитает думать и о грядущей расплате и ждать ее.

Как правило, люди с этим сценарием живут одним днем в постоянном ожидании несчастий в будущем. 

«Сегодня я могу радоваться, но ЗАВТРА мне ПРИДЕТСЯ за это ЗАПЛАТИТЬ», – уверены люди, живущие по сценарию Дамокла. 

Меч Дамокла - символ неизбежной судьбы, быстротечности счастья и благополучия. Это перманентное нахождение в стресс–состоянии, тревоги за будущее.

Паттерн «После» представляет собой обратную сторону процесса в сценарии «Пока не». Это некий перевертыш - установка «Пока не»… Только тут человек ожидает некой расплаты за то что ему сейчас хорошо. Такой тип людей вечно ожидает двойной расплаты за радости и удачи которые к нему приходят.
Такие люди также часто легко поддаются влиянию извне в контексте «пугалок» страшным судом, адом, чертями и т.п, что будут варить их  в котле. Это удобная манипуляция и запугивание, которое создает дешевый вариант морали. Просто бойся и лучше ничего не делай, ничего не желай и не проявляй инициативы.

А вот психолог из Центра технологических исследований в Штутгарте Ортвин Ренн выделяет четыре основных образа риска различных по степени реальной угрозы и первый из них – «Дамоклов меч», а проще говоря «пан или пропал». Риск обретает силу рока, последствия которого непредсказуемы. А времени чтобы справится с опасностью уже нет.

Кому в такой ситуации не повезет : как ни парадоксально, чрезмерно нерешительным людям, поскольку упреждающие меры не были приняты (побоялись с кем-то объясниться или обратиться к врачу) и ситуация вышла из-под контроля.

*

Американский профессор медицины Джеральд П. Кучер (Gerald P. Koocher) придумал обозначение «дамоклов синдром», когда он заметил , что молодые люди больные раком и которым удалось "победить" эту болезнь или перейти в стадию ремиссии, испытывали сильный, но особой природы  стресс в течение многих лет , когда они старалась принять свою болезнь (осознать ее ментально). Это было похоже на меч, который постоянно висит над их головами, и они никогда не знают, когда он сорвется и упадет на них. Его термин «дамоклов синдром», получил широкое признание в медицинском сообществе после публикации книги на эту тему.

***

Использованная литература :

Марк Туллий Цицерон "Тускуланские беседы"

Щербатых Ю.В. "Семь смертных грехов, или Психология порока для верующих и неверующих"

Энциклопедия символики и геральдики.